Дай мне руку (СИ) - Марс Остин - Страница 67

А Вера от такой щедрости впала в ступор. Вот только что вопросов было море, а как только ей предложили задавать, в голове стало пусто и тихо.

— Что у вас так обалденно пахло в тот раз, когда я приходила? — наконец сдалась она, госпожа Ви А Ри иронично улыбнулась:

— Серый рассветник, это растение обладает обеззараживающими и заживляющими свойствами, его добавляют в мыло и делают настойки для обработки ран. Ты хочешь такое мыло?

«Я хочу такие духи.»

— Да.

— Хорошо, — госпожа ВиАРи осторожно поднялась, пряча улыбку в глазах, вышла в магазин, вернулась с маленьким свёртком, села и протянула его Вере двумя руками: — Если позволишь, я хотела бы, чтобы это было моим подарком.

— Спасибо, — Веру это страшно смущало, но она боялась сделать лишнее движение и опять попасть впросак. Женщина удовлетворённо кивнула, помолчала и решилась:

— Ты не спросила, но я скажу. Я вижу, что Шен Он тебе небезразличен, он тоже, я думаю, это видит. Но этого мало. Если ты хочешь сделать ему приятное, принимай с благодарностью то, что он даёт. Не обсуждай это, просто пользуйся, смотрись в зеркало, расчёсывайся гребнями, наслаждайся ароматом саше… носи украшения. Это кажется мелочью, но это важно, когда ты хочешь быть красивой ради мужчины, он это видит и это наполняет его гордостью и радостью, — она хитро улыбнулась и понизила голос, — и желанием дарить ещё и ещё. — Захихикала и игриво прищурилась: — Раз уж ты достала при мне своё зеркало, я тоже должна похвастаться. — Она вынула из складки пояса крупное зеркало из потемневшего от времени серебра, ласково провела пальцем по узору из веток яблони на крышке: — Это последний подарок моего покойного мужа. Он очень любил меня, всю жизнь, даже в старости. Говорил, я всегда выгляжу как девочка, — сухой старушкин палец обвёл контур ветки, она улыбнулась зеркалу, — видишь, на ветке одновременно плоды, листья и цветы? Три яблока значат, что он благодарен мне за наших троих сыновей. Пышная листва символизирует изобилие и полноту нашей жизни, уют дома. А цветы означают, что несмотря на возраст, я всё ещё привлекаю его и способна родить ещё детей. Льстец, — она насмешливо задрала нос, тут же смутилась и рассмеялась сама с себя, спрятала зеркало.

— Узор всегда что-то означает? — спросила Вера.

— Не всегда. Тебя интересует твоё зеркало? Я никогда не видела этих цветов, подозреваю, их вовсе не существует.

— Существуют, — вздохнула Вера, — только очень далеко.

— Значит, он хотел сказать, что ты для него — иностранная диковинка, которой больше ни у кого нет, гордись.

— Ага, — с натянутой улыбкой кивнула Вера. — Спасибо вам, вы мне здорово помогли.

— Обращайся, девочка, я всегда рада помочь. — Она помрачнела, невесело улыбнулась: — Я не бог весть какая поддержка, но учитывая то, что у вас совсем никого нет, я тоже на что-нибудь сгожусь. Не обижай его, ему сильно досталось от жизни, но он смог не превратиться в чудовище, одни боги ведают, чего ему это стоило. Пусть хотя бы от тебя он видит только хорошее, постараешься?

Вера смущённо кивнула, не глядя старушке в глаза, эти разговоры, как будто они уже обручены, здорово нервировали.

— Пойдём, я провожу тебя.

Они встали, прошли через магазин, Вера опять засмотрелась на картину на стене, хозяйка заметила её взгляд и улыбнулась:

— Нравится?

— Да. Очень красиво и гармонично, немного пусто только, но в целом хорошо.

— А что бы ты туда добавила, чтобы не было пусто? — хитро спросила госпожа Ви А Ри, Вероника пожала плечами и указала на пустое небо и ветки деревьев:

— Пару птичек над водой, и бабочку какую-нибудь, вот здесь, под деревом.

— Твои бы слова да богам в уши, — с печальной улыбкой вздохнула женщина, открывая перед ней дверь. — Счастливо, Вероника, рада была повидаться. Приводи её почаще, Шен Он, — она поклонилась министру, кивнула Вере и вернулась в магазин.

Вера попыталась посмотреть на него, но не смогла поднять глаз, было ужасно стыдно, почему-то казалось, что он всё слышал. Она даже не посмела взять его под руку, так и шла рядом, теребя в руках сумку и думая о каждом своём проколе, с самого начала.

Он первым нарушил молчание:

— О чём вы говорили?

— О поэзии, — с печальной иронией ответила Вера, — о наших неприлично длинных именах, о её внуках, о драгоценностях. О роли языка жестов во взаимоотношениях женщин.

Он двусмысленно хмыкнул, но ничего не сказал, они в молчании прошли ещё пару кварталов, потом министр осторожно спросил:

— О чём говорила госпожа Ви А Ри, когда прощалась? О том, что ваши слова бы богам в уши?

Вера нахмурилась, припоминая:

— Мы говорили о картине на стене у входа. Она спросила, что бы я туда добавила, а я сказала, что птиц и бабочек. Эта картина что-то значит?

— Да. Эта картина — отображение жизненного пути. Река — жизнь; повороты обозначают перемены — замужество, переезд; горы слева символизируют родную семью, справа — семью супруга и его род, деревья — детей, животные и птицы — внуков, насекомые — правнуков.

— Ясно. — Вера замолчала, хотя вопросов было много, но господин министр излучал столько холода, что ей не хотелось с ним заговаривать.

Они прошли через арку выхода из рынка, направились к «Чёрному Коту», министр спросил:

— Вы не передумали навещать Булата?

— Нет. Только я же должна была ему мясорубку отдать, а она дома осталась.

— Я распоряжусь, — кивнул он.

Дальше они шли молча. Таверна была полупустой, министр открыл дверь с иллюзорным туалетом и не останавливаясь прошёл сквозь него, Вера закрыла глаза и стала спускаться следом. Мрачные коридоры подземной тюрьмы совсем не изменились, она даже узнала некоторых парней на пунктах дежурных, кивнула им, проходя мимо. В одном из коридоров им навстречу вышел Двейн, министр передал Веронику ему и попросил отвести к Булату, а сам кивнул Вере и ушёл, не прощаясь. Она вопросительно посмотрела на Двейна, указала глазами вслед министру и спросила одними губами:

— Что случилось?

Двейн отвёл глаза и пожал плечами, тут же сделал вид, что ничего не было, и повёл её в сторону кухни.

Булат так обрадовался её визиту, что Вера на какое-то время забыла обо всех своих проблемах. Этот огромный дядька был похож на ходячий диван с пледом и котом, в него хотелось завернуться и ни о чём не думать. Она сначала рассказывала, объясняла и диктовала рецепты, потом им принесли мясорубку, она закатала рукава и бросилась помогать, натянув фартук поверх цыньянского платья. В двери периодически заглядывали, то радостный Барт, то недовольный Двейн, то какие-то незнакомые парни, которых послали проверить, как тут дела и скоро ли можно будет попробовать результат. В конце концов они так задолбали Булата, что он преодолел свою нелюбовь к Двейну и попросил закрыть столовую до его личного распоряжения, после чего заглядывал к ним в святая святых только Двейн, но через какое-то время и он перестал.

Наконец у Булата кончилась свободная посуда, везде что-то жарилось, тушилось и запекалось, сам повар мыл стол, а Вера сказала, что отлучится на минутку, и выбежала в столовую, сразу увидев одинокую сгорбленную спину за одним из столов.

— Двейн? — заискивающе позвала она, — мы тебя не сильно задерживаем, да? Ну Двейн, мы честно не думали, что так надолго затянется, оно само. Зато ужин будет офигенный… Двейн, ну поговори со мной.

Он сгорбился ещё сильнее, она как-то почувствовала, что дело не в том, что они с Булатом затянули с готовкой, здесь что-то другое. Подошла ближе, положила ладони ему на плечи и мягко погладила:

— Что-то случилось?

Он еле ощутимо пожал плечами, она наклонилась, укладывая подбородок ему на макушку, провела руками по его плечам до локтей и обратно, наклонилась и шепнула на ухо:

— Кто тебя расстроил? Расскажи мне, я их всех побью. — Он беззвучно рассмеялся, она улыбнулась, сделала важный голос: — Да, я могу, доктор Вера лечит всё. И всех. Доктор Вера только господина нашего вредного министра не лечит, но тут уж, я думаю, ты и сам справишься, у тебя отлично получается.