В плену реальности (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 15

— Хорошо.

— Ещё я хотел сказать… только не спеши с выводами, подумай…

— Слушай, Матрос, — перебил Денис. — Ты можешь найти человека в игре?

— Не понял? Кого?

— Помнишь девчонку с которой я столкнулся в коридоре?

В трубке повисло молчание. На лице Матросова появилась какая-то новая эмоция, после чего он почувствовал успокоение:

— Для тебя — всё что угодно, чемпион!

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Не бери в голову! — Матросов положил трубку.

Востриков сидел у окна и смотрел на бабушку с жёлтым пакетом. Она стояла на остановке и раз в несколько минут подходила к дороге, чтобы посмотреть — не едет ли автобус. Затем она возвращалась к пакету, выпрямляла согнутые края и следила, чтобы внутрь не залетала морось.

За последние две недели Востриков провёл у окна десятки часов. Чтобы процесс адаптации новичков к игре проходил гладко, корпорация ввела обязательные двадцатичетырёхчасовые перерывы между сеансами. Востриков пережидал один из таких перерывов вместе с литровой бутылкой водки и засохшими кусочками нарезанной колбасы.

С каждым следующим путешествием на Тару, она раскрывалась всё глубже. Денис знакомился с новыми людьми, познавал прелести технологий, видел вокруг возможности и чувствовал свободу. Во время пятого сеанса он изменил свое мнение на счёт игры. Она больше не казалась ему прибежищем для слабаков или продуктом глобального заговора. Чем больше он узнавал о Таре, тем больше ей восхищался.

До окончания принудительного тайм-аута оставался один час, но терпеть было уже невмоготу. Он чувствовал тревогу и волнение. Давили стены. Казалось, что комната уменьшилась в несколько раз, стало тяжело дышать. Подташнивало. Он не ел часов десять, отчего каждый следующий стакан водки было сложнее удержать внутри. Глядя в окно, он чувствовал, как его одолевают плохие мысли: страх перед будущим, отпечатки прошлого и обречённость настоящего. В серой картине открывающегося из окна вида не хватало красок. Светящиеся баннеры магазинов или фонари светофоров не выглядели цветами жизни — лишь их дешевой имитацией. И только желтый пакет бабушки на остановке, словно луч солнца, слегка успокаивал Вострикова.

Он видел эту бабушку на остановке каждый день примерно в одно и тоже время. Она ждала автобус от сорока минут до часа, а затем уезжала.

В последние годы количество людей, использующих общественный транспорт, снизилось до минимума. Миллионы людей не выходили из своих квартир месяцами, предпочитая жить на Таре. Остальные передвигались только на заказных автобусах с работы или на неё. Общественный транспорт двигался по маршрутам без расписания, автобус выходил из депо, когда на остановках по пути следования собиралось нужное количество пассажиров.

Денис посмотрел на браслет. До окончания запрета — тридцать минут и двадцать секунд, последний раз он смотрел на таймер полторы минуты назад. Время замедлилось.

За оном раздалось трение тормозных колодок и шум гидравлики. Пустой автобус загородил собой остановку и уехал, забрав с собой жёлтый пакет. Улица вновь стала серой и безжизненной…

В течение последнего получаса Вострикова всё-таки стошнило. Как ни странно, но он нашёл в этом плюс — вынужденная уборка убила десять минут. Отсчёт последней минуты он вёл вместе с браслетом вслух, прокричал цифру «ноль» и нажал кнопку «войти в игру».

Востриков стоял в переходной кабинке и упирался руками в стенки. Избавившись от надуманных проблем и беспричинных страхов, мозг снова стал ясным. Он словно скинул сковывающие грудь цепи. От насыщенного кислородом воздуха слегка закружилась голова. Мир обрёл краски. Востриков стоял в замкнутом помещении, куда с трудом поместились бы двое человек, но чувствовал себя до бесконечности свободным.

На установленном в переходной кабинке мониторе загорелось стандартное приветствие: «Добро пожаловать на Тару». Денис проигнорировал его. Консолями пользовались только зелёные новички. Там можно было посмотреть карту города, ознакомиться с правами и обязанностями жителей, почитать историю развития Тары или полазить в социальной сети. Обычно консоль находилась в спящем режиме, но не в этот раз. Вслед за приветствием на экране появилось сообщение о предстоящих президентских выборах, а за ней — памятка, в которой описывалась возможность голосования прямо из консоли.

Денис вышел из кабинки и поднял голову к небу. Лучи Паланиуса согрели кожу.

— Это, ты же тот парень! — рядом с Востриковым остановился незнакомец. — Шарп, ведь так?! Из королевской битвы?!

— Может быть.

— Ну точно, ты! Мы с друзьями топим за тебя! Желаю удачи на сегодняшнем ивенте!

Парень прошёл мимо, показывая поднятые вверх пальцы. Востриков улыбнулся вслед, а затем почувствовал прикосновение. Самый нежный бархат во вселенной окутал его шею, поднялся по щеке и, зацепив ухо, зарылся в волосах. Денис закрыл глаза, чтобы прочувствовать каждый миг этого касания, а когда открыл, перед ним стояла она.

Две недели назад Лиза была просто девчонкой. Девчонкой, которую Денис толкнул в коридоре плавильного завода. Сегодня она стала объектом, который притягивал весь фокус его внимания.

Топалова Лиза была из тех девушек, которых больше любят, чем хотят. Она не могла похвастаться большой грудью или длинными ногами, но с фигурой всё было в порядке. Вычурным нарядам предпочитала джинсы и толстовку, а время на макияж считала потерянным. Милое личико молодило её лет на пять, любимая причёска — собранная на голове гулька из русых волос.

Вместо пустой болтовни она пользовались языком тела. На прямые вопросы часто махала рукой, пожимала плечами или загадочно уводила взгляд в сторону.

Словно сигнал к действию, кончик её языка показался между розовых губ. Востриков сгрёб Лизу в охапку и оторвал от земли. Поцелуй напомнил ему тёплую морскую волну, что медленно выкатывается на пологий берег, освежая горячий песок.

— Я голодная, — первое, что сказал Лиза, когда смогла говорить.

Спустя десять минут они сидели за столиком в кафе и наслаждались запахом крепкого кофе.

— Давай посмотрим сегодня город, — сказала Лиза с набитым ртом.

— У меня сегодня арена.

— Мне сказали, что рядом с парком Джобса есть аэротакси. В них установлены маршруты обзорных экскурсий. Нужно лишь перевести часы и можно наслаждаться путешествием.

— Мы можем сделать это завтра или послезавтра. Я поговорю с Матросовым.

— Ты только представь! — Лиза улыбнулась официанту, который принёс мороженное. — Мы может летать вдвоём, словно на собственном самолёте.

— Лиза, — Востриков коснулся её руки. — Мы обязательно слетаем в путешествие, но не сегодня. Хорошо?

— Хорошо, — она томно вздохнула и опустила глаза в чашку. — Только не проси меня сегодня смотреть битву.

— Раньше тебе нравилось.

— Больше нет.

Востриков хотел увидеть в её глазах девичью обиду, но её не было. Про арену Лиза сказал правду.

— Тебе не нравится то, что я делаю?

Лиза пожала плечами и зачерпнула ложкой мороженое:

— Смотреть на королевскую битку было интересно ровно до тех пор, пока мы не начали встречаться, — она улыбнулась, извиняясь. — Теперь я раз за разом смотрю, как ты монотонно и буднично делаешь то, что они от тебя хотят.

— Не буду врать — я не получаю от этого удовольствия. Я воспринимаю это, как работу. Монотонно и буднично? Да, но что в этом плохого? Я там ради денег. Большинство людей могут только мечтать о таких суммах.

— Плевать на большинство, — Лиза зачерпнула мороженное с горочкой и искривилась от холода. — Им на тебя плевать, тебе — на них.

— Конечно, всем на всех плевать. Ты говоришь очевидные вещи.

— Но ты их почему-то не понимаешь.

— Слушай, Лиза. Почему я не должен воспользоваться шансом, который мне выпал? Было бы лучше, если бы я, как те гангстеры из Южного, грабил людей? Или работал на дядю в карьере? Или стоял на улице с прижатым к виску револьвером и спускал курок по прихоти богатеньких мудаков?