Хранительница. Памятью проклятые (СИ) - Огинская Купава - Страница 19

— Влад, высылай своих парней, тут непослушная нечисть объявилась.

Адрес Крис диктовала уже на бегу, стараясь не упустить нарушительницу. А неядь, уже ни на что не надеясь, просто бежала вперед, пытаясь оторваться от преследования, спрятаться и сменить облик. Это, пожалуй, единственное, что теперь могло бы ее спасти.

— Я бы и сама могла ее осудить, — задыхаясь, прошипела я в спину Кристине, которая едва не сбила с ног идущую ей на встречу девушку. Та что-то увлеченно писала в телефоне и несущуюся прямо на нее ведьму не видела, из-за чего чуть не оказалась на полу.

— Простите, — крикнула на ходу Крис, сбивая дыхание, и уже тише ответила мне, — Влад накажет ее строже.

С этим поспорить я не могла. Неядь — это не простой паразит, она человека и убить может. И самое отвратительное в этой ситуации заключалось как раз в том, что именно убить того паренька она и собиралась. Выпить его до дна и бросить в каком-нибудь безлюдном месте.

Неядь резко сменила направление, завернув за угол, в безлюдный коридорчик, ведущий к туалетам, лифту и комнате персонала.

И это была ее ошибка.

Если толкаясь среди людей, у нее еще был шанс от нас скрыться, то тут, в коротком, безлюдном коридоре — никакого.

— Ну что, добегалась? — Крис дышала тяжело, но не так страшно, как я.

Я в себя воздух втягивала с жутковатым свистом, а выдыхала с сипом, в котором изредка прорывался будто бы предсмертный, полный муки хрип. Не привыкла еще за нарушителями бегать, была не в форме и с завистью смотрела на неядь: та почти не запыхалась, прижимаясь к стене, она безнадежно глядела на нас.

Из мужского туалета за нашими спинами кто-то вышел, я, не оборачивалась, чтобы проверить и заметила надежду, вспыхнувшую в глазах нечисти, густо подведенных карандашом. Вот только мужчина спокойно пошел по своим делам, не обратив на нас никакого внимания. Глаза отводить Крис умела ничуть не хуже амулета Глеба, который, вполне возможно, она же и заговаривала.

— Не надо, — чуть ли не плача, простонала неядь, заламывая руки, — я не хотела. Я бы не убила…

— Вот городовой с этим и разберется, — непреклонно отрезала Крис, — он-то точно узнает, хотела ты или нет.

Нечисть захныкала, закрыв лицо ладонями, и тут же дернулась, как от удара.

— Ты мне эти штучки брось, — зло выдала Крис, сжимая в руке одну из своих многочисленных подвесок, что сейчас мягко сияла зеленоватым светом, — попытаешься личину сменить, все равно к городовому попадешь, но тогда тебя уж точно жалеть не станут, развоплотят на месте.

— Меня и так никто не пожалеет, — огрызнулась неядь, — ваш драгоценный городовой нечисть терпеть не может, хотя сам один из нас. И ты, ведьма, предлагаешь мне ждать снисхождения от того, кто ненавидит себе подобных?

— Он не ненавидит, — Кристина устало потерла лоб. Будто бы уже не в первый раз слышит подобные обвинения и притомилась уже от этого, — он следует уставу.

Таисия оскалилась. И все же…

— Почему Таисия?

Мой вопрос застал врасплох не только нечисть, ведьма так же растерянно уставилась на меня:

— Разве это важно?

— Для меня, кажется, да.

— Ладно, — вновь обернувшись к ничего не понимающей неяди, Крис грубовато велела, — чего смотришь? Объясняй, почему именно это имя выбрала?

Пожав плечами, та с заминкой ответила:

— Я вас еще два часа назад видела, там, на первом этаже, тогда это имя в голову и пришло.

— Лесь, у тебя есть знакомые Таисии?

— Нет.

— Вот и у меня нету, — как-то совсем недобро отозвалась ведьма.

Почувствовал наше недоверие, нечисть истерично взвизгнула:

— Я не вру! Зачем мне о таком врать?

— Действительно, — пробормотала Крис.

Невольно переглянувшись, мы вновь уставились на неядь.

— Что?! — рявкнула она, но сбросив взгляд нам за спину, тихонечко завыла и будто бы выцвела вся. Посерела, съежилась, обессиленно оседая на пол.

— Быстро вы, — уважительно протянула Кристина, первой обернувшаяся к подошедшим.

— Поблизости были, — хмуро объяснил Богдан.

Глеб молчал, с непередаваемым выражением лица глядя на меня. Ну да, мне предложили вместе с Кристиной немного отдохнуть, а не нарушителей ловить, но кто же виноват, что эта конкретная нарушительница прямо перед нами злодействовала?

И если оборотень уделил все внимание мне, очень этим нервируя, то Влад даже взглядом не удостоил.

Выслушал сбивчивый доклад Крис и забрал неядь.

Ну как забрал… Велел ей сухо:

— За мной.

А она и пошла. Как привязанная. Покорная, тихая и безнадежная.

И больше я про нее ничего не слышала. Глеб рассказывать о дальнейшей судьбе неяди отказался, Богдан сослался на ультимативный запрет Крис пугать ребенка — меня, то бишь. А Влад… Его мне почему-то было страшно спрашивать. Он бы точно честно все рассказал без утаек и прикрас, и тогда бы я перестала видеть в должности хранительницы что-то сказочное.

Потому что не бывает на свете сказочных палачей.

Это странно, когда одно простое имя занимает тебя настолько, что ты не можешь выкинуть его из головы, как бы не старался.

Я не могла забыть о неяди, хотя честно пыталась. Имя, выбранное ею для охоты, тревожило, заставляло чувствовать себя уязвимой, забывшей что-то важное… неполноценной, что ли.

И довело меня это все до внепланового звонка домой.

У нас с родителями была договоренность: я звоню пару раз в месяц, подтверждаю свою успешную жизнедеятельность и могу продолжать жить почти за две тысячи километров от них.

И сегодня дорогие родственники настолько не ждали от меня звонка, успокоенные часовой беседой три дня назад, что дозвониться до них я смогла лишь с третьей попытки.

Сначала позвонила маме, телефон которой, видимо, опять был оставлен в сумочке, и который, разумеется, никто не услышал, потом папе, попросту забывшему поставить его на зарядку, позволив мне насладиться безэмоциональным «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…».

В третий раз, раздраженно пыхтя, я набирала номер стационарного телефона, чтобы высказать дорогим родителям все, что думаю об их непутевости и преступном равнодушии к современным гаджетам, призванным облегчить всем нам жизнь.

На этот раз трубку подняли почти сразу, да и как иначе? Воскресенье же, все дома, отдыхают перед новой трудовой неделей.

— Да?

Услышав мамин голос, я ненадолго зависла. На мгновение показалось, что она меня не узнает. Не вспомнит.

Быстро отогнав от себя эти мысли, я глубоко вдохнула.

— Мам, привет, это я.

Несколько томительных секунд в трубке царила тревожная тишина, которую спугнул обеспокоенный вопрос:

— Что-то случилось?

— Нет-нет, я просто…

— Алеся, — и я отчетливо различила в ее голосе профессиональное раздражение. Мама у меня была педагогом с немалым опытом работы, и голосом владела мастерски, — не зли меня. Лучше сразу скажи, что случилось.

— Да с чего бы…

— Ты никогда так часто не звонила. Все дела-дела. Деловая у меня дочь.

И сказано это было с такой смиренной тоской, что мне даже стыдно стало. Сразу подумалось, что могла бы я и чаще звонить, от меня не убудет… Отогнав непрошенные угрызения совести, я уверенно проговорила:

— Ничего у меня не случилось, просто вчера судьба с одной девушкой свела, — быстро проговорила я, как бы между прочим уточнив, — ее Таисия зовут. И хотела спросить, у нас никогда знакомых с таким именем не было? А то уж очень оно мне запомнилось почему-то.

— И ты только из-за этого звонишь? — с сомнением уточнила у меня дорогая родительница.

— Знаешь, как неприятно чувствовать себя склерозницей?

Мама задумалась и честно думала почти минуту. Все это время я сидела на полу в своей комнате, царапая ногтем ламинат.

— Нет, никаких знакомых с таким именем у меня нет.

— А у папы?

Около двадцати минут я слушала перечисление всех женских имен, представительницы которых были друзьями семьи, просто знакомыми или коллегами по работе. Папа даже продавщицу из магазина вспомнил, у которой я все детство мороженное покупала, но ту звали Зульфией, и она тоже не подходила.