Восхождение (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 57

– Вот как! – Рон явно удивился – И кому же ты собрался передавать деньги через двадцать лет? Дай-ка угадаю… тайный ребенок, так? К совершеннолетию, да? Хе хе… ты затейник, Майкл! Любишь женщин? Ладно, ладно – я и сам такой! Да никого не надо – напишешь в банке распоряжение, и банк сам через своих юристов найдет этого человека и передаст деньги. Возьмут за это какой-то свой процент, но совсем небольшой, чисто символический. Но вообще – если надо, подыщем и юридическую контору, надежную, старую, такую, что не развалится за двадцать лет. А сам почему не хочешь передать эти деньги? Что, боишься – не доживешь?

– Боюсь! – признался я – жизнь такая… странная штука! Сегодня жив, а завтра – нет. Хорошо. Вернемся к этому разговору после пресс-конференции.

Я вышел из ванной, и тут Рон заметил царапину на моем лице:

– О! Это что такое у тебя?!

– Брился – порезался! – невинно ответил я, пожимая плечами – Старый бритвенный станок, торопился, и вот…

– Ага… и бреешься ты наверное опасной бритвой! – саркастически хмыкнул Рон – Или ножом? Ладно, давай скорее! Время уже поджимает! Не забывай, что ты здесь вообще-то ради вот этого самого события!

– А я думал, что нахожусь здесь ради издания моей замечательной книжки – ухмыльнулся я, и Рон радостно хохотнул:

– Поймал! Поймал меня! Но и правда – давай скорее, уже зад поджаривает, как некогда!

Зал был полон. Я сам не ожидал, что их будет так много – этих акул пера и снайперов телекамер. Этих самых телекамер насчитал целых четыре штуки – от разных телекомпаний. Ну а журналистов… не знаю, сколько их было, потому что отличить журналистов от просто любопытных с первого взгляда довольно-таки трудно. Если только по блокнотику и авторучке в руках?

– Привет, Майкл!

Страус был тут – элегантно одетый, с галстуком-бабочкой, потомственный аристократ, породистый ухоженный пес в сравнении со мной, облезлым дворовым бойцом.

– Привет, Роджер! Прекрасно выглядишь! – я демонстративно обвел взглядом его подтянутую фигуру – Я рядом с тобой как облезлая шавка!

– Ха ха ха… – Страус радостно, искренне расхохотался, потом наклонился ко мне и нарочито-доверительно сказал – Майкл, ты писатель, от тебя ждут чего-то такого… странного, эксцентричного, можно сказать – сумасшедшего! Потому что каждый из читателей подсознательно считает писателей людьми ненормальными, а уж фантастов – совсем безумными. Потому что только безумец может напридумать такого! А вот я – обычный бизнесмен, которому нужно выглядеть суперуспешным, супербогатым, суперумным – иначе зачем я притащил сюда русского писателя с его сумасшедшей книжкой? Понимаешь?

Я понимал. И только кивнул, криво ухмыльнувшись. А Страус продолжил:

– Я взял на себя труд заниматься этой пресс-конференцией, представлять на ней наше издательство – по понятным причинам. Компаньоны заняты другими делами. Мы еще съездим к нам в офис, и ты познакомишься и с Фарраром, и с Жиру – это очень интересные люди, очень дельные, настоящие профессионалы! И они высоко оценили твою работу, поддержали меня в этом проекте. Итак, сегодня здесь собрался цвет журналистики, все ждут чего-то особенного, такого, что всколыхнет летний застой в новостях. Постарайся дать им то, чего они ждут. Кстати, а чего у тебя царапина на скуле? Что-то случилось? Свежая царапина…

– Порезался, когда брился! – усмехнулся я, и под внимательным взглядом Страуса добавил – Потом расскажу. И кстати, спасибо за помощь с банком и аукционом!

– Все в порядке. Ты мой автор, и я должен был тебе помочь – отмахнулся Страус – Пойдем, сейчас начнется. Представлять тебя буду я, а потом пойдут вопросы. Не спеши, обдумывай слова, и не забывай – не все в этом зале любят русских писателей. И вообще – русских.

Я кивнул, двинулся к столу, на который указал мне Страус, и тут увидел бледного, но причесанного и прилично выглядевшего Нестерова.

– Привет, Михаил! – Настеров подошел поближе и тихо, быстро начал говорить, глотая слова так, будто они толпились и не пролезали у него в глотку – Будь осторожен! Здесь три основные телекомпании! И всякой журналистской швали выше крыши! Есть и Голос Америки и все такое прочее! Выбирай слова, помни, тебя услышат не только в Америке, понимаешь? Очень советую – выбирай слова! Не подставляй ни себя, ни меня! Кстати – чего у тебя царапина на щеке?! Что случилось?

– Вот вы все задрали! – внезапно рассердился я, и тут же постарался себя утихомирить. Видимо все-таки сказалось напряжение последних суток, нервы уже ни к черту – Порезался я! Потом все расскажу. Мне есть тебе что рассказать…

После такого многообещающего заявления глаза Нестерова вытаращились, он вцепился в рукав моей рубашки, желая все-таки выяснить, что со мной произошло и подозревая (справедливо) самое худшее, но Страус уже сделал мне жест рукой, сидя за тем же столом, за которым буду сидеть я, и… я пошел к издателю.

– Господа! – Страус поднялся из-за стола, и шум в зале стих, сменившись щелчками фотоаппаратов и вспышками ламп – начинаем нашу пресс-конференцию. Меня вы знаете. А кто не знает – представлюсь: я Роджер Страус, один из директоров издательства «Фаррар, Страус и Жиру». А это (я поднялся) тот, ради кого мы и собрали сегодняшнюю пресс-конференцию, русский писатель Майкл Карпов. Он вчера прилетел из Советского Союза, чтобы встретиться с вами. Предлагаю поступить так: вы не тратите наше с вами время, просто задаете вопросы, Майкл на них отвечает. Не надо представляться, мы и так вас всех знаем (смех в зале), а кого не знаем – так пусть вначале сделает так, чтобы его все знали, а потом уже задает вопросы! (смех еще громче) Начнем с наших телекомпаний, ребята вон столько аппаратуры натащили, уважим их! Да, кстати, Майкл свободно говорит по-английски и… язык у него очень острый! Так что можете не обольщаться его мирным, интеллектуальным видом!

Народ откровенно заржал – видуха у меня была еще та! На щеке царапина, на виске шрам – мордоворот, а не интеллигенция! Мирная, понимаешь ли, интеллигенция!

– Острый язык – хорошо! Главное, чтобы он не был раздвоенным!

Это еще что за сука?! Кто это? Ага! «Голос Америки», ну кто же еще…

Я взял микрофон в руки, щелкнул по нему, удостоверяясь, что работает, и негромко сказал насторожившемуся залу:

– Конечно, корреспондент «Голоса Америки» знает толк в раздвоенных языках… как и всякий пропагандист.

В зале засмеялись, оглядываясь на коллегу, а тот сузил глаза и покраснел, явно преисполняясь ко мне неизбывной ненависти. Впрочем, как и к любому «советскому».

– Ну я же вам говорил! – радостно ухмыльнулся Страус – Острый язык! Итак, сейчас Маргарет (он указал на симпатичную девушку с короткой прической) будет подходить к вам с микрофоном, и вы будете задавать вопросы. Повторюсь, представляться не нужно, не тратьте наше и ваше время. Короткий, насколько возможно, вопрос – и Майкл отвечает. Давайте, вывернем его наизнанку! Мы же должны знать, что из себя представляет советский писатель-фантаст! И кстати, давайте ближе к теме – напомню, завтра начинаются продажи первой книги фантастического сериала «Нед», написанного Майклом Карпов, и напечатанного нашим издательством. Конечно, нам интересно, что ест на завтрак советский писатель и с кем он спит (смех в зале), но все-таки главная тема – это продажа книги. Итак, начинаем! Маргарет, подходи к тому парню, который тебе нравится больше всего. Или к девушке. Тебе нравятся девушки, Маргарет? А! Тебе все нравятся, ты всех любишь! (Смех) Ну вот с кого-нибудь и давай, начинай!

Страус сел, незаметно выдохнул, и я заметил у него на лбу небольшую каплю пота. Разогревать зал не такое уж и простое занятие… вспотеешь тут! Но разогрел, точно. Умеет продавать!

– Господин Карпов – начал представительный мужчина с бейджиком «Эй Би Си» на кармане – скажите, как вы относитесь к противостоянию США и Советского Союза?

О как завернул! Сходу, с налету, с повороту! Кстати, на английском языке фраза звучала так: «Сэр Карпов, как ты относишься…» и так далее. Но если перевести ее дословно, звучать будет достаточно грубо. Просто в английском нет деления на «ты» и «вы», и кстати, может так даже и правильно. Проще. Если они хотят подчеркнуть уважение к собеседнику, добавляют «сэр», или «мисс», «миссис» и так далее. Но я уже начинаю привыкать переводить для себя так, как положено – если с «сэром», то на «вы».