Детство 2 (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 6

— Или нет. Я люблю работать руками, но зарабатывать предпочитаю головой.

— И как успехи? — тётя Песя ажно замерла, только с половника в кастрюлю — кап, кап!

— Есть, но там. А здесь думаю иначе, так интересней. Надо мылить. Меня, например, кормят идеи[3], и я хочу есть вкусно и спать сладко, зарабатывая не в поте лица, а головой. Завтра пройдёмся по Одессе и будем посмотреть, где тут у вас деньги лежат.

До вечера крутились с Санькой во дворе и окрестностях. Показывали, значица, што тьфу! Плюнуть и растереть, а не ситуация! Мы такие, Сенцовские, Московские, Хитровские! На одну руку намотаем и соплёй зашибём!

Фирка гордая ходила за мной, ни на шаг не отлипая. Ишь, лестно ей! Сопливка ещё, а ножичками уже из-за неё бросаются. И вроде как заявка на жениховство.

А я ни да, ни нет хотелкам её. Вроде как и глупости всё, но и прямо вот так сказать, што «нет», язык как-то не поворачивается. Красивая потому што, как икона с Божьей Матерью, хоть и маленькая совсем. Да ещё и как вспомню, как она на дядьку етого! Серьёзная девка, к такой и присмотреться можно.

Чуть не заполночь с местными сидели, ну вот так здесь принято. Жарко потому што днём, вдохнуть иногда тяжко даже. Вся работа и жизнь вообще летом поутру идёт, да вечером, когда камни остывать начинают, а с моря ветер задувает. А днём прячутся от солнца — сиеста, значица. Ну ето кто может себе такое позволить, канешно.

Байки мне одесские вечером рассказывали: про катакомбы, греков древних, обстрел города в Крымской войне, за контрабанду. Интересно! И не сразу поймёшь, когда врать начинают, а где и всерьёз.

Танцевать ещё учили. Ха! Семь-сорок называется, ничево так! Чудной, ну да не мне говорить! Я быстро всё схватил, да потом со всем двором и перетанцевал на все лады. Скрипочка пиликала душевно так, другие всякие инструменты музыкальные.

Заполночь угомонились, так мы с Санькой спать и пошли. Ополоснулись наскоро из чайника, да и начали устраиваться. Ворочаемся, да охаем, ажно на смешки пробирать стало.

— Ты севодня такой евреистый еврей был, што прям погром захотелося устроить, — Тихонько засмеялся дружок со своево топчана.

— А сам-то, сам? Так отплясывал, што увидь тебя наш батюшка, так епитимью небось наложил бы!

— Тоже всё болит? — Сменил Чиж тему разговора.

— Агась! Как ни повернусь, так везде больно! Ничо! Так быстрее синцы сойдут, да и мазями што, зряшно мазюкались?

— Надо будет потом тёте Песе отдать деньгами, — Заворошился беспокойно дружок.

— Отдам! Всё, спи.

Санька быстро засопел, а мне сон не шёл. Не то што даже болит всё, сколько мысли всякие, дурацкие. Привык с недавних пор разбирать прошедший день поминутно. Ну то есть сперва вспоминать, потому как для памяти полезно, а потом и разбирать. Анализировать, значица.

Што, как, где. Дюже полезно, но сложно! Понимаю иногда, што как-то не так понимаю, а как надо — хренушки! Образования не хватает, опыта жизненного, да и умишка не мешало бы побольше.

Навспоминался, а потом анализировать принялся. С драки начал, потому как она в голове вертелась и вертелась. Каждая сценка, каждое движение чуть не по сто раз перед глазами промелькнуло! Адреналин потому што.

Ну так, ничево дрался. Бывало и получше, но нежданчик и всё такое. Нормально, короче! Успокоился, а в голове начала почему-то всплывать та стычка наша, предыдущая, которая без драчки обошлась. Как-то оно по-другому было, тока не пойму как. Странно, короче.

Но етих, данных не хватает. Мысленно представил записочку, на которой написал што надо, и галочку напротив поставил. Вспомнить потом, значица, и обдумать как следует.

А вот после драки, оно как бы и не очень. Неприятно. Вроде как и нормально себя повёл, но в голове всё равно крутится, што мог бы и ого-го! Да слова всякие там грозные, про Иванов московских и мои с ними знакомства, да прочее такое же, пугательно-ругательное.

Мог бы канешно и тово, достать из широких штанин, да и помахать, но рискованно. Лев Лазаревич предупреждал, што московские Иваны у здешних деловых не то штобы вовсе не в чести, но бывают и тово, контры, иногда даже серьёзные. Начнёшь так словесами бросаться, именами козыряя, а тут раз! И враг покровителя твоево. Опасливо!

Не зная расклады здешние ну вот ни на копеечку, бодаться с местными зубрами из уголовных? Глупость как есть!

Потом полезло всякое такое, што французы называют «остроумие на лестнице». Это когда ты спустился уже, а то и тово — спустили. И уже там нашёл все аргументы нужные, но поздно, потому как разговор закончен, и осталось только обтряхивать отпечаток ботинка на заднице.

Ух, сколько аргументов я нашёл! Так остроумно бы ответил, да так изящно! Но всё, поздно. Обидно канешно, но как есть. Всё, спать…

«— Ильин[4], — В вагончик, затянувшись напоследок и выкинув окурок, забежал мастер, — тебе персональное задание.

— Перерыв, — Не отвлекаюсь от шахмат на телефоне, пока остальные играют в переводного дурака, — законный, между прочим!

— Компенсирую!

— Что там? — Неохотно сохраняю игру и поднимаю глаза.

— На! — Папка с бумагами с хлопком ложиться на стол, — Реферат, срочно! Староста позвонил — сказал, завтра до вечера край!

— Ты часом не охренел? — Отпихиваю папки, — Студент-заочник строительного ВУЗа ты, а у меня девять классов со справкой, и ПТУ на сантехника!

— Егор! — Тёмные, чуть выпуклые глаза мастера выразительны донельзя, — Ну хватит, а? У меня третий разряд по шахматам…

— … был когда-то, — Договариваю за него.

— Был, — Соглашается мастер, — но ты у меня в половине случаев выигрываешь, так что…

Папка подвигается ко мне.

— Сам справишься, — Папка движется назад.

— Некогда! Работа…

— … КВН, — Договариваю я.

— И он тоже, — Спокойно кивает мастер, не думая смущаться. На должность он устроен по блату, и время делит между игрой в КВН и сугубо хозяйственными хлопотами на стройке. Достать, договориться, спереть.

Учиться, что характерно, особо не пытается, да и зачем?! Матушка у него кадровичка в крупном московском СУ, имеющая вдобавок то ли скромный пакет акций, то ли нескромное влияние на одного из крупных акционеров.

На стройке он только для того, чтобы просто понимать — как же всё это функционирует с изнанки. В планах — экономический факультет по окончанию строительного, и «чистая» должность в СУ. Вроде как даже уже придерживают место.

— Егор, — Голос становится одновременно вкрадчивым и напористым, — ну ты писал ведь уже рефераты!

— Пф! Не писал, а из интернета копипастил кусками и местами своими словами переписывал.

— Меня устраивает, — Папка подвигается ко мне, — можешь прямо сейчас начинать! В моём вагончике, отвлекать никто не будет, там ноутбук, вкусняшек подгоню… а? И ночевать там же останешься, а не в общем кильдиме. Оплату в табель проведу так, будто ты все выходные тут авралил, без сна и отдыха! Аварию типа устранял. Договорились?!

— Взятками не проще? — Уже сдаваясь, подтягиваю себе папку.

— Нет! — Усмехается тот, закуривая, — Компромат! Рано или поздно всплывёт, а для работодателя это не айс! А так я троечник, но вроде как сам!

— КВН не проще бросить? Времени столько освободится! Всё равно в высшую лигу никак не попадаете, даже и рядышком не были ни разу.

Взгляд мастера становится жалостливым.

— Вот потому ты и здесь, — Выдыхает он снисходительно вместе с клубом сигаретного дыма, — в строительном вагончике. Приоритеты нужно расставлять! Сейчас главное — связи и умение договориться. Заставить человека делать то, что нужно тебе, оставив при этом приятное послевкусие.

Упитанная его морда внезапно обрастает пейсами, а носу появляются очки.