Стихотворения 1814 - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая

Скоро, скоро холод зимный Рощу, поле посетит; Огонек в лачужке дымной Скоро ярко заблестит; Не увижу я прелестной И, как чижик в клетке тесной, Дома буду горевать И Наташу вспоминать.

ПИРУЮЩИЕ СТУДЕНТЫ.

Друзья! досужный час настал;

Все тихо, всё в покое; Скорее скатерть и бокал!

Сюда вино златое! Шипи, шампанское, в стекле.

Друзья! почто же с Кантон Сенека, Тацит на столе,

Фольянт над фолиантом? Под стол холодных мудрецов,

Мы полем овладеем; Под стол ученых дураков!

Без них мы пить умеем.

Ужели трезвого найдем

За скатертью студента? На всякой случай изберем

Скорее президента. В награду пьяным - он нальет

И пунш, и грог душистый, А вам, спартанцы, поднесет

Воды в стакане чистой! Апостол неги и прохлад,

Мой добрый Галич, vale! Ты Эпикуров младший брат,

Душа твоя в бокале. Главу венками убери,

Будь нашим президентом, И станут самые цари

Завидовать студентам.

Дай руку, Дельвиг! что ты спишь?

Проснись, ленивец сонный Ты не под кафедрой сидишь,

Латынью усыпленный. Взгляни: здесь круг твоих друзей;

Бутыль вином налита, За здравье нашей Музы пей,

Парнасской волокита. Остряк любезный! по рукам!

Полней бокал досуга! И вылей сотню эпиграмм

На недруга и друга.

А ты, красавец молодой,

Сиятельный повеса! Ты будешь Вакха жрец лихой,

На проччее - завеса! Хотя студент, хотя я пьян.

Но скромность почитаю; Придвинь же пенистый стакан,

На брань благословляю.

Товарищ милый, друг прямой,

Тряхнем рукою руку, Оставим в чаше круговой

Педантам сродну скуку: Не в первый раз мы вместе пьем,

Нередко и бранимся, Но чашу дружества нальем

И тотчас помиримся.

А ты, который с детских лет

Одним весельем дышешь, Забавный, право, ты поэт.

Хоть плохо басни пишешь; С тобой тасуюсь без чинов,

Люблю тебя душою, Наполни кружку до краев,

Рассудок! бог с тобою!

А ты, повеса из повес,

На шалости рожденный, Удалый хват, головорез,

Приятель задушевный, Бутылки, рюмки разобьем

За здравие Платова, В козачью шапку пунш нальем

И пить давайте снова!..

Приближься, милый наш певец,

Любимый Аполлоном! Воспой властителя сердец

Гитары тихим звоном. Как сладостно в стесненну грудь

Томленье звуков льется!.. Но мне ли страстью воздохнуть?

Нет! пьяный лишь смеется!

Не лучше ль, Роде записной,

В честь Вакховой станицы Теперь скрыпеть тебе струной

Расстроенной скрыпицы? Запойте хором, господа,

Нет нужды, что нескладно; Охрипли? - это не беда:

Для пьяных всё ведь ладно!

Но что?... я вижу всё вдвоем:

Двоится штоф с араком; Вся комната пошла кругом;

Покрылись очи мраком... Где вы, товарищи? где я?

Скажите, Вакха ради... Вы дремлете, мои друзья,

Склонившись на тетради... Писатель за свои грехи!

Ты с виду всех трезвее; Вильгельм, прочти свои стихи,

Чтоб мне заснуть скорее.

БОВА.

(ОТРЫВОК ИЗ ПОЭМЫ).

Часто, часто я беседовал С болтуном страны Эллинския И не смел осиплым голосом С Шапеленом и с Рифматовым Воспевать героев севера. Несравненного Виргилия Я читал и перечитывал, Не стараясь подражать ему В нежных чувствах и гармонии. Разбирал я немца Клопштока И не мог понять премудрого! Не хотел я воспевать, как он; Я хочу, чтоб меня поняли Все от мала до великого. За Мильтоном и Камоэнсом Опасался я без крил парить; Не дерзал в стихах бессмысленных Херувимов жарить пушками, С сатаною обитать в раю, Иль святую богородицу Вместе славить с Афродитою. Не бывал я греховодником! Но вчера, в архивах рояся, Отыскал я книжку славную, Золотую, незабвенную, Катехизис остроумия, Словом: Жанну Орлеанскую Прочитал, - и в восхищении Про Бову пою царевича.

О Вольтер! о муж единственный! Ты, которого во Франции Почитали богом некиим, В Риме дьяволом, антихристом Обезьяною в Саксонии! Ты, который на Радищева Кинул было взор с улыбкою, Будь теперь моею Музою! Петь я тоже вознамерился, Но сравняюсь ли с Радищевым?

Не запомню, сколько лет спустя После рождества Спасителя, Царь Дадон со славой царствовал В Светомире, сильном городе. Царь Дадон венец со скипетром Не прямой достал дорогою, Но убив царя законного, Бендокира Слабоумного. (Так бывало верноподданны Величали королей своих, Если короли беспечные, Не в постеле и не ночкою Почивали с камергерами). Царь Дадон не Слабоумного Был достоин злого прозвища, Но тирана неусыпного, Хотя, впрочем, не имел его. Лень мне все его достоинства И пороки вам показывать: Вы слыхали, люди добрые, О царе, что двадцать целых лет Не снимал с себя оружия, Не слезал с коня ретивого, Всюду пролетал с победою, Мир крещеный потопил в крови, Не щадил и некрещеного, И в ничтожество низверженный Александром, грозным ангелом, Жизнь проводит в унижении И, забытый всеми, кличется Ныне Эльбы императором: Вот таков-то был и царь Дадон.

Раз, собрав бородачей совет (Безбородых не любил Дадон), На престоле пригорюнившись, Произнес он им такую речь: "Вы, которые советами Облегчили тяжесть скипетра Усладили участь царскую (Не горька она была ему), Мудрые друзья, сподвижники! К вам прибегнуть я решаюся: Что мне делать ныне? - Слушайте".

Все привстали, важно хмуряся, Низко, низко поклонилися И, подправя ус и бороду, Сели на скамьи дубовые.

"Вам известно,- продолжал Дадон, Что искусством и неправдою Я достиг престола шаткого Бендокира Слабоумного, Сочетался с Милитрисою, Милой женкой Бендокировой, И в темницу посадил Бову, Принца крови, сына царского. Легче, легче захватить было Слабоумного златой венец, Чем, надев венец на голову, За собою удержать его. Вот уже народ бессмысленный, Ходя в праздники по улицам, Меж собой не раз говаривал: Дай бог помочь королевичу. Ведь Бова уже не маленькой, Не в отца своей головушкой, Нужды нет, что за решеткою, Он опасен моим замыслам. Что мне делать с ним? скажите мне, Не оставить ли в тюрьме его?"

Всё собранье призадумалось, Все в молчаньи потупили взор. То-то, право, золотой совет! Не болтали здесь, а думали: Арзамор, муж старый, опытный, Рот открыл было (советовать Знать хотелось поседелому), Громко крякнул, но одумался И в молчаньи закусил язык. Ко лбу перст приставя тщательно, Лекарь славный, Эскулапа внук, Эзельдорф, обритый шваб, зевал, Табакеркою поскрыпывал, Но молчал, - своей премудрости Он пред всеми не показывал. Вихромах, Полкан с Дубынею, Стража трона, славны рыцари, Все сидели, будто вкопаны. Громобурь, известный силою, Но умом непроницательный, Думал, думал и нечаянно Задремал... и захрапел в углу. Что примера лучше действует? Что людьми сильней ворочает? Вот зевнули под перчаткою Храбрый Мировзор с Ивашкою, И Полкан, и Арзамор седой... И ко груди преклонилися Тихо головами буйными... Глядь, с Дадоном задремал совет... Захрапели много-мыслящи!

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая