Солнечный страж (СИ) - Фир Мария - Страница 32

Каминный зал озарила вдруг вспышка призрачного света, и свёрнутый до крохотного размера портал начал расширяться, расти. Мы с магистром вскочили на ноги, но нас тут же отбросило назад сильным хлопком — пространство сумрака выплюнуло в магический круг некроманта, который едва удерживал на плече юношу в изодранной в клочья одежде. Переход выпил из парня последние силы, и он осел на пол, я лишь успела кинуться и подхватить его под спину, чтобы не упал и не ударился головой.

— Он цел, но потерял много сил в сумраке. Тени напали и едва не убили его. — Гаэлас склонился к молодому эльфу и пощупал его пульс. — Выживет.

Тэрон принялся расспрашивать друга об общих знакомых, кого удалось отыскать, а кого нет, но они говорили по-эльфийски и так быстро, что я не сумела ничего разобрать. Велиора магистры перенесли на диван и велели мне присматривать за ним, а Лейсу — принести восстанавливающие эликсиры и горячий лунный эль с двойной порцией мёда. Я держала мертвенно холодную руку юноши в своей и потихоньку, как лекарство с чайной ложечки, передавала ему порции своей магической силы. Этому лёгкому заклинанию обмена между магами Гаэлас научил меня на одном из первых уроков, и теперь я справлялась с ним замечательно.

Небольшое усилие воли — и вот тёплый маленький сгусток энергии отделяется где-то внутри моей груди, течёт по руке вместе с движением крови, пронизывает пальцы электрическим покалыванием, едва заметным, почти щекотным, а затем проникает в руку Велиора и разливается по его телу. Про себя я считала эти комочки сил, и, хотя поддерживание портала не особо утомило меня, Гаэлас всегда повторял, что целитель должен чётко владеть информацией о своём запасе магии. Семь, десять, двенадцать порций… пока все мои усилия растворялись в бесчувственном теле юноши без какого-либо эффекта.

Он был, пожалуй, красив. Стройный и белокожий, с волосами цвета морозного каштана и резко очерченным эльфийским лицом. До знакомства с эльфами я видела только их изображения в книжках и церковных брошюрах, где эльфы, наши враги, неизменно были неприятными существами, внушающими страх и отвращение. Сейчас я научилась различать особую красоту в их бледной и тонкой коже, заострённых ушах и хрупких силуэтах, которые таковыми только казались. Несмотря на узкие кости и длинные пальцы, руки эльфов всё же были сильны — Гаэлас любил подхватить меня на руки у камина и унести в свои покои, нашёптывая, какая я лёгонькая белая пушинка.

Двадцать один, двадцать два… Холодные пальцы в моей руке дрогнули, и юноша очнулся, сразу же вскакивая на диване и поспешно озираясь вокруг. Протерев глаза, он уставился на меня, в страхе шарахнувшись назад. Ах, да, я и забыла о том, что я — человек! Как и инквизиторы, схватившие родителей Велиора.

— Где я? — прошептал он.

Струйки холодного пота сбегали по его вискам, на лбу выступила испарина, он дышал тяжело, словно вынырнул не из забытья, а из глубокого чёрного озера.

— Ты в замке Хранителей. Гаэлас и Тэрон тоже здесь, — ответила я по-эльфийски.

Велиор немного успокоился и отёр лоб рукавом.

— Они должны спасти моих родителей! — вспомнил он, попытавшись встать на ноги. Его тут же повело, и он в бессилии вновь опустился на диван. — Их забрали люди из Железной крепости, жестокие люди!

— Пожалуйста, не кричи, — попыталась я успокоить его, боясь прикасаться руками, чтобы не напугать ещё больше. — Сейчас придут старшие, и мы решим, что делать дальше.

В последующие дни мы много времени проводили с Велиором, который пострадал от сумрака намного больше, чем это казалось на первый взгляд. Его душа была в отчаянии из-за нападения на дом и похищения родителей, а потому те обитатели междумирья, которым нравилось подстерегать живых и выпивать их досуха, легко отыскали его на сумрачных просторах. Некромант объяснил мне, что входить в промежуточный мир маг должен в спокойном и уверенном расположении духа. Только так он может без труда пребывать там какое-то время, не будучи замеченным злыми тенями. Волнение, страх или слабость характера привлекают теней, как ночных мотыльков горящая свеча, а потому в первые же часы Велиора основательно потрепали призраки. И он мог бы погибнуть, если бы не взял себя в руки и не начал использовать знания, которые получил от родителей — теневых магов.

Гаэлас не подавал вида, но я видела, каким он вернулся из междумирья. Путешествие по дороге мёртвых и поиск пропавших соратников отняли слишком много его сил. Лицо его стало почти серым, под глазами залегли круги, он плохо спал по ночам и отказывался принимать мою помощь. И, хотя он и не признался бы ни за что на свете, на него также напали тени, ведь ему пришлось идти в сумрак сразу после того, как он отпустил, наконец, давно умершую жену…

Я устраивалась на его плече, прижималась сбоку и украдкой поила его своей силой, когда он погружался в дремоту. Если он замечал это, то принимался ворчать на меня, но было понятно — от моего лечения ему становилось лучше и лучше с каждым днём. Не зря мы упражнялись по книгам. Целительные заклинания давались мне и на древнеэльфийском языке — дар слушался меня, как бы я их ни произносила.

Тэрон улетел в ту же ночь, сразу после того, как Велиор пришёл в себя. «В Солнечной страже Ольдена служит один из моих выпускников. Его имя Рик, он талантливый мистик и добрый человек, — сказал оборотень нам на прощание. — Быть может, он знает способ проникнуть в Железную крепость инквизиторов». Надежда вспыхнула в наших глазах, но после, по здравому рассуждению, мы решили, что шансы были призрачными. Несмотря на то, что Солнечная стража наряду с Инквизицией всё ещё считалась формально подразделением церкви Ксая, стражи всё-таки в первую очередь были пограничниками. А крепость Ордена Инквизиции располагалась в порядочном удалении от границ, на берегу озера Мелерн.

По правде сказать, мы с некромантом очень волновались. Магистр Тэрон упрекал Гаэласа в связи со мной и выражал опасения по поводу людей. Он не должен был упоминать меня в своих рассказах, какими бы хорошими друзьями не считал Солнечных стражей. И у меня сжималось сердце, когда я думала об этом. Я не хотела стать причиной конфликта в Пределе и Ничейном лесу.

Кроме помощи знакомых, другого способа проникнуть в тюрьму инквизиции не было — все телепорты в округе Железной крепости блокировались специальными заклинаниями, сама она была окружена святым кругом, а на стенах её день и ночь дежурили лучники и маги огня, готовые расстрелять или изжарить любого, кто посмеет приблизиться ближе, чем на несколько сотен метров. Таков был оплот генерала Гвинты, с которым когда-то мне довелось встретиться лицом к лицу в церкви города Вестена. Что бы он сказал, увидев меня сейчас? Всё то же самое: «Скверно, дитя».

На улице стоял трескучий мороз. Хранители едва успевали расчищать двор от сугробов снега, как метели приносили новые и новые снежные одеяла, что покрывали весь замок. Велиор освоился в замке и часто навещал жрецов в святилище Нииры, так, что мы уже начали думать, будто он положил глаз на Доннию. Иногда мы втроём — Велиор, юная жрица и я носились вокруг святилища наперегонки с волком Матсом, а потом пили горячий отвар из ягод и принимались соревноваться в заклинаниях. Я возвращалась к моему некроманту, он обнимал меня, отряхивал полушубок и нюхал мои волосы, пахнущие морозом. А зимнее солнце плыло за белыми облаками, незаметно поднимаясь с каждым днём выше и выше.

Какое-то время после путешествия в сумрак — две или три недели — мы проводили время перед сном в тихих разговорах или просто обнимались и целовали друг друга бережно и почти целомудренно, как будто позади у нас была целая жизнь, и страсть давно уже покинула нашу спальню. Гаэлас рассказывал мне о своей семье, более не закрываясь от меня и не проваливаясь в бездонную боль. Я слушала и перебирала его волосы, и думала о том, что мы всё сделали правильно. У его жены была светлая душа, и теперь она присоединилась к звёздам в чертогах Нииры. И снова я аккуратно вплетала в свои ласки маленькие порции магии и украдкой лечила его невидимые раны.