Wrong (ЛП) - "ourkidrauuhl" - Страница 37

Дверь открывается, и появляется Джонатан с Джинни.

— Софи, что ты здесь делаешь? — спрашивает она с беспокойством на лице.

— Ем пончик, — я держу оставшуюся половину в качестве доказательства.

Они смотрят друг на друга с минуту, а затем Джонатан помогает мне подняться с пола, пока Джин держит дверь открытой. Как только я встаю на ноги, Джонатан убегает, и я плюхаюсь на свою кровать.

— Что происходит, Софи? Я думала, ты останешься с Джастином?

— Я… —вздыхаю я. — Беременна.

— Оу, — Джин выглядит удивленной. — О, ничего себе, — она на мгновение замолкает. — Джастин не очень хорошо это воспринял?

— Это он мне рассказал.

— Он узнал об этом раньше тебя? — недоверчиво спрашивает она.

— Я идиотка, — отвечаю я, сдувая волосы с лица.

— Нет, Софи, вовсе нет. Что произошло?

Я ввожу ее в курс дела, и она терпеливо слушает. Она гладит меня по спине, пока я плачу весь оставшийся день. На самом деле всю неделю. И она одалживает мне одежду, так как Джастин перевез все мои вещи в свой дом.

Джастин звонит, но я еще не готова с ним разговаривать. Я не готова ни к чему.

========== Chapter 22 ==========

— Срань господня. Беременна? — Эверли выглядит испуганной и смотрит на мой живот с отвращением.

— Это не заразно, Эверли.

— Я знаю, — неубедительно отвечает она, проводя рукой по своему плоскому животу. Она запрыгивает на заднюю стойку и смотрит на меня, покачивая ногами. — Ты уже сказала Джастину? Как он это воспринял? Ты собираешься ЖДИС?

— Что?

Эверли закатывает глаза и смотрит на меня.

— ЖДИС. Пожениться, родить ребенка и жить долго и счастливо?

— Даже не знаю, — я качаю головой.

— Ну и как он отреагировал, когда ты ему сказала? Он почти старик, может быть, захочет ребенка, — предлагает она.

— Вообще-то, он сам мне сказал.

Эверли перестает болтать ногами.

— Как так? Вы играли в какую-то странную игру на беременность? Пожалуйста, скажи «да», — умоляет она.

— Э-э, нет, — я указываю на свою голову. — Сотрясение мозга? Больница? Помнишь?

— А, точно, — говорит она, сдуваясь.

— Хватит обо мне. Что нового с профессором Кэмденом?

Эверли замирает на секунду, потом пожимает плечами.

— Ничего. И если ты думаешь, что я закончила говорить о курином самородке в твоей матке, то ты ошибаешься.

Я игнорирую ее и иду помогать клиенту.

— И каков же твой план? — спрашивает Эверли, когда я заканчиваю.

— Прошло три дня, Эверли, у меня должен быть план?

Эверли смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Да, ты же Софи. Ты должна была придумать план за три часа.

Я тяжело приваливаюсь к стойке.

— Я планировала окончить университет без беременности, так что, возможно, планирование — не мое.

Эверли просто машет мне рукой, чтобы я продолжала.

— Я смогу позволить себе однокомнатную квартиру в приличном районе, если к окончанию колледжа найду постоянную работу.

— Ты можешь себе позволить трехкомнатную квартиру и пони из-за алиментов, которые будет платить Джастин.

— Нет, — я качаю головой. — Нет, мне не нужны его деньги. Я не буду как своя мать, — я меня горят глаза, но я стараюсь не хочу плакать.

Эверли спрыгивает с прилавка и обнимает меня.

— Я знаю, сучка. Я знаю, — говорит она, потирая мне спину. Только Эверли может назвать меня сукой в такой момент и утешить. — Софи, ты самый добросовестный человек из всех, кого я знаю. Никто не подумает, что ты забеременела специально.

Отходя от Эверли, я замечаю сверкающий новенький Лендровер, припаркованный перед входом. Не могу поверить, что он заехал за своим утренним кофе по вторникам, как будто ничего не случилось. Я ухожу подальше и оставляю Эверли разбираться с ним, занимаясь распаковкой бумажных стаканчиков.

Я не останавливаюсь, пока не появляется Эверли, прислонившись к дверному косяку.

— Ты такая глупая, — говорит она.

— Я знаю, — соглашаюсь я, резко опускаясь.

— Нет, тупица, насчет Джастина, — она показывает большим пальцем в сторону улицы. — Он поменял спортивную машину на внедорожник.

— Эверли, мне не нужны его деньги. Он может купить три машины, мне все равно.

— Не могу поверить, — бормочет она. — Во-первых, это роскошный Лендровер, а не просто машина. А во-вторых, Лендровер, Софи — это эквивалент минивэна для Джастина. Господи, у него по-любому уже где-то есть список имен для ребенка. Вы оба отвратительны, — заканчивает она и возвращается назад.

Я прикусываю нижнюю губу и думаю о том, что говорит Эверли.

— Он спрашивал о тебе, — крикнула она, уходя.

***

Следующие два дня проходят как в тумане. Я посещаю занятия, учусь и рассылаю резюме. Бойд оставляет мне несколько сообщений о встрече, но мой энергетический уровень настолько низок, что все, что мне удалось сделать, это отправить ему ответное сообщение. Быть беременной утомительно.

Я совсем запуталась. Эверли и Джинни не были с Джастином последние несколько месяцев. Они не слышали каждый день напоминаний о таблетках. Их не расспрашивали о месячных. Я не думаю, что Джастин хочет ребенка. По крайней мере, не сейчас, или, может быть, просто не от меня.

Я возвращаюсь в Grind Me в четверг, поднимаю глаза, и вижу Бойда через прилавок от меня.

— Привет, Бойд, — приветствую я его.

— Ты игнорируешь мои звонки, сестренка, — он говорит это с улыбкой.

— Прости, — я делаю паузу. — У меня было слишком много событий.

— Да. Я помню свою студенческую жизнь. Уверен, что у тебя есть дела поважнее, чем отвечать на семейные звонки.

— Хотела бы я, чтобы все было так просто, — застонала я.

Бойд хмурится.

— Послушай, — говорит он, постукивая пальцем по конверту, который я только сейчас заметила на прилавке. — Мне нужно ненадолго уехать из города на работу, и я хотел бы дать тебе это, прежде чем уеду. Можешь сделать перерыв? Или встретимся после твоей смены?

Мы садимся за угловой столик, и Бойд пододвигает ко мне конверт.

— Что это такое? — спрашиваю я, держа его между пальцами.

— Твое наследство.

— Что? — я в тревоге роняю конверт на стол.

— Твое наследство, — повторяет он. — От нашего отца.

— Это твое, Бойд, — я качаю головой. — Мне не нужно.

Бойд качает головой и проводит рукой по подбородку.

— Он хотел, чтобы это было у тебя, Софи.

— Он даже не удосужился встретиться со мной, — я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть.

— Я разговаривал с мамой, — говорит Бойд. — Она все знала.

Я плюхаюсь в кресло. Я надеялась, что она не знала, что муж ей изменяет. Но почему я на это надеялась? Не хотела чувствовать себя виноватой за свою мать? Как глупо.

— Мне очень жаль, Софи.

— Подожди, что? Почему ты извиняешься? Это я должна извиняться перед тобой.

— Почему? — Бойд смеется.

— Моя мама не имела права связываться с твоим отцом. Он был женат.

Бойд наклоняет голову и с минуту пристально смотрит на меня.

— Ты из-за этого беспокоишься? Софи, мы не имеем никакого отношения к тому, что произошло более двадцати лет назад между нашими родителями. И если кто-то из нас должен чувствовать вину за действия наших родителей, то это я, а не ты. Твоя мама была подростком, но, насколько я могу судить, она единственная, кто по-взрослому реагировал на плохую ситуацию.

— Что ты имеешь в виду? — я никогда раньше не думала так о своей маме.

— Моя мама знала об этом романе, Софи. И она жила в постоянном страхе, но не из-за того, что потеряла нашего отца, а из-за того, что эта измена будет разоблачена. Она не хотела оказаться на обложках газет еще одной презираемой женой политика.

— Не могу сказать, что виню ее, Бойд.

Он игнорирует меня и продолжает:

— Когда она узнала, что твоя мама беременна, то пригрозила отрезать финансирование кампании нашего отца, если он не пошлет ее. К тому времени, как наш отец умер, у него был приличный капитал, — говорит он, кивая на конверт. — Но у семьи моей матери есть настоящие деньги. С такими деньгами можно выиграть кампанию.