Доктор 3 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 34

— Так. Здесь всё. Погнали. — Говорит Лена, кажется, сама себе, и одним плавным движением поднимается с колен на ноги, держа «тройной» пакет в руке. — Возьмите, — Лена фотографирует второй рукой лбы пострадавших с цифрами, затем протягивает школьной врачу, семенящей за нами, свой телефон. — Пароля нет. На букву «Д» контакт ДЕЖУРКА. Дозвонитесь срочно. Сообщите возраст, пол, время травмы, время начала охлаждения тканей. Это плюс четыре минуты к лбу.

Школьная врач кивает, закусив губу.

— Тяжесть, скажете, средняя. Если быстро найдёте в личных делах группу крови и резус-фактор — то и их. Но это только если точно известно! Ещё механизм травмы.

— Есть у меня группы крови! Я к себе! — школьная врач торопливо исчезает в направлении своего кабинета, громко говоря по пути. — Сейчас дозвонюсь!

— Мелкий, ведём обоих в машину, — говорит Лена мне, занимая место сзади нас. — А вы двое, взяли мой чемодан и за мной обратно его в багажник!

Подхватываю обоих пострадавших, помогаю подняться на ноги и веду на выход.

Наша процессия из шести человек, с чемоданом, с двумя пострадавшими быстро топает по аллее. Бросаю Лене через плечо:

— Лен, как насчёт промедола? Может, вколоть? От греха подальше? — промедол я заметил у Лены в аптечке, которую следом за нами тащат два одноклассника пострадавших.

— Мелкий, заткнись, — дальше Лена вполголоса матерится, но потом на ходу поясняет. — Пацаны здоровые. От болевого шока точно не загнутся за семь минут. Твой укол — дополнительная нагрузка на сердце, действие через двадцать минут при вутримышечном, а действует три-четыре часа. Если уколоть сразу, а действие только начнется, то анестезиолог потом заебётся считать… Мелкий, заглохни! Где ключ?

Мы уже пришли к машине.

— У меня в нагрудном кармане, — указываю глазами на оттопыривающийся карман рубашки.

До уже родной и знакомой больницы Лена, включив аварийки и постоянно сигналя, долетает быстрее чем за пять минут. Игнорируя и сигналы светофоров, и скоростной режим, и правила дорожного движения.

Там нас уже ждут какие-то её знакомые люди в зелёных медицинских халатах с каталками; которые спрашивают у Лены, мазнув взглядом по двоим пострадавшим:

— Твои братья?

— Почти, — бормочет Лена. — Мелкий, ждёшь меня в машине! Ключ не доставала. Машину отгони вон туда.

Перед больницей огромный плац и много места. Переставляю машину Лены в угол на специально обозначенное «ДЛЯ СОТРУДНИКОВ» свободное место без проблем.

Обратно Лена появляется только через полчаса и устало плюхается на водительское сиденье.

— Уф-ф, вроде, всё нормально будет, — устало выдыхает она. — Обе бригады нормальные… Мелкий, а поехали-ка обратно в твою школу. И мой телефон заберём, и твою директрису заодно успокоим, а то она сейчас наверняка ежей рожает, хи-хи.

— Во-первых, у меня лицей. — Кладу руку на бедро Лены. — Во-вторых, директрису я где-то понимаю. И если я хоть чуть-чуть понимаю ещё и в этой жизни, то для неё это чуть не уголовная ответственность. В перспективе.

— Она самая, Мелкий, она самая, — задумчиво кивает Лена, пристёгиваясь и трогаясь с места. — Впрочем, всё будет в порядке. Можно расслабиться. И ей в том числе…

— Лен, слушай, как раз хотел спросить. Вот нервные окончания были же тоже перерублены сейчас. А как они потом срастутся? Есть же фраза о том, что нервные клетки, что-то там, плохо поддаются восстановлению?

— Во-первых, тут речь не о восстановлении самих клеток. А о восстановлении связей между ещё не отмершими клетками, — объясняет Лена. — Это сосем разные процессы с точки зрения физики процесса, пардон за тавтологию. Обычно срастаются, если что… Оно, конечно, зависит ещё и от возраста, и от наличия хронических болезней, хоть и тот же сахарный диабет. Но конкретно у этих пацанов и с возрастом все в порядке, и о хронических болезнях речи нет.

— Ура. Я поначалу подумал, будет хуже.

— Вполне могло бы быть и хуже. Но мы же были рядом, так что… Кстати, чувствительность, вероятней всего будет в итоге нарушена. Но именно нарушена, а не утеряна! Вообще, многое ещё зависит и от типа травмы. В нашем случае, оно всё было отрезано, значит, шансов больше всего. А вот если бы был оторван или откушен — тогда у-у-у… Тогда да. По ощущениям, первый год палец будет как деревянный, пациент будет неосознанно его тереть, щипать и так далее.

— Ну ладно. — Успокоенный откидываюсь на спинку сиденья. — Хотя, наверное, я бы мог попытаться «поиграться» с ними. Именно в части нервов.

— Пробуй, — пожимает плечами Лена. — Только закамуфлируй как-нибудь под какие-то виды терапии у Котлинского в клинике. А то если пойдёт слух, что ты нервы восстанавливаешь, интерес ХОСа покажется детским пикником на лужайке, хи-и. И кстати, крупные нервы которые отвечают за сокращение мышц, хирурги как правило сшивают. В нашем случае точно сошьют, я же проверила, когда ходила.

— А как можно сшить нервы? — Широко открываю глаза. Раньше, там, я был далёк от медицины. А тут ещё не набрался знаний по местной технологии. — Технически это как можно сделать?

Лена почему-то смеётся, а я продолжаю спрашивать:

— Стыкуют что-ли концы нерва и дальше вот прямо сшивают шовным материалом? А как потом этот шовный материал вынимать? Чтоб он нерв не тёр? У меня вот опыт есть личный, да не смейся ты! — Но Лена хохочет ещё больше. — В общем, если по зубному нерву что-то трёт — то это очень неприятно. А я представляю, как оно в руке…

— Мелкий, не смеши, — выдыхает наконец Лена. — Нерв кисти, если мы говорим о данном случае, толщиной приблизительно в два раза тоньше спички. То есть, вполне себе уже осязаемый. А сшивают их обычно под микроскопом, цепляя оболочки нервов. Нитки, если их можно так назвать, так как они очень тонкие, потом сами рассасываются: процессов диффузии никто не отменял.

— Понял. Ничего себе у хирургов работа, — удивлённо качаюсь в кресле вперёд-назад.

— Ну так не зря они себя называют, особенно зазнавшиеся, богами медицины. Сосудистый хирург, вместе с офтальмологом и нейрохирургом — это как раз та грань, где научная медицина граничит с магией. Блин, только не пересказывай никому, это я тебе наеди-и-ине…

— Буду нем как могила, — заверяю с серьёзным видом. — Сосудистый хирург? Никогда не слышал… А какие ещё хирурги бывают?

— Начиная от хирургов общей практики, это аппендициты и прочая мелочевка, и заканчивая кардиохирургом, — улыбается Лена, снова кого-то подрезая.

— Я не знал, что есть специальный хирург, кто только сосуды шьёт.

— Уточняем: сосудистый хирург — немного некорректное с точки зрения медицины название, — кивает Лена. — Смотри не ляпни у меня или у себя в КЛИНИКЕ.

— А как корректно?

— И зачем оно тебе всё так глубоко надо, вот ты настырный… хи-хи. Тот, кто специализируется на варикозе вен — флеболог. Остальное более мелкое — это уже микрососудистая хирургия.

— А наши нервы на руке кто будет сшивать? Ну, в смысле у этих двоих пацанов?

— Нейрохирург. В редких случаях это может сделать хирург травматологии, но это если прямо никого нет под рукой. Не наш случай, — Лена отрицательно качает головой. — У нас, тьфу три нраза, со штатами ещё порядок. По крайней мере, на эту тему. А вообще, вся область с нервной системой, Головным Мозгом и Спинным Мозгом — это епархия нейрохирургов.

— А кости тогда и суставы кто ремонтировать будет? — окончательно запутываюсь.

— Когда есть комбинированная травма, как в случае с нашими отрезанными пальцами, — терпеливо вздыхает Лена, — в операции будет участвовать пара хирургов: один соединит кости и суставы, второй — нервы и сосуды. Чем сложнее операция тем больше бригад хирургов в ней задействовано. Я потому и бродила там полчаса, чтоб всё это проконтролировать… И вообще, Мелкий, не занудствуй! Всё там будет в порядке. Это я тебе с трёх позиций говорю.