Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет... (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 40

Второе воспоминание, хорошо отобразившееся в моем сознании. было то. что я. уже порядком устав, но все продолжая прогибаться и стонать. прошептала:

— Громадина…

До этого момента Медичи был полностью безучастным и на его лице не проявлялось ни одной эмоции, но стоило мне произнести это слово, как он тут же потушил сигарету о пепельницу и подошел ко мне. Шаги неторопливые. Даже вальяжные. Но в голосе прозвучала ярость, от которой. даже несмотря на затуманенный разум, становилось не по себе:

— Я же говорил тебе не называть меня так.

Медичи сел на кровать и намотал мои волосы себе на ладонь, после чего сжал ее в кулак и резко дернул, заставляя меня запрокинуть голову.

— Еще раз назовешь меня так и я тебя уничтожу, — предупредил он. а я лишь улыбнулась, прищуривая взгляд.

— И что ты мне сделаешь. Громадина? Я и так уже уничтожена, но, как видишь, еще как-то живу, дышу… — мне действительно было все равно на то, что Медичи мог сделать со мной. Мне было плевать абсолютно на все. В тот момент для меня имела значение лишь его рука, сжимающая в кулаке мои волосы. Как же сильно мне это нравилось. Да, Винченсо делал мне больно, но, тем не менее, эта боль меня влекла. Она дарила незнакомые мне ранее ощущения, которые так же спускались мурашками вниз живота. Наверное, это и было возбуждение.

Сначала его ладонь сильнее дернула за мои волосы, но уже в следующее мгновение, ослабила хватку и тон Медичи стал немного другим:

— Ты уже лучше подражаешь своей сестре, — в его голосе появилась хрипотца и я заметила, как в штанах Винченсо начал появляться бугорок.

Слова парня отобразились у меня в голове. Фелиса подражала мне? Это было важно и странно, но в таком состоянии куда более любопытным и влекущим мне показался начинающий твердеть член Медичи. Насколько же сильно мне хотелось его потрогать. Опять-таки, даже несмотря на потерю связи с головой, я почувствовала легкое смущение и нерешительность, но все же «хочу» победило и я выгнулась, локтем проводя по этому бугру. Вместе с этим я пробормотала:

— Громадина…

Помню, что член у Медичи мгновенно стал твердым и парень очень громко выругался. Его голос охрип до не узнавания и мышцы затвердели будто бы становясь стальными.

— Скажи еще раз, — прохрипел он, продолжая сжимать мои волосы.

— Громадина… Ненавижу тебя, — повиновалась. Мне хотелось, стать послушной, чтобы получить больше, но своей колючести я все же убрать мне могла.

Третьим воспоминанием, которое я отлично запомнила, стало то, как Медичи встал с кровати, немного приспустил штаны и достал свой член. Твердый. большой, скульптурно красивый.

— Открой рот, — прозвучал приказ. Я знала, чего хотел Медичи и мое упрямство вновь ненадолго проснулось, твердя о том, чтобы я этого не делала, но туман в моем сознание быстро скрыл желание к сопротивлению и я разомкнула губы.

Горячая и большая головка скользнула на язык и я, не сумев удержаться, облизнула ее. Очень нерешительное действие. В это мгновение гнев, который я испытывала к Винченсо, был затуманен и скрыт, поэтому передо мной было лишь стеснение перед тем, чего я раньше не делала, но сейчас под действием препарата, который Винченсо подмешал мне в воду, хотела попробовать. Поэтому я еще раз облизнула головку и, сомкнув губы на члене, подняла взгляд на Медичи.

— Мелкая… — послышалось хриплое и будоражащее. Сохраняя между нами зрительный контакт он толкнулся глубже.

Дальше все шло сплошными неясными отрывками. Но, кажется, сначала Медичи давал мне облизывать его член. Я краснела, но подпитываемая тем наркотиком, по собственной воле брала в рот. Винченсо все так же продолжал сжимать мои волосы и хрипло шептать «Мелкая».

Немного позже он вновь забрал себе всю инициативу Сжал мой подбородок пальцами и выбрал тот ритм, который нравился ему. Грубо, жестко, глубоко. То есть, он так же, как и в прошлый раз, грубо имел меня в рот.

Кончил мне на шею и грудь, а когда я потянулась к нему за новыми ласками, парень просто оттолкнул меня. Его взгляд опять поменялся. Кажется, Винченсо был зол из-за того, что сорвался, не в силах придерживаться первоначального плана — просто смотреть и не трогать. Хотя, злиться следовало мне.

— Больше никаких таблеток. В следующий раз ты будешь брать в рот по собственной воле. Не захочешь — силой заставлю, — сказал он зло, после чего поправил штаны и вышел за дверь. Меня же ожидала ночь сплошных мучений.

То, что Медичи подмешал мне в воду, еще долго меня не отпускало и вплоть до утра меня пробивал этот жар. Со временем он стал невыносимым. Очень болезненным, из-за чего я громко стонала и продолжала извиваться, пока под утро просто не потерла сознание.

== Наверное, время близилось к обеду, когда меня разбудил мистер Порно. Он развязал мои руки, накинул на меня плед и сказал, что пора вставать, ведь внизу уже ожидала машина, которая должна была отвести меня обратно в хостел. Я вяло кивнула и, кутаясь в плед, встала. Ноги ватные и боль во всем теле.

Сознание еще не вернулось и я этому была рада, ведь сразу не хотела вспоминать о том, что произошло ночью. Лишь позже, когда я оказалась в хостеле, смогла искупаться и лечь в кровать, начала прокручивать в голове воспоминания. Вернее, те отрывки, которые имелись у меня в голове.

Я ненавидела себя за то, что по собственной воле взяла в рот. Облизывала и посасывала его член, выгибаясь в спине и продолжая стонать. Стоило вспомнить 0б этом, как я тут же начинала саморазрушаться. Никакие таблетки не были оправданием такому моему поведению. Какая же я слабая.

Все. Медичи окончательно меня разбил. В первый раз он оставил мне возможность сопротивляться и благодаря этому выжила моя гордость. Теперь же и от нее ничего не осталось. Лишь ненависть к себе и к Медичи.

Мне было паршиво и морально и физически. Весь следующий день я пролежала в кровати, ощущая себя тряпкой. Ко мне заходила Ноеми, но ее визит я проигнорировала. Вечером заехал Батиста. Привез мне еды, которую он молча поставил на пол около кровати. Правда, перед тем, как уйти, Батиста все же сказал пару слов © том, что препарат, который я выпила, не вызывает зависимости и последствий нет, поэтому я зря так долго лежала в кровати. На это я молча подняла руку и показала парню средний палец.

Я прекрасно знала, что позже восстановлюсь. Соберу себя по кускам и стану прежней. Хотя нет, я буду еще сильнее, ведь то, что однажды морально уничтожает, потом делает неуязвимее.

Но это будет позже, а пока что мне было плевать на все. В том числе и на Медичи с его татуировкой. К нему был лишь гнев и отрешение. Он стал первым в списке ненавистных для меня людей и главным для меня было больше не дать этому больному психу воспользоваться мной. Не подпускать его ко мне и когда-нибудь отомстить. Уничтожить. Но, несмотря на все мои размышления, я четкого решения найти не смогла. Но продолжала лежать в кровати, смотреть в потолок и думать.

К счастью, мое уединение больше никто не нарушал и лишь на следующий день дверь моей комнаты открылась впуская внутрь какого-то человека. Это был парень в черных брюках и в толстовке с накинутым на голову капюшоном. Только после того, как парень его снял, я поняла, что это был Ксиан.

— Привет, Гвидиче. Скучала? — парень улыбнулся своей привычной улыбкой, больше похожей на оскал и без приглашения сел на мою кровать. — Ты не отвечала на мои сообщения. Вполне возможно, что я даже начал немного волноваться. Но это не точно.

— Как ты сюда попал? — спросила, вспоминая о том, что за хостелом следили люди Винченсо. — И, Ян, я хотела с тобой поговорить и спросить о кое-чем важном.

— О чем ты хочешь спросить? — Ксиан все так же продолжал сидеть на моей кровати, держа руки в карманах толстовки.

— О Винченсо Медичи, — я куталась в одеяло, из-за чего были видны лишь глаза, но Ян прекрасно заметил, как в них полыхнул гнев, стоило мне произнести имя ненавистного человека.