Fighting To Forget (ЛП) - "justinmakesmebelieve" - Страница 56

Копаясь в дерьме, с которым мы не можем смириться.

Я на собственном горьком опыте убедился, что прошлое нельзя стереть.

— Атаксия

Джастин

Жила с Хэтчем. Зависела от него. И все это для того, чтобы она чувствовала себя защищенной. И все из-за меня.

Я думал, что мои проблемы закончатся, если я вспомню свое прошлое. Но я ошибся. На обратном пути в Лас-Вегас она объяснила, что ей больше некуда идти и что все, чего она хочет, — это чувствовать себя в безопасности. Я заставил ее чувствовать себя так же отчаянно, как я чувствовал себя, живя в этом подвале. Она была одна, готовая отдать все, что у нее есть, лишь бы рядом кто-то был. От этой мысли меня тошнит.

Она отдала себя такому этому подонку, надеясь залечить нанесенные мной раны. И он ей это позволил. Он воспользовался ею; он не лучше тех больных ублюдков, которые навещали меня в детстве.

Она сказала еще что-то, но я не помню, потому что был слишком занят планированием тысячи различных способов, которыми я буду пытать Хэтча в следующий раз, когда увижу его. Она настаивает, что он спас ее, защитил от чуваков, которые могли бы воспользоваться ею, и это еще больше бесит меня.

Мы взяли такси из аэропорта. Кроме Рэйвен и Джона, которые были там в тот день, когда она проснулась, она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что она вернулась. Многое произошло, и ей нужно время, чтобы прийти в себя.

— Джастин, я не думаю, что это хорошая идея, — она стоит в дверях моей квартиры, скрестив руки на груди. — Я могу остаться у Трикс.

Одетая в серые спортивные штаны того же цвета, что и ее глаза, и обтягивающую черную теплую кофту, которая оттеняет ярко-красные локоны ее волос до плеч, она чертовски сногсшибательна. Мы не были одни больше часа с тех пор, как она вышла из комы. Я сказал себе, что буду держать свои руки подальше от нее, пока она не будет готова, но мне потребовались все силы, чтобы не раздеть ее догола и не преклониться перед каждым дюймом ее тела.

Я бросаю маленькую сумку с нашими вещами и поворачиваюсь, чтобы притянуть ее в свои объятия.

— Мы это уже обсуждали. Теперь у Трикс есть соседка по комнате, и тебе нужно отдохнуть, — я целую ее в макушку. — И если я еще не ясно выразился… — я отстраняюсь и обхватываю ладонями ее лицо. — Я больше никогда тебя не потеряю. Я хочу чувствовать твое дыхание рядом со мной, пока сплю. Я хочу большего, и пока у тебя нет веской причины, почему ты этого не хочешь, это не обсуждается.

— Я знаю, что это очень тяжело для тебя. Я не хочу причинять тебе никакого стресса или дискомфорта, — ее тело расслабляется в моих объятиях.

Она всегда думает сначала обо мне, а потом только о себе. Я отстраняюсь и встречаюсь с ней взглядом.

— Ты бы удивилась, узнав, как далеко я продвинулся с тех пор, как ты уехала, — держа ее руку в своей, я захожу в квартиру и закрываю дверь.

Она останавливается в прихожей, и я оборачиваюсь, увидев, как она снимает обувь.

— Оставь. Все нормально.

— Серьезно? — ее глаза широко раскрываются.

Это была самая трудная вещь, которую мне когда-либо приходилось делать, но после того, как мои воспоминания нахлынули обратно, я работал, чтобы преодолеть свои остальные страхи. Ежедневные прорывы и похвалы от Даррена, я хочу поскорее рассказать ей это все, но не сейчас. Она напугана, и я не могу потерять ее, поэтому я сосредоточусь на том, чтобы она чувствовала себя как дома.

Я игнорирую ее вопрос и веду ее к своей кровати в дальнем конце квартиры.

— Ложись, я закажу что-нибудь поесть.

— Джастин, ты не обязан заботиться обо мне. Я в порядке.

Я провожу пальцами по ее волосам и замечаю, как они блестят дюжиной различных оттенков оранжевого. Даже сейчас, трудно представлять что она и Мак — это одна и та же девушка. Обе они сильны по-своему, но у Мак было беззаботное отношение к жизни, которое я не вижу в серых глазах, в которых сейчас теряюсь. Будет ли она снова когда-нибудь такой?

— Джиа…

Она морщится и опускает подбородок. Я целую ее в лоб и ловлю ее взгляд.

— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

— Мне нравится, когда ты называешь меня деткой.

— Даа, — я провожу губами по ее губам, и от легкого прерывистого дыхания по моему телу пробегает волна возбуждения. — Мне нравится называть тебя деткой, но все остальные знают тебя как Мак, — я скольжу руками вокруг ее тела и опускаю их вниз, на ее задницу. — А кем ты хочешь быть? — я целую дорожку вниз по ее шее, и она со стоном опускает голову набок.

— Я хочу быть твоей, — по нежной коже ее шеи пробегают мурашки.

— Ты и так моя, детка, — я сжимаю ее зад двумя руками и сдерживаю желание толкнуть ее на кровать и забраться между ее ног.

Я не чувствовал ничего подобного с тех пор, как мы в последний раз были вместе перед ссорой: я был поглощен ею до такой степени, что все остальное исчезло, и остались только мы.

Она толкает свои ладони вверх по передней части моей толстовки, пальцы пробегают вдоль пресса. Я напрягаюсь и вращаю бедрами, вдавливая свой возбужденный член в мягкость ее тела.

— Я хочу тебя, — ее слова отдаются эхом в моей голове.

Я накрываю ее рот своим и дергаю за нижнюю губу. Она все понимает и сразу же наклоняет голову, открывая рот. Мои чувства взрываются от ее сладкого вкуса. Скользкий жар языка скользит по моему, разжигая желание.

Крепко обняв, я веду ее к кровати, пока ее ноги не ударяются друг о друга, и она падает, прерывая поцелуй. Она смотрит на меня затуманенными похотью глазами, и я никогда раньше не видел в ней такой потребности. Она так чертовски сексуальна.

— Ты уверена? — не в силах оторвать от нее руки, я провожу линию от подбородка до губ.

— Да, — ее простой ответ, произнесенный против кончиков моих пальцев, подталкивает мои бедра вперед.

— Я не хочу давить на тебя, но я не уверен, что смогу прожить еще секунду, не оказавшись внутри тебя, — я тяжело сглатываю, испытывая отвращение от своей неспособности контролировать желания.

Она была в больнице, и последнее, что ей нужно, это чтобы я бросился на нее всем телом. Не сводя глаз с моей талии, она протягивает руку и тянет пояс. Сейчас я беспомощен и могу только смотреть, как она снимает ремень и расстегивает пуговицу на моих штанах.

Ее мягкие серые глаза смотрят на меня снизу вверх, и я сжимаю кольцо между губами от вопроса, который вижу в ее глазах. Она расстегивает молнию и опускает руку под резинку боксеров, освобождая меня. Ее брови опускаются низко, пальцы дразнят мой новый пирсинг. Она опускает подбородок, чтобы рассмотреть его поближе. У нее перехватило дыхание.

— Ох, — она снова смотрит вверх и на меня. — Зачем?

— После того, как ты ушла, я поклялся себе больше никогда не делать этого с другой девушкой, — я пожимаю плечами.

Подушечка ее большого пальца скользит от одного конца штанги к другому, посылая волны эйфории вверх по моему позвоночнику.

— Значит, пока меня не было, ты никогда…?

— Нет.

— Оу, — ее щеки порозовели, а плечи поникли.

Я не спрашивал, но не нужно быть гением, чтобы понять, что если она спала в постели Хэтча в течение шести месяцев, скорее всего, они делали гораздо больше, чем просто спали. Но я знаю, каково это — быть в отчаянии. Я помню, что мне нужно было чувствовать себя любимым так сильно, что я унижал себя, лишь бы чувствовать хоть что-то похожее на любовь. Я понимаю, почему она сделала это, и во многом несу за это ответственность. Я подтолкнул ее к этому точно так же, как обстоятельства моей жизни подтолкнули меня.

— Посмотри на меня.

Она моргает на меня, слезы блестят в ее глазах.

— У нас обоих есть вещи, которыми мы не гордимся, но это не касается того, что происходит между нами.

— Если бы я могла-

— Не надо, детка. Я люблю тебя. Остановимся на этом.

— Я тоже тебя люблю, — она прерывисто вздыхает, и тень улыбки скользит по ее губам.

Тепло разливается по моей груди и превращается в жар от огня, который я вижу в ее глазах. Она крепко обхватывает меня одной рукой и наклоняется вперед. Сначала она мягко касается губами моего пирсинга, а потом обводит его кончиком языка. Мой желудок сжимается, а пульс ускоряется по венам. Я сжимаю в кулаке ее шелковистые рыжие волосы, прижимая ее к себе. Она раздвигает губы, и мой член дюйм за дюймом исчезает в ее рту.