Хранительница. Памятью проклятые (СИ) - Огинская Купава - Страница 46

Дожили. Я умудрилась запугать даже городового.

— Хочу чудодейственного успокаивающего чаю, — всхлипнула я, медленно обняв Влада за талию. Чтобы не напугался и не убежал. Мне сейчас нужна поддержка, пусть даже и от него.

— Нету, — вздохнул Влад, опустив подбородок мне на макушку, — придется тебе как-то самой справляться.

— Бедные твои нервы, — выдохнула я, несколько успокоившись.

Наверное, мне просто нужно было принять, как данность, то, что жизнь моя безвозвратно разрушена, тогда бы стало легче. И я даже пыталась, но все равно смириться с этим не удавалось.

— А может, все-таки стоит просто разделаться с проклятыми? — робко спросила я, прижимаясь щекой к футболке Влада, отсчитывая размеренный стук сильного сердца.

Три удара и решительное:

— Проклятые будут повторно закованы. Другого выхода у нас просто нет.

— В смысле?

— Лесь, они поедают людей, уничтожая память о них, чем необратимо меняют будущее. Кто знает, кем должна была стать Оксана, которую я уже никогда не вспомню? Возможно, ей суждено было совершить что-то значимое, что-то такое, чего теперь не произойдет. Проклятые не просто убивают людей, они меняют будущее. Это может уничтожить все.

Отстранившись, я с надеждой заглянула ему в глаза.

— Влад… а я ведь уже полтора года приманка, можно сказать, я в этом профи. Мы можем, — я загорелась идеей, у меня появилась надежда, что мою прошлую жизнь все же можно вернуть, что не так уж все и безнадежно, но все мои робкие мечты были разбиты о суровое «нет».

— Но почему? Они же охотятся теперь на меня, мы можем заманить их куда угодно.

— Лесь, тебя больше не существует в этом мире. Мне и самому сложно тебя помнить, и если бы не Глеб, с которым тебе посчастливилось познакомиться повторно, уже забыл бы. Я даже не уверен, что вспомню тебя завтра, когда проснусь. Они крадут мою о тебе память. Медленнее, чем воспоминания других — я все же городовой, но даже всей моей силы не хватит, чтобы противостоять им дольше пары дней. Завтра я назову тебя хранительницей города, все человеческое, что в тебе было уйдет вместе с сумерками. Включая метку охоты, — теплые пальцы коснулись основания шеи, чуть надавив. Влад показывал, где под кожей, ушедшая глубоко в плоть, крепко вцепившись в кость, горит то самое обрекающее на смерть клеймо.

И завтра мне предстояло сменить одну метку на другую. Чтобы выжить.

А ведь совсем недавно, стоя у подъезда, в котором прожила почти полгода, глядя в спину Павлу, я верила, что все еще наладится. И Влад не пытался меня переубедить.

Небо хмурилось, будто затянутое полупрозрачной серой пленкой, скупо пропускавшей сквозь себя слабый, рассеянный свет восходящего солнца. Вместе с небом хмурился и городовой, озабоченно глядя вверх.

— У нас проблемы? — спросила я, кутаясь в пиджак Влада и зябко поджимая пальцы на ногах — если платье Ани на меня еще налезло, то обувь была чуть ли не на два размера меньше. Куда уж мне влезть в туфельку тридцать шестого размера… — Можете говорить смело, я слишком хочу спать, чтобы плакать. Правда, никаких слез не будет.

— Если ничего не изменится, обряд провести не удастся. Света не хватит, — отозвался Илья, терпеливо дожидаясь, когда уже городовой налюбуется небом и отомрет. Дверь машины Влада он держал открытой, собираясь усадить меня на заднее сидение.

— Если бы я была параноикам, то решила бы, что весь мир настроен против меня, — прошаркав по асфальту тапочками Ильи, в которых еще вчера переместилась из его квартиры, я послушно залезла в машину.

Илья устроился рядом, и мы вместе выразительно уставились на Влада, продолжавшего гипнотизировать небо.

— Хочу напомнить, что проклятые меня не загоняют, следовательно, я могу и не услышать их приближения, — громко проговорила я, в упор глядя на городового. Тот отмер, медленно опустил голову, чтобы взглядом выцепить мое лицо в полумраке салона.

— И правда пора, — согласился Илья.

Признавая правоту наших слов, Влад, не мешкая, направился к машине, чтобы занять свое место на водительском сиденье.

Со двора мы выруливали под накрапывающий мелкий дождик, который за час езды, против ожидания, не сошел на нет, а превратился в настоящий ливень.

— Все очень плохо, — прошептала я, глядя на ослепшее от дождя окно. По стеклу сбегали быстрые струи воды, не давая толком рассмотреть город. А ведь мы выехали за его черту и сейчас стояли среди деревьев, на пригорке, запертые в машине непогодой.

— Не сочтите меня паникершей, но я просто физически ощущаю, как утекает время, — похлопав Влада по плечу, я с надеждой спросила, — нам точно нужно солнце? Давайте так обряд проведем.

— Твой случай особый, — отозвался городовой, — без света может не сработать.

— Так давайте попробуем, — продолжала канючить я, опасливо косясь на окна. Казалось, что проклятые уже совсем рядом, что они окружили машину и готовятся напасть. А я не могу их ни увидеть, ни (что совсем печально) услышать.

Как же плохо быть желанной добычей, с которой даже поиграть перед съедением не хотят…

— Хорошо, — выдохнул Влад, порывисто открыв дверцу — шум дождя тут же стал громче.

Вздох, и он нырнул под тугие, холодные струи.

Мы с Ильей переглянулись, он успел только растерянно улыбнуться, когда и с моей стороны открылась дверца, а городовой, мокрый и сосредоточенный, протянул мне руку.

— Ну что ж, рискнем, — решил Илья, и в машине я осталась одна, продолжая подозрительно рассматривать протянутую ладонь.

— Леся, — нетерпеливо позвал Влад, качнув рукой.

— Дай с духом собраться, — проворчала я, резко выдохнула и ухватилась за него, выбираясь из теплого салона в холодный, мокрый кошмар.

И пиджак, и платье, и вся я насквозь промокли через неполную минуту. Дождь был такой силы, что просто вбивал меня в раскисшую землю. Я скользила по траве, шаталась, случайно наступала в лужи и ежилась, вытряхивая из тапок мутную воду и грязь.

Сто метров до вбитого в землю камня с дырой посередине — кольца, о котором говорил городовой, мы добрались почти за три минуты. Добирались бы и дольше, если бы Владу не надоело меня поддерживать на каждом шагу, и он не закинул бы меня на плечо… из-за чего я потеряла тапок.

Потому пришлось мне стоять босой пяткой в луже, пока Влад, опустив мои ладони на камень, что-то бормотал. Шум дождя заглушал его слова, Илья ходил по кругу, будто отрезая нас от всего мира, и там, где он проходил, мне чудилось легкое голубоватое свечение.

Левую ладонь укололо, пальцы скрутило судорогой, и вся рука до локтя онемела.

Я испугалась, дернулась, желая отстраниться, но Влад держал крепко.

— Не шевелись! — напряженно велел он, перекрикивая дождь. — Действует.

Я замерла, в нетерпении ожидая окончания. Мне почему-то думалось, что обряд этот очень кровавый и болезненный, а на самом деле… вообще не впечатляет.

Стоило только немного расслабиться и позволить себе робкую надежду, что все на самом деле обойдется, как по невидимой преграде за спиной у Влада ударила когтистая лапа.

Я вздрогнула, но осталась стоять на месте, смиренная теплотой чужой ладони.

Он обернулся, смерил взглядом вышедшего из серой пелены дождя проклятого и вновь повернулся ко мне, рявкнув на сбившегося на мгновение с шага Илью.

— Держи периметр!

— Без тебя знаю, — огрызнулся тот, напряженно глядя на незваного гостя. Шаг он не ускорил, продолжая неторопливо проходить очередной круг.

Удар повторился, по воздуху прошлись синие быстро зарастающие трещины, обрисовывая контур нашей защиты.

— Долго еще?

Со стороны города к нам подобрался еще один проклятый, подтачивая мое спокойствие.

— Еще с минуту, и обряд будет закончен, — успокоил меня Влад, чтобы тут же расстроить, — потом придется бежать.

— Зачем?! — я смотрела на огромные когти, царапающие возведенную Ильей стену. Вот Илья прошел мимо нечистого, остервенело махавшего лапами всего в сантиметре от его головы, а тот даже не взглянул в сторону проклятого.