Солнечный страж (СИ) - Фир Мария - Страница 38

Эдвин обнял меня за плечи и повёл в повозку, а мир вокруг таял, плыл стекающими по полотну зимы алыми потёками, которые пронизывали солнечные лучи. Поначалу я утирала рукавом слёзы, пытаясь оглянуться и запечатлеть всё происходящее на внутреннем дворе замка Хранителей: Велиора, обнимающего отца, Доннию и громко лающего на стражей волка, огромную чёрную птицу, что сидела на шпиле дозорной башни и наблюдала за суетой внизу. Некроманта, который не шевелился, глядя мне вслед. Потом я погрузилась во тьму крытой повозки и мягкую подстилку из тёплых шкур. Солнечный страж помог мне устроиться и на миг задержал мою руку в своей:

— Не карета, конечно, да и кони не белые, — чуть смущённо заметил он. — Но ведь и я не принц, вот незадача, правда?

Я всхлипнула и не нашла в себе сил, чтобы ответить.

— Не плачь, принцесса, мы едем домой! — Эдвин чуть сжал мои пальцы и сразу же отпустил.

Полог повозки закрылся, и я свернулась на подстилке в клубочек, стараясь не прислушиваться к тому, что происходило снаружи. А потом кони тронулись, и меня поглотил стук колёс по шершавым плитам, которыми была вымощена дорога и мерное покачивание импровизированной кареты. Принцесса, надо же, невольно хмыкнула я про себя. Принцесса, которую, как невольницу, выменяли у вражеской стороны и теперь везут в форт Солнечных стражей. Принцесса, которая понятия не имеет, что ждёт её на стороне людей после всего случившегося — ведь все стражи видели, как я прощалась с эльфом, и должны были сделать выводы. И Лейс с его сумасбродным поступком.

Я приподнялась на локтях, осознавая, что от постоянной тряски не чувствую ни ног, ни рук, и только голова моя отчаянно кружится, и только тончайшие прерывистые полоски солнца на стыке крепко сшитых друг с другом шкур напоминают мне, что снаружи — свет белого дня. Ах, если бы Лейс снова украл меня… Если бы случилось что-нибудь такое, чтобы я могла узнать, в каком направлении прочерчена линия моей жизни! Мне бы не было так плохо, так отчаянно пусто внутри. Волны тьмы захлёстывали меня с головой, плескались внутри меня, временами не давая набрать воздуха. Сердце то замирало, то пускалось в беспорядочную дробь, и я болталась где-то между сознанием и зыбким полусном, отрешившись от времени, проваливаясь в темноту, как повозка — в ухабы лесной дороги.

Прошло несколько часов, когда я очнулась от того, что мы остановились. Всё внутри меня так же продолжало волноваться и вздрагивать, и я с трудом приподнялась, чтобы доползти до полога и попытаться откинуть его. В прорехе мелькнул ослепительный снег. Моей первой мыслью было — поскорее выйти и упасть в него лицом, так мне было дурно.

— Эй, что там? — окликнул кто-то спереди. В мои глаза ударил свет, и я увидела рыжие волосы Эдвина прежде, чем потеряла равновесие. Он поймал меня сильными руками, вытащил из повозки и с тревогой заглянул в лицо.

— Ты такая бледная, — сказал он, опуская меня на ноги и придерживая за талию. — У тебя что-нибудь болит?

Да, хотелось крикнуть мне изо всех сил, да, болит… Но я не могла даже вдохнуть воздуха для крика.

— Не знаю, — пролепетала я, задыхаясь, — голова кружится. Укачало на ухабах.

Он усадил меня на край повозки, не отрывая взгляда внимательных голубых глаз, призвал в ладони целительный свет такой чистоты, что он казался не белым, как мой огонь, а прозрачным. Провёл руками возле моей головы, затем в области сердца, рядом с животом и ниже — до самых колен. Это было так странно: руки стража не касались одежды, но казалось, будто он гладит меня под ней. Странно и неловко.

— Что случилось? — звонко спросила огненная волшебница, заглядывая к нам. Увидев моё лицо, она ахнула и поднесла руку к губам. — О, боги, неужели эльфы отравили её напоследок? Неужели Хранители могли поступить так?

— Она не отравлена, — на мой взгляд, слишком резко ответил ей Эдвин. — Всё в порядке! Дайте нам несколько минут.

— Как скажешь, капитан, — вскинула голову женщина и ушла вперёд.

Дурнота подступила к самому моему горлу, и я с ужасом вспомнила, как Лейс подмешал сонную траву в котелок с супом, когда мы были в походе. Что мешало ему отравить мой завтрак? И если всё-таки он сделал это, то почему яд начал действовать только теперь?

— Всё будет хорошо, — сказал мне Солнечный страж, присаживаясь рядом и поглаживая моё плечо. — Ты знаешь, все эти месяцы я не переставал верить, что найду тебя. Надо мной смеялся весь отряд, да что там — все только и делали, что потешались над тем, как я обыскивал таверны и закоулки. Они были уверены, что я просто сдвинулся. А мне нужно было тебя найти… во что бы то ни стало. Хоть на краю света.

— Эдвин, — я впервые назвала его по имени, и это было так непривычно делать вслух, — мне кажется, ты что-то перепутал или ошибся. Наверное, твои сослуживцы насмехались не зря. Я совсем не та, кого стоило искать так долго.

С каждым словом становилось легче говорить. Я уже могла вдохнуть и выдохнуть, мир уже не вертелся перед моими глазами в безумном движении, и тошнота отступила куда-то вглубь.

— Сония, — тихо сказал он. — Я не ошибся. В таких вещах нельзя ошибиться. За неправильные решения в ответе разум, а я не размышлял ни одной минуты.

— Может быть, в этом всё и дело? — слабо улыбнулась я. — Ты не подумал, что делаешь?

Он засмеялся и осторожно коснулся моей головы, словно хотел погладить, но вовремя вспомнил, что мы ещё не настолько близко знакомы.

— Мой девиз — меньше дум, больше дела! — заявил он. Его лицо просияло.

— Ты теперь возглавляешь отряд? — спросила я, подняв на него глаза.

— Да, — на его светлом лице промелькнула тень. — Наш командир погиб в начале зимы.

— Мне жаль, — искренне сказала я, припомнив строгого и решительного предводителя стражей, однажды посетивших таверну «Усатый волк».

— Это большая потеря, — кивнул он. — Ну, тебе получше?

— Спасибо, — прошептала я. — Намного.

— Я еду следом за повозкой, если что-нибудь понадобится или снова укачает — дай мне знать, — сказал он, поднимаясь.

Его конь нетерпеливо стучал копытом по рыхлому, похожему на стеклянную крупу снегу.

— Долго ли ещё ехать? — спросила я погромче, придерживая занавесь повозки, когда мы тронулись, и Эдвин уже был верхом.

— К вечеру мы доберёмся до ночлега — это место стоянки Солнечных стражей в середине Ничейных земель. Утром отправимся дальше.

Разговор странным образом успокоил меня, и я устроилась в повозке так, чтобы видеть сквозь оставленную щель проплывающие вдоль обочины кусты и подлесок. Снег был покрыт талой и прозрачной глазурью льда. Тёмные и влажные стволы деревьев словно дымились в солнечных лучах, источая в воздух ароматы скорой весны. Кое-где на пригорках снег уже сошёл, и жухлая прошлогодняя трава мягко прела и готовила почву для будущих первоцветов. Тьма отпустила меня, перестала сдавливать грудь и опасно плескаться в желудке. Во время следующей остановки Эдвин уговорил меня выпить травяного отвара и зажевать его терпкую горечь сухариками — я с опаской согласилась и долго ещё прислушивалась к своему организму, ожидая нового приступа тошноты. Однако на этот раз всё было хорошо. Стражи переговаривались и шутили, мечтая об отдыхе и горячем ужине и со смехом упрекая капитана за то, что истратил их свободные от патрулей дни на путешествие в замок Хранителей. Один из молодых рекрутов окликнул капитана по имени, и я явственно расслышала, что он спросил:

— Принцессу спасли, а когда свадьба?

Эдвин Сандберг рассмеялся и даже не задумался перед тем, как ответить:

— Как можно скорее, я и так ждал слишком долго!

Огненная волшебница обернулась назад и сквозь смех продолжила:

— А невеста знает об этом?

— Уверен, что уже знает, вы ведь кричите, как зазывалы на базаре, — отозвался капитан стражей. — Никакой личной жизни с вами!

— Мы просто желаем веселиться, а не только гоняться по лесам за демонами, — сказал кто-то ещё у самой повозки.

Так мы незаметно добрались до затерянного в лесной глуши домика. День клонился к вечеру, и длинные стволы сосен отбрасывали на хрустящий под ногами снег вытянутые серые тени. Казалось, будто кто-то набросил на белоснежное покрывало узорчатую паутину из переплетённых теней. Мне снова нездоровилось, но при виде ладно сложенного из брёвен крепкого домика с покрытой толстым слоем мха и снега крышей, на душе потеплело — по крайней мере, на ближайшие часы бесконечная тряска в повозке окончилась, и можно было обогреться у очага и вздремнуть.