Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет... (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 33

Внутренне я понимала, что сейчас не время для лихорадочных размышлений о размере полового органа этого подонка, но, дело в том, что как раз размер меня тоже пугал. Очень-очень сильно пугал. И вроде, с громоздким телосложением Винченсо другого ожидать не стоило, но я так просто взять себя в руки не могла.

Быть настолько притихше-растерянной так непохоже на меня, а вот Медичи выглядел все таким же злым, бесноватым и жесткий. Не возникало ни одного сомнения — он сделает то, что хочет и глазом не моргнет.

Винченсо грубо заставил меня немного приподняться на кровати, так, что теперь я стояла практически на четвереньках, но с завязанными руками за спиной. Он же стоял на полу рядом с краем кровати и теперь его эрегированный член находился прямо напротив моего лица.

— Не нужно… — я вновь попыталась на словах остановить Медичи, но он не дал мне этого сделать. Парень не желал ничего слышать.

Винченсо свободной рукой с силой сжал мой подбородок, так что даже скулы заныли. После этого он большим пальцем грубо провел по моим губам и охрипшим голосом сказал:

— Аккуратнее с зубами, Попробуешь укусить и это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.

Я понимала, что Медичи не преувеличивал и голословным не являлся. Все, что он сказал, парень обязательно выполнит, но, тем не менее, когда он прислонил головку к моим губам и надавил, намекая, чтобы я открыла рот, я этого не сделала.

Наоборот, я дернулась, словно меня обожгло огнем и тут же отвернулась.

— Значит, ты не хочешь по-хорошему, — уже эти слова стали некой чертой, за которой меня ожидало то, чего я никогда бы не позволила Медичи.

Я изо всех сил пыталась вырваться, но Медичи, будто перевоплотившись и став самим Дьяволом, не давал мне ни малейшего шанса остановить его. Он вновь сжал пальцы на моей шее. Недолго, но очень ощутимо и больно. Воздуха не хватало и я начала задыхаться.

— Будешь пытаться сопротивляться и я сделаю тебе очень больно, — он отпустил мою шею и я тут же сделала несколько глубоких вдохов, уже в следующее мгновение ощущая, как Медичи пальцами сильнее открыл мой рот и, придерживая зубы, чтобы я их не сомкнула, скользнул головкой по моему языку.

Я вновь дернулась, замычала и закричала, что было крайне проблематично сделать, учитывая то, что Медичи меня ни грамма не жалел и сразу вставил глубоко, так, что я тут закашлялась.

— Не нужно делать вид, что ты делаешь это впервые. В жизни не поверю, что тебе ранее никто в рот не вставлял, — Винченсо высунул, но лишь ненадолго. Дал мне сделать два вдоха, после чего моих губ вновь коснулся его член, тут же проскальзывая внутрь рта.

У меня даже в поцелуях не было нормального опыта, поэтому то, что делал Медичи, было для меня непонятной дикостью. Чем-то ненормальным и не укладывающемся в уме. То, от чего нервы шалили и щеки пылали. Хотелось только одного — закричать «остановись» и отстранить от себя парня, чьи грубые и практически болезненные движения. разрывали мое самообладание на части.

Я вырывалась изо всех сил. Пыталась бороться до последнего, но все это Медичи пресекал на корню. Видел, что я пыталась отстраниться и вновь рукой сдавливал горло, или пальцами сжимал волосы, собранные в пучок, после чего дергал за них, так, что у меня перед глазами все плыло. За малейшую попытку противиться ему, Винченсо показывал мне, что такое настоящая боль, из-за чего мое тело то и дело прошибало это неприятное ощущение и вся борьба, несмотря на то, что я вкладывала в нее все силы, казалась вялой.

Медичи был слишком жестоким. Натягивал голову на свой член, или грубо имел, глубокими, резкими движениями и от этого всего у меня горели не только мысли, но и все тело. Как же сильно я его возненавидела. Искренне и всей душой. Впервые в жизни я испытывала настолько сильный гнев к человеку.

— Расслабь горло, — прорычал парень, пытаясь вставить глубже.

Я замычала и опять попыталась вырваться, но на это получила очередную порцию адской боли.

Почему-то в этот момент я опять вспомнила момент нашей первой встречи, когда я, четырнадцатилетняя девчонка, испуганная и переминающаяся с ноги на ногу, стояла перед ним, а Медичи, сидя на капоте своего разбитого Ленд Крузера прожигал меня взглядом. Потом перед глазами пронеслось то, как он уже через пару лет, когда мне было шестнадцать, приезжал ко мне и я часами сидела в его машине, или то, как он во время посиделок в баре с его друзьями, слегка выпивая, приобнимал. Называл меня плоскогрудой Мелкой и никогда не трогал так, как девушку мог трогать мужчина, а сейчас просто насиловал мой рот, совершенно не жалея и делая это так, как хотелось. Грубо, резко, глубоко.

Не прекращая сопротивляться, я получала от него очередную порцию нещадной боли, которая на несколько секунд парализовывала все тело. Челюсть невыносимо ныла и горло жгло. Медичи, действительно относился ко мне, не как к девушке, а как к шлюхе и лишь в конце мне показалось, что буквально на несколько секунд он стал другим.

Высунув член, Винченсо кончил мне на губы, щеку и подбородок. При этом, он положил ладонь мне на затылок, не давая отвернуться и в этот самый момент мне показалось, что с его губ, хриплым до не узнавания голосом сорвалось «Ромола…» и, вместе с этим, парень стал… Нет, не менее грубыми или жестким.

Этого у Медичи не отнять. Но вот мне показалось, будто в его действиях больше не было пренебрежения. Оно испарилось, оставляя место искреннему желанию парня держать меня в своих руках.

Правда, все это длилось всего лишь несколько секунд и уже вскоре я поняла. что мне лишь показалось, ведь Медичи, кончив, грубо и с пренебрежением оттолкнул меня от себя, из-за чего я рухнула на кровать.

— Фелиса, будешь сопротивляться и в следующий раз, я сделаю тебе еще больнее, — сказал он немного позже. — Поверь, мне даже этого хочется, — на этих словах в его голосе послышалось рычание.

Я ничего не ответила. Слышала, как он говорил, что-то еще и до меня долетел звук застегивающегося ремня, но единственное, что я делала, так это молча лежала, пустым взглядом смотря в пустоту.

На лице все еще ощущала его горячую сперму и вкус Винченсо на языке. А так же я чувствовала невероятно сильный гнев, который меня пожирал изнутри и, несмотря на видимую пустоту в глазах, меня в этот самый момент трясло от злости. Даже дышать было тяжело от собственного негодования.

Мысленно, я проклинала его и обещала самой себе, что обязательно отомщу. Не оставлю все просто так и отплачу Медичи за то, что он сделал.

— Сейчас тебя отвезут к месту, где ты живешь, — все так же холодно и пренебрежительно сказал Винченсо. Он наклонился и, совершенно не стараясь быть осторожным, начал развязывать галстук с моих рук. Из-за отсутствия аккуратности, это причинило мне покалывающую боль, но Медичи это явно не заботило. — Но завтра ты придешь в университет и по первому моему звонку, будешь идти туда, куда я скажу. Если захочу, ты тут же станешь на колени и возьмешь в рот. Будешь сопротивляться и или пытаться меня избегать — накажу.

Очень сильно накажу.

Я вновь ничего не ответила на слова Винченсо, но, все еще сгорая от гнева, себе пообещала, что больше не дам этому подонку прикасаться ко мне. Я обязательно отомщу.

— Если я узнаю, что ты опять побежала раздвигать ноги перед другими мужчинами, а я обязательно узнаю, это станет последней каплей, — жестко сказал Винченсо, возвышаясь надо мной. — Не выводи меня из себя, Фелиса.

После того, что Медичи сделал со мной, он не стал казаться более спокойным.

Среди пустоты его черных глаз по-прежнему виднелась лишь тяжелая ярость, а грубые действия говорили о пренебрежении.

Винченсо уже вскоре ушел из спальни, а я, буквально через несколько секунд поднялась с кровати и поковыляла в ванную комнату.

Немало времени я провела в ванной около раковины, но легче мне от этого не становилось. Мыло не давало ощущения чистоты и ледяная вода не успокаивала гнев. В этот самый момент мне хотелось закричать во весь голос и к чертям разбить все, до чего дотягивалась. Превратиться в ураган и уничтожить все вокруг Но я сдерживалась. Да, возможность держать себя в руках, никогда не была моей сильной стороной, но сейчас, ко всему прочему, я еще была и обескуражена, что слегка притупляло другие эмоции.