Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет... (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 37

В глазах Винченсо загорелось нечто черное и нехорошее, но он тут же утихомирил это, не давая волю внутреннему зверю. Парень прищурил взгляд и сказал:

— Если не будешь сопротивляться и разденешься сама, я тебя сегодня не трону.

Только волосы собери, как и в прошлый раз, — Винченсо спокойно поднес к губам стакан с алкоголем и сделал небольшой глоток. Меня же передернуло при упоминании прошлого раза. — Твои волосы меня раздражают.

Я нахмурилась и прикусила губу Мне было непонятно, почему Медичи не нравились мои волосы. Они ровными, аккуратными локонами опускались вниз. С ними я смотрелась даже аккуратнее, чем со своими вечно кудрявыми и непослушными волосами. Но, в принципе, это не то, на что мне сейчас следовало обращать внимание. Больше меня встревожило обещание Винченсо. Если я разденусь, он меня не тронет.

Я привыкла к тому, что Винченсо не был голословным и всегда выполнял все, что говорил, но как показала прошлая ночь, Медичи я знала плохо и поэтому не верила ни единому его слову. Да и по собственной воле раздеваться перед ним мне вообще не хотелось. Это означало бы, что я сдалась и уничтожила собственную гордость. Нет, пусть я глупая и слишком упрямая, но этот козел не дождется от меня добровольных действий.

— Я не хочу этого делать, — ответила твердо. — Вокруг тебя всегда полно девушек.

Воспользуйся их услугами.

— Считаешь, что можешь говорить мне, что делать? — вновь в глазах Медичи загорелось нечто нехорошее. Черное и тяжело. Но на этот раз парень уже не спешил усмирять внутреннего зверя. Мой отказ его разозлил. — Последний раз, предупреждаю, или ты сама раздеваешься, или я сниму с тебя одежду, но на этом не остановлюсь.

— Медичи…

— Как хочешь, Фелиса. Я предупреждал.

Винченсо видел, что я не собиралась раздеваться по собственной воле и уговаривать меня парень не имел никакого желания. Он поставил стакан на журнальный столик и встал с кресла. Я же, ощущая сильную опасность, отскочила назад. Правда, так и не поняла, куда мне следовало бежать.

— Не трогай меня. Ты пожалеешь, — говорила, продолжая отходить назад. На этот раз я была морально готова и собиралась сопротивляться до последнего, но, чем ближе ко мне подходил Винченсо, тем сильнее я ощущала себя зверьком загнанным в угол.

— Пожалею? — Медичи оскалился, явно намекая на глупость моих слов.

Когда Винченсо подошел еще ближе, я против воли посмотрела на его ключицы.

Еще когда он был в душе, я заметила, что на его шее, на черном шнурке висело кольцо, но только сейчас могла его нормально рассмотреть. Оно было без каких-либо излишних, пафосных деталей, но все равно казалось очень красивым. Ну, конечно, Медичи владели ювелирным бизнесом и на них работали лучшие ювелиры Италии. И в этом кольце чувствовалось, что над ним поработал превосходный мастер. Например, то кольцо, которое сейчас было у меня на безымянном пальце, казалось пустым. В том же кольце, которое висело на шее у Винченсо, чувствовались эмоции, но я никак не могла понять, какие именно. Да и в данный момент, мне было не до этого. Единственное, я сразу же отметила, что оно было парным. Об этом говорила гравировка. Но, в таком случае, у какой девушки второе кольцо? Почему он был не с ней, а домогался меня?

— Не трогай меня, — зашипела, почувствовав, как спина уперлась в стену. Теперь мне уже некуда было отступать.

Медичи мои слова проигнорировал. Я ему была нужна не для разговоров.

Словно хищник, он сократил разделяющее нас расстояние до минимума и, не собираясь медлить, поддел пальцами ткань моей кофты, после чего дернул ее вверх с такой силой, что нитки на швах чуть не разошлись. Но, почему-то он внезапно остановился, так и не сняв ее до конца. Только спустя несколько очень долгих секунд я поняла, что Медичи увидел засосы, которые были внизу моего живота.

— Ая думал. почему ты не хочешь раздеваться. Даже предположил, что у тебя появилась гордость. Но, нет, все куда проще, — от гнева, которым был пропитан голос Винченсо, мне стало как-то не по себе.

— Это старые засосы, — я соврала. Ксиан их поставил лишь прошлой ночью и эти отметки даже цвет полностью не поменяли, из-за чего нельзя было точно сказать, когда их сделали. Со стороны было ясно одно — засосы свежие.

— Кто и когда тебе их поставил? — злое рычание. Медичи будто мгновенно с катушек слетел. Сжал мою шею в своей ладони, так что даже дышать стало тяжело. — Сегодня в университете? Да?

— Успокойся… — пробормотала, пальцами пытаясь разжать его ладонь.

— Кто и когда?! — Винченсо терял самоконтроль. От того, что он повысил голос у меня даже сердце пропустило удар и все в груди сжалось.

— Перестань. Успокойся! — я могла бы сказать, что засосы мне были поставлены еще до того, как я предыдущей ночью попала к Винченсо, но он понял бы, что это сделал Ян, а каким-то шестым чувством я догадывалась, что этого лучше не делать. Можно было бы что-нибудь соврать, но от того, что Медичи меня практически душил, даже думать было тяжело.

— Понятно. По-хорошему, ты не хочешь. Значит, будет по-плохому, — Винченсо до синяков сжал мое предплечье и потянул за собой к кровати. Я согнулась и зашипела от невыносимой боли, но опять краем глаза заметила то, что привлекло внимание даже в такой ситуации.

У Винченсо раньше не было татуировок, но сейчас заметила, что на ребрах с правой стороны появилась одна. Ей явно уже было несколько месяцев. Довольно большими и красивыми буквами и цифрами у него виднелась татуировка:

«14.06.2001 — 17.06.2019 Р. Г.»

Эти числа были мне хорошо знакомы и, находясь рядом друг с другом, сразу ассоциировались с двумя событиями: с днем рождения и днем смерти Фелисы. Вернее, только несколько человек знало о том, что даты имели отношение к моей сестре. А так, да, для всех это были числа моего рождения и моей смерти.

Еще и настораживали “Р. Г”. Могло ли это быть сокращено от «Ромола Гвидиче»?

Первой мыслью было, что я себя накрутила и надумала лишнего, но все равно меня эта татуировка обескуражила настолько сильно, что мне тут же захотелось спросить у Медичи, что она означала.

Сдерживая сильную боль, я даже приоткрыла губы, чтобы задать вопрос, но Винченсо не дал мне этого сделать. В следующее мгновение, он швырнул меня на кровать и тут же навис сверху. До боли сжал мой подбородок своими пальцами и прошипел:

— В последние месяцы у меня не было женщин. Не хотелось. И сейчас не хочется, — второй ладонью Медичи словил мои запястья и сжал их с такой силой, будто собирался сломать мне кости. Он сорвался и больше себя не контролировал.

— Отпуф…. - я так и не смогла ничего произнести. Ладонь парня, сжимающая мои скулы не дала этого сделать.

— Но вот какого-то черта мне захотелось тебя. Хотя, Фелиса, ты же знаешь, как я тебя ненавижу за то, что ты делала, — Винченсо убрал ладонь от моего лица и опустил ее на шею. — За то, что ты пыталась продать ее вместо себя… Мне бы убить тебя. Сделать так, чтобы ты больше не существовала, но…

Винченсо замолчал. Казалось, что эти слова пылали в нем вместе с яркостью и просто случайно вырвались. Но, будто, вновь закрываясь в себе, он замолчал и следующие слова произнес привычным для себя, ледяным, но в тот же момент, очень жутким тоном:

— Раз ты такая шлюха, я попользуюсь тобой. Сделаю то, что мне хочется.

Я со всей силы впилась ногтями в предплечье Винченсо и попыталась оттолкнуть его от себя, но у меня ничего не получилось. Казалось, что парень вовсе не замечал моего сопротивления и сейчас был сосредоточен лишь на своей ярости, которая сжигала его изнутри и отображалась пугающими огнями в пустых глазах Медичи.

Винченсо убрал руку от моего лица и тут же дернул кофту вверх. Очень резко и сильно. Послышался звук разорванных ниток и ткань впилась в мою шею, начиная душить и причинять очень неприятное жжение.

— Больно! Мне больно, — простонала, еще более напористо пытаясь оттолкнуть парня от себя, хотя уже и так казалось, что я вкладывала в это все свои силы.