Своя Игра (СИ) - Пешкова Наталья - Страница 32

Сам же Президент, позабыв про мой бессмертный образ, черным котом восседал на ветке единственного в этой локации дерева и уплетал… что? И как это вы угадали? Остальных же на покрытом мхом и белоснежной салфеткой камне поджидали обещанные корочки хлеба.

— Эх, не голодали вы, — тяжко вздохнул лингрэ, доедая сардельку и перехватывая в воздухе запущенные в него сухие заплесневевшие корки. — Не, ну чего злитесь? Я ж вас из самого ловушечного пекла вывел. Эти придурки на мою иллюминацию так засмотрелись, что активировать свои ловушки забыли. Да я вас, можно сказать, спас.

— В другое место не мог нас загнать, спаситель? — съязвил Юсвей.

— В других ловушки уже включили, — показал ему язык Президент. — А здесь их нет.

— Да здесь вообще одна большая ловушка, — не сдавался тиар.

— Слабак, — снисходительно улыбнулся лингрэ, перелетая на плечо моего мужа, — а мы и не таким дорогами хаживали.

— Ты где здесь дорогу-то увидел? — поддержал товарища Лидатей.

— Вот именно, — Президент смахнул скупую мужскую слезу, — не вижу я дорог. Магов целую тучу вижу, а дорог ни одной.

— Рехнулся? — Юсвей от изумления чуть с кочки не навернулся. — Нас ведь тут же засекут.

— Не, ну тут всего два выхода, — кот глубокомысленно поточил коготки о плечо обругавшего его Умника, — либо вплавь… Хм, что-то я желающих не наблюдаю.

— Либо? — шаффт схватил наглого котяру за шкирку и встряхнул в воздухе.

— Эй-ей-ей, — замахал всеми четырьмя лапами Бумер. — А ну прекратить противоправные действия. Нападение на Президента — это теракт, — вырвавшись, котяра взлетел на дерево и продолжал разоряться уже оттуда. — Дичайшее преступление. Коварнейшее нападение. Беспрецедентная наглость. Ты на кого руку поднял, смерд? Мировая популяция лингрэ и так на грани исчезновения — нас осталось меньше десяти тысяч на квадрантный сантиметр… то есть, километр… или миллиметр. Мало, короче. А вы нас за шкирку.

— Кончай пургу гнать, — рявкнул на него Умар.

— И не начинал еще, — потер лапки кот. — Сейчас такую пургу вам устрою.

Слова у Президента никогда не расходились с делом, и в воздух взметнулось целое облако из водяной взвеси, кусков мха, лягушек и еще какой-то склизкой гадости. Завертелось вихрем, зашумело, разрослось, мгновенно перекрыв болото от горизонта до горизонта.

— Валим отсюда, — прорычал, перекрикивая бурю, лингрэ. — Нашли нас. Ты, — он ткнул лапой в одного из тиаров, — дорогу над трясиной протягивай. Ты множь ее, да побольше-побольше, не скупись. Ты силу путай, чтобы во все стороны след вел, а ты — это уже Зару, — взял бедного пушистика и понес отсюда, пока ему шкурку не попортили.

Умар ал'Никс

Благодаря чуткому руководству Умара группа без потерь миновала уже шестую локацию. Грязь, царапины и подбитый глаз Юсвея не в счет. Сам виноват, нечего было заявлять, что без блохастых разберутся. И по очкам Президент, между прочим, того же Юсвея обогнал — три локации против двух. Еще через одну их провел Лидатей. Ну, как провел… напугал червяка-переростка своей злобной мордой, да так, что тот, как под землю ушел, так и не вернулся. Ну и тоннель для них пробил. Сквозь сплошной камень, прямо в разветвленную сеть каналов. Ловушки они, конечно, миновали, только вот с местными обитателями встретились. Длинные, мохнатые, липкие. Брр. Тут уж Умар не сплоховал. И от шаффтов польза бывает. Пару-тройку червяков узлом завязал, остальные сами отвяли.

Ночь давно перевалила за половину, но пространственные карманы полигона не подчинялись обычным законам природы. И в седьмой локации ярко светило солнце, вызолачивая огромную поросшую травами долину, отчего большие участки пустой черной земли казались лишайными проплешинами. Члены группы неосознанно сторонились их, избегая, впрочем, и протоптанных неизвестно кем тропинок. Какое-то время это их спасало. Даже воду удалось пополнить в одном из множества серебристых ручьев. Просто рай, а не очередная локация полигона.

Долго так продолжаться не могло. И не продолжилось.

Трава, и до того путавшаяся под ногами, стала вдруг еще гуще, и каждый шаг давался с трудом. Выдернув ногу из травяного капкана и содрав с себя ползучую лиану, добравшуюся уже до колена, Умар двинулся вперед, ругая Катея, который свернул направо, втянув весь отряд в этот травяной рай. Уж лучше бы каменная пустыня и черви. Там-то они уже разобрались, как действовать. Обычно мальчишка в долгу не оставался, но в этот раз ответа на ругать шаффта не последовало. Да и Президент что-то уж больно долго молчит.

Это было странно, но особого удивления не вызвало. Думать вообще не хотелось. Ни о чем. Молчат и молчат. Ему же лучше.

Или посмотреть…

Зачем? Какой в этом смысл?

А в чем смысл?

Нет никакого смысла. Есть покой. И тишина.

Друзья?

Друзей нет. Есть тишина. И покой.

Покой нам только снится.

Да. Сон — это хорошо. Сон и покой. Тишина.

Нет. Там как-то не так было. Про покой…

Покой — это хорошо. Не надо думать. Не надо чувствовать. Не надо любить.

Любить… Любить — это хорошо. Мне так кажется…

Кажется. Всего лишь кажется. Драгоценен лишь покой.

Нет. Нет так. Драгоценен?.. Драгоценный… Мой драгоценный…

Покой.

Нет. Вечный бой. Покой нам только снится.

Минута промедления дорого стоила ал'Никсу. Трава достигла пояса, густо оплела, отдельными побегами подбираясь к шее. Разорвать их удалось с трудом. Как и развернуться. Мышцы гудели от усилий, казалось, треск их слышно за сотню километров. Да и картинка парня не обрадовала. Как и говорил голос — друзей не было. Лишь четыре поросших белыми цветами холмика. Таких же, какие отряд уже не раз встречал по дороге сюда.

Дальнейшие события путаются, тонут в туманном мареве мыслей.

Умар помнит, как шел, с боем вырывая у травы каждый шаг. Помнит черный хвост, тонущий в густой зелени. Травяные коконы, стягивающиеся все туже. Помнит, как рвал стебли, чтобы дать Зару хоть глоток воздуха. Помнит, как мелькнули перед лицом острые когти, перерубившие побег, захлестнувший его шею. Шипение лингрэ, взметнувшегося ему на плечи. Помнит дым, поднимающийся из травяной могилы Стража. Огонь, побежавший по зеленым листьям. И столп всепоглощающего пламени.

Огонь был везде. На земле, в воздухе. С яростным рычанием он поглощал зеленую смерть, свистел в воздухе, проглатывая белые мерзкие цветы, пытающиеся удрать, выжигал до черноты землю. Мешал дышать. Но странным образом не причинял боли.

Наверное, Умар потерял сознание, потому что очнулся в центре огромного выжженного круга. Рядом судорожно глотали воздух его товарищи. Все, как один, с живописными подпалинами, в грязной прокопченной одежде, и нархански злые. И поминают при этом почему-то его жену, тоже все, за исключением Зара. К нему-то Умар и обратился:

— Что тут произошло?

— Драгоценную свою благодари, — огрызнулся вместо фракката Лидатей.

— Она-то тут при чем? — нахмурился шаффт, а по тому, как Сезариан отвел глаза, понял, что очень даже при чем.

— Сонные чары оказались неожиданными, — тихо сказал он, — мы просто не успели среагировать. Магии не было. Даже если бы нам удалось проснуться, мы бы ничего не могли сделать. Барбариска вмешалась. Но она, к сожалению, не умеет использовать свой дар.

— Вот именно, что не умеет, — вновь вмешался тиар. — Зато очень старается. Эта идиот…Эй, блохастый, когти не распускай. Я хотел сказать, эта гениальная женщина решила своим меле силу передать. И ладно бы просто силу. Эта… — тут он многозначительно хмыкнул, — ей еще и форму придала. Я еле заклинание стабилизировал.

— Так-так-так, — язвительно рассмеялись сзади. — Вот, значит, как вы от нас уходите. Заимствованную силу используете. Умно. Но глупо. Нас вы все равно не переиграете.

— Кого я вижу? — Лидатей склонился в ироничном поклоне. — Шестнадцатый собственной персоной.