Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве (СИ) - Огинская Купава - Страница 21

Воодушевленная удачей с заколдованным ведьминым женихом, я с новыми силами взялась за выслеживание Кощея. Уже всерьез раздумывая над возможностью подкараулить его не в саду, куда он ходил судя по всему редко, а где-нибудь в замке…

К счастью не пришлось.

В полутемных коридорах, полных паутины и пауков, наедине с Кощеем я едва ли смогла б быть наглой хоть чуть. Среди живой и дерзкой зелени было как-то проще.

Приметила я государя еще издалека, он медленно брел по заросшей садовой дорожке, ничуть казалось, не замечая, как следом, укрытая тенью галереи, за ним бреду я. Доведя Кощея до знакомой уже беседки, я ненадолго замерла, собираясь с духом, чтобы выйти из своего укрытия.

Смелости не хватало.

Чтобы перебороть свою нерешительность пришлось бежать на кухню, выпрашивать у домовых пирожки и нестись обратно, упрямо надеясь, что Кощей будет сидеть на месте и ждать моего допроса с пристрастием.

Кощей никуда не делся, будто и правда ждал.

На этот раз, я принесла целых два пирожка и была собой очень горда. Важно прошла по саду, смело уселась рядом с государем и щедро протянула ему целый пирожок, уверенная, что он возьмет. Раз уж половинку от надкушенного взять не побрезговал, то целый, только что из печки, еще даже горячий, точно примет…

Гостинец Кощей и правда взял, но продуманности моей не оценил, пирожок располовинил и один его кусок мне протянул.

— Так я же два взяла, — заметила несмело, — они одинаковые.

Кощей приподнял бровь, совершенно обычный и ничуть не страшный жест, но кусок пирожка я тут же взяла, вгрызлась в его край, руки себе освобождая, и второй, свой, тоже пополам поделила, протянув одну часть царю.

Кощей принял. С благодарной улыбкой, заставляя меня уверяться в подозрении, что обыденная фраза «разделить еду с гостем» воспринимается нечистью ну совсем уж буквально.

— Говори, что хотела, — благосклонно разрешил он, когда все было поделено.

— Спросить хотела. О проклятии. — это оказалось сложнее, чем мне представлялось. То ли от того, что Кощей смотрел, а может потому что с нечистью в принципе просто не бывало, но я с трудом подбирала слова, хотя речь свою зазубренную наизусть и не единожды отрепетированную, должна была выпалить на одном дыхании. Но не свезло. Слова путались… — Вы наверное не знаете, но я тут на днях жабу от проклятия спасла… Человека! Я хотела сказать, человека спасла. Жениха ведьмы одной. Она его в жабу превратила, а я расколдовала.

— Наслышан. — с серьезным видом кивнул Кощей.

— Д-да? — растерялась я. — А…ну это хорошо.

И замолчала. Все шло совсем не так, как я себе представляла. Совсем-совсем. Слова комом встали в горле, я не знала с чего начинать. Что вообще говорить? Заготовленные фразы в панике разбежались, оставив меня отупело таращиться на зеленый, самодовольный куст, разросшийся у дорожки и почти полностью перегородивший ее своими ветками.

Помощь пришла оттуда, откуда я ее совсем не ждала.

— И ты желаешь узнать суть моего проклятия? — благодушно спросил он. — Хочешь проверить, снимется ли оно поцелуем?

— А оно снимется? — оживилась я.

На самом деле это было бы очень логично. Змеи, возомнившие будто я царевна, беспокоились, что трепетное, взращенное нянюшками создание напрочь откажется целовать их царя, потому и скрывали от меня «страшную» правду, желая, чтобы я сама до всего дошла и по возможности не устроила им истерику, вызнав всю правду.

И вот она я, все понявшая и осознавшая, добровольно готова снять с Кощея проклятие. Снять проклятие, получить свободу и вернуться домой. И…в этом места радужная картина будущего чуточку меркла, но я старательно попыталась дурные мысли подальше.

Может и не страшно уже это возвращение, может, притомился Иван ждать, да и нашел себе другую невесту.

Может же такое быть?

— Пока не проверим, не узнаем, — хмыкнул Кощей, подставляя мне щеку.

Это было совсем нереально и чуточку безумно.

Я послушно, но быстро и несколько нервно, ткнулась губами куда велели, почти не почувствовав легкой прохлады его кожи и отпрянула.

— Ну как?

Он помолчал, прислушиваясь к себе, покосился на черный аметист, вделанный в кольцо на мизинце, будто бы совсем не издевался надо мной, а правда надеялся, что это подействует. Камень скрупулезно берег свой цвет, не желая хоть в чем-то меняться.

— Не помогло.

— Может, надо подождать? В прошлый раз ведь тоже не сразу вышло. — робко предположила я.

— Может, — согласился Кощей, не желая рушить мои надежды. Но по лицу его было ясно, что в это он уже не верит. Если и была какая-то в нем надежда, то умерла она сразу после поцелуя.

— Это ведь не поможет, да? — тихо спросила я.

Кощей неопределенно пожал плечами.

— Тогда почему сразу не сказали? Зачем все это?

Я очень хотела на него обидеться. Даже понимая, что обижаться на самого Кощея Бессмертного опасно, все равно хотела.

Но он оказался достаточно честным, чтобы легко обезоружить мою обиду:

— Ты так искренне хотела помочь, это приятно. Я просто не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии.

— Тугарин с Горынычем тоже искренне хотят вам помочь вообще-то.

— Ты царевна. — просто сказал он, будто это должно было все объяснить. Мое недоумение оказалось слишком заметным, и достойный объяснений. — Единственная царевна, желающая добровольно мне помочь. Это несколько сбивает с толку.

С толку его сбивает…да у меня за последние седмицы жизнь с ног на голову перевернулась, если из нас кто-то и сбит с толку, так это я!

Но об этом я, конечно же, благоразумно промолчала.

— И все же, что на вас за проклятие? Какое условие у его снятия?

— Правда хочешь знать? — спросил он, прищурившись. Сейчас Кощей выглядел очень живым и это было так замечательно и странно… Непривычно, потому что по вечерам от живого человека в нем оставались разве только возможности двигаться, говорить и дышать.

— Мне же его снимать предначертано, — нетерпеливо напомнила я, — хотелось бы знать чего от меня ждут.

Кощей медленно кивнул, будто бы принимая мои слова. Согласен он с ними или нет я уже не узнала.

По закону великой подлости, разговор наш был прерван в самый важный момент.

Волк, звеня связкой ножей у пояса, в буквальном смысле свалился с неба… вернее, спрыгнул он со второго яруса галереи, но от неожиданности я не сразу это осознала.

— Мой царь! — рыкнул оборотень, покосился на меня и забавно принюхался. Вроде как незаметно пытался, но ничего у него не вышло. Кажется, умытую, причесанную и опрятную меня не узнали, хотя запах и был знакомым…

— Вой, — предостерегающе, но совсем негрозно окликнул его Кощей. Сотник тут же опасливо прижал уши, — что ты хотел?

— Пришло сообщение от лесных огней. Чужак прорвался на наши территории.

— Где?

— На болотах Рудянки.

Услышав знакомое имя я невольно поежилась. Болотницу эту я уже знала — злоязыкая и вредная нечисть, что приходила ко мне со своей историей. Я помнила тот день и помнила, как Рудянка принесла с собой сырой запах болот, как задушила меня дурманным ароматом багульника и как запутала своими сложными жалобами на всякого рода нечисть. Даже о Кощее дурное слово сказать осмелилась, правда шепотом и с оглядом на дверь. Ничто ей было не по вкусу, все раздражало, и мои неумелые старания записать все ее стенания болотницу тоже не удовлетворили. Ушла она глубоко недовольная моей работой, оставив на память головную боль, что не отпускала весь день.

— Человек? — уточнил Кощей.

— Да.

— Пусть донесут Ружянке, я дозволяю. Он на ее территории и принадлежит ей.

— И никаких прав…

— Никаких прав не заявляю.

О чем они говорят понятно было без пояснений. Какого-то совершенно незнакомого никому из нас человека приговорили к смерти.

От пробудившейся вслед за словами царя безотчетной неприязни захотелось отсесть от Кощей подальше.

Потому что я тоже когда-то прорвалась на их территорию. Потому что я тоже когда-то была чужаком. Потому что Бессмертный так же мог со скучающим видом, ничего не разузнав, решить мою судьбу. Потому что он нечисть, а я отчего-то стала об этом забывать. Такой же как и Лихо, только более дружелюбный, потому что от меня чего-то хочет.