Пелена (СИ) - Гольский Валентин - Страница 6

— Ага, — призналась она, невольно расплывшись в улыбке. — Ты становишься таким забавным, когда смущаешься.

— Так ты по этой причине меня уронила днём в кусты?

Девушка засмеялась, замахала руками:

— Не напоминай пожалуйста, мне опять неловко будет. — И тут же, крикнула племяннице: — Оля, не отходи далеко, будь рядом с нами!

Ванёк взял первый аккорд новой песни, и Катя с Максимом повернулись в его сторону.

— Может пойдём ещё прогуляемся немного? — предложила девушка. — Можно даже в сторону дома, Оле скоро пора ложиться спать.

— Хорошо, как скажешь, — Максим поднялся, обменявшись с Гитаристом прощальными кивками, двинулся по аллее к выходу.

— Вы что, знакомы? — поинтересовалась Катя.

— Живём в соседних домах, — ответил Максим. — И учились в одной школе, хотя конечно в разных классах — он младше меня на несколько лет.

— А сколько тебе кстати?

— Двадцать семь.

Очень хотелось задать тот же вопрос спутнице, но он сдерживал себя, помня, что этот вопрос девушки считают неприличным.

— Мне двадцать пять, — без лишних сантиментов сообщила Катя, немного удивив его.

— Хорошо.

— Почему хорошо? — полюбопытствовала Катя.

— Ну… если бы тебе оказалось сто лет, или больше, мы бы не смогли встречаться, — предположил Максим. — Мама не любит, когда я привожу в дом подружек старше ста.

— Какая она старомодная, — рассмеялась девушка. — Но, по-моему, ты торопишь события, мы с тобой впервые вышли на прогулку в парке, а ты уже знакомство с родителями планируешь.

— Ой, я не в том смысле… То есть в том, но это просто шутка такая, неудачная.

Стоило немного отдалиться от фонаря, как вокруг сгустилась тьма и Оля придвинулась ближе ко взрослым, протянула руку Максиму:

— В темноте, папа всегда держит меня за руку, можно я пойду с тобой?

— Конечно, — согласился он, осторожно сжимая маленькую прохладную ладошку.

Следующий шар молочно-белого света находился всего в полусотне метров, но Максиму вдруг показалось, что до него невозможно далеко. Он старался приноровиться к скорости Оленьки, шёл медленно, делая маленькие шажочки. Слева его взяла под ручку Катя, и он почувствовал себя этаким папашей на прогулке, — странное и непривычное чувство. Своих племянников и племянниц у Максима не было, единственный старший брат до сих пор не женился, и как грустно говорила мама, уже не женится — слишком привык к холостяцкой жизни.

— Чувствуешь себя семейным человеком? — лукаво предположила Катя.

— Да, — он даже кашлянул от удивления. — Но как ты узнала?!

— У тебя это на лице было написано. Во-о-от такими буквами, — развела девушка руки в стороны, издала смешок. — Неверие в происходящее и радость от нового чувства, я даже описать не смогу.

Где-то позади и справа раздался шелест, точно в кустах кто-то пробежал. Машинально оглянувшись, Максим заметил, как листья и ветки кустарника качнулись. Пошарив левой рукой в кармане, извлёк телефон, включил на нём фонарик, посветил. Кажется, никого…

В прошлом году, в городе развелось невероятное количество бродячих собак. Питаясь и обитая на мусорках и свалках, подкармливаемые добрыми бабушками, они встречались буквально повсюду, сбивались в стаи, а уж в парке чувствовали себя просто как дома. Затем, власти сказали своё веское слово, и бродячие собаки исчезли. Ожидается второй акт прошлогодней драмы?

— А что с кафе? Почему не играет музыка? — вдруг задумалась Катя.

Максим лишь сейчас осознал, что танцевальный марафон, который они слышали весь сегодняшний вечер, действительно затих. Ди-джей не терзал микрофон поздравлениями, а выкрики празднующих и просто отдыхающих больше не доносились из-за деревьев.

— Перерыв? — неуверенно предположил он.

И в этот момент где-то там впереди, в скрытом за деревьями летнем кафе, завизжали женщины. Остановившись, Максим настороженно прислушался.

— Что это? — напряжённо спросила Катя, и в её голосе послышалась тревога.

— Не похоже на крики радости.

Оленька промолчала, но красноречиво прижалась к ноге Максима, и он нагнулся, собираясь поднять её на руки.

Нечто тёмное, неразличимое в ночи, вылетело у него из-за спины, промчалось над головой, взъерошив волосы и самым краем задев кожу на затылке. Ойкнув, Максим присел на корточки, оглянулся. Никого и ничего, лишь несколько кустов, в том числе тот самый, на который он светил недавно фонариком, стоят неподвижно.

— Ты чего? — Катя, которая в этот момент смотрела в другую сторону, с беспокойством оглянулась на присевшего парня.

— Да вот… ночная птица, что ли? — Максим коснулся головы и опять ойкнул, почувствовав боль. Поднёс пальцы к глазам — кажется они были в крови…

— Подожди, сейчас, — Катя достала одноразовый платочек, смочив его из какой-то бутылочки, промокнула рану. Глядя на задёргавшегося от боли парня, озабоченно произнесла: — Видимо у тебя глубокий порез, может стоит съездить в больницу, швы наложить?

— Пройдёт… — выдохнул Максим. — Чем ты смазала? Щиплет — жуть!

— Перекисью… Когда гуляешь с маленьким ребёнком — приходится держать в сумочке кучу разных вещей. Ой, слушай, там теперь шрам может остаться, я совсем забыла!

— Не понял…

— Говорят если перекисью сильную ранку полить, то шрам может остаться…

— Ты имеешь в виду на голове, в волосах? — усмехнулся Максим. — Пусть остаётся, постараюсь пережить.

— Ну да, тоже верно. Хотя, если к старости облысеешь, то станет видно. И сразу обо мне вспомнишь…

Хмыкнув, Максим подхватил Олю на руки и поднялся.

По аллее, с той стороны откуда они пришли, в сторону кафе пробежали два сотрудника полиции, а за ними следом потянулась компания, сидевшая с гитаристом.

— Что случилось? — Максим обратился к смутно знакомому парню, поймав его за рукав.

— Говорят, Колобка убили, — тот махнул рукой куда-то в сторону и ушагал дальше, торопясь к месту событий.

— Это ди-джей в кафе, — пояснил Максим для Кати, но та кивнула, явно знающая как зовут ди-джея самого популярного летнего кафе в парке.

— Пойдёмте домой, — девушка зябко передёрнула плечами. — Хороший был вечер, но кажется нам пора…

Они ускорили шаг, направляясь к выходу.

Людей вокруг прибавилось. Новость мгновенно облетела парк, и отдыхающие оживились, поодиночке и компаниями выбирались из многочисленных тропинок и аллей, которыми парк был пронизан. Большинство потянулось к выходу, именно к такой компании и прибились Максим с Катей и Олей, направляясь к оставленной на стоянке машине.

«И на старуху бывает проруха» — пробормотал черноволосый, с досадой глядя на уходящую цель. Подумав, добавил аналогичное по смыслу матное выражение.

Он заслуженно гордился своим умением метать ножи. Разумеется, не абы какие, а специальные, боевые, два таких непременно имелись у него с собой в любое время, как и удостоверение, разрешающее их ношение. Вообще-то, их применение не приветствовалось — слишком характерное и необычное оружие, но это был самый тихий способ сделать свою работу. Вот и сегодня, цель была как на ладони, наступившие сумерки не мешали ему видеть прогуливающуюся троицу. Вокруг никого не было, лишь в расположенных рядом с ним кустах ненадолго возникло какое-то движение, но и оно быстро стихло.

Черноволосый осторожно выступил вперёд из скрывающих его зарослей, сосредоточился на руке, на зажатом в ней оружии, и привычно задержав в момент броска дыхание, метнул нож.

И едва не выругался в голос! В последнюю секунду он уловил движение Максима, наклонившегося к ребёнку. Несколько мгновений в душе ещё держалась смутная надежда на попадание, но затем пришлось достать второй нож и вновь приготовиться к броску. Цель сидела очень неудачно, да ещё эта девчонка то и дело закрывала своего приятеля. Черноволосый почти решился выйти и завершить начатое более грязным и грубым способом, но тут на тропинке, совсем близко, зазвучали торопливые шаги. Интуиция заставила его отступить, раствориться в темноте. Мимо пробежала пара полицейских, а затем откуда-то взялось столько людей, что оружие пришлось спрятать, а самому выбраться на аллею и затесаться в толпе, чтобы не выглядеть подозрительно.