Сказ о Грозной воительнице и о несносном Рыжике (СИ) - Мозговая Екатерина - Страница 15

— Следилку попытался накинуть, хотел найти злоумышленника по остаточной магии. Но ты же умненькая девочка и все предусмотрела. Должен признать, идея с элементалем мне понравилась, молодец!

Это что же, меня сейчас похвалил этот напыщенный Рыжик? А приятно, однако! И улыбка непрошеным гостем засияла на и без того довольном лице!

Тем временем события развивались, и возле ректората, уже собирались зрители, которых не смущал более чем недовольный и нервный ректор. А мужчина, поняв, что отследить вандала не выйдет, заметно напрягся и, вскинув руки, судя по всему, собирался призвать свою магию, дабы залатать надпись, но… И тут его ждало фиаско! Ведь моя Файри, выела всю энергию на этом участке, и теперь чтобы естественный магический фон восстановился, нужно время. А значит или моему творению висеть здесь еще день, или надо ставить новую дверь!

Однако эльф, видно, слыл упрямым нравом и попытался обхитрить мое коварство. Протянув к двери правую руку, вторую сосредоточив на сгибе своего локтя, он резко провел этой рукой от локтя к ладони. Тут же с его пальцев посыпались разноцветные блестки и радужным туманом осели на дереве. А перед нами предстала идеально чистая, прямо таки девственно невредимая поверхность!

Теперь уже удивлялась я! Не может такого быть, не мог он ее починить! Только не после контакта с моей маленькой обжорой! Что он сделал вообще?

И снова на помощь с разъяснениями пришел Мир:

— Волин Сейхери, помимо прочих многочисленных талантов, еще и Мастер иллюзий. Но не расстраивайся, мстительница, мне кажется, сейчас еще один раунд будет за тобой.

И действительно, только ректор, самодовольно улыбнувшись, расслабился, как на вновь чистой плоскости снова стали проступать злополучные буквы. А за спиной мужчины, уже вовсю веселились студенты, которые в противостоянии "ректор-надпись" явно болели за вторую!

Я тоже болела! Мне вообще казалось, что шире уже улыбаться просто нельзя, что вот-вот и мне это грозит вывихнутой челюстью! Но поделать с собой ничего не могла. И уже не печалило, что я таки пропустила завтрак, что сегодня у меня очень сложный день, и что Рыжик меня поймал на горячем. Все это было несущественно по сравнению с удовольствием, которое принесла мне эта шалость!

Наверное, я слишком громко думала, потому как глава академии вдруг резко обернулся к нашей с Демирином паре и, несмотря на толпу студентов, уставился прямо на нас. На долю секунды мне стало страшно, что он все-таки как-то меня вычислил. Но потом я заметила, что взгляд он устремил не на меня, а на Мира! Тот же, недолго думая, счастливо разулыбался и приветливо помахал ему рукой. Судя по тому, как недовольно прищурил глаза Волин Сейхери — Рыжик у него бывал гостем частым, но нельзя сказать, чтобы желанным…

Нет, это что же получается? Он сейчас возьмет и просто присвоит мои лавры себе? Ведь все-все сейчас подумают, глядя как ректор смотрит на рыжего воришку, что это он учудил! Я определенно несогласная! Поневоле попыталась сделать шаг вперед, еще даже не зная, что скажу… Но Демирин, судя по всему, опять предугадал мои действия (мысли он, что ли читает, не иначе?!) и, не позволяя отстраниться, обхватил талию своими лапищами. Нет, нормально, вообще?! Так этой наглости, ему показалось мало, он так же, словесно решил меня добить:

— Ох, и худышка же ты! Талию двумя ладонями обхватить можно. Чего вообще в РАМИиЗ подалась? Тебя нужно дома закрыть и откармливать пока хотя бы грудь не вырастет, — и столько праведного возмущения, нет, он точно, смертник!

Стоит ли говорить, что ректор и компания были забыты! Мне даже воздуха хватать перестало, и от ярости потемнело в глазах (а может, потому что руки, этого самоубийцы, держали так удушающее крепко, как не каждый корсет). Развернувшись к Рыжику, уже даже не пытаясь скрывать истинных эмоций, натыкаюсь на спокойный и безмятежный взгляд! Он точно бесстрашный!

— Не стоит благодарить, все равно не оценишь, — непринужденно протянул Демир. — Не беспокойся, о, непризнанный гений, мне твоя слава "дверемарателя" ни к чему. Я, знаешь ли, предпочитаю больший размах и ректору это прекрасно известно. А вот чего еще не известно тебе, так это то, что Волин Сейхери не любитель нотаций. Ректор больше уважает закреплять наказание на практике. И фантазии его, я уверяю тебя, иной раз гораздо изощренней, чем даже у королевского палача.

Он говорил так спокойно, неторопливо, словно объяснял маленькому ребенку, почему тому нельзя лезть в реку одному. И слушая довольно приятный мужской голос, поневоле успокаивалась, хотя до полной адекватности было еще далеко!

— Это не дает вам, рыжий хам, никакого права вести себя так отвратительно! Если вы еще хоть раз позволите себе эти идиотские шуточки по поводу моего роста, веса или телосложения… Я Вам гарантирую, что и моя фантазия может заставить королевского палача рыдать как мальчишку от зависти!

И что вы думаете, этот непрошибаемо упертый тип проникся? Как же, размечталась! Он лишь снова добродушно улыбнулся (и как у него это получается только? Главное ведь, гадости говорит, а смотрит при этом, как ангел милосердия, посланный богиней Созидания), подул в мое разгоряченное словесной отповедью лицо и обнял крепче. Ах да, я как-то и забыла, что он до сих пор удерживает меня своими ручищами (и не потому, что приятно! Просто запамятовала, с кем не бывает?)!

— Немедленно отпусти меня! — гаркнула и, не дожидаясь пока он выполнит требование, ударила ногой по коленке, чтобы уж наверняка вырваться. Насладившись удивленно-болезненной миной Рыжика, развернулась к ректорату, но шоу уже подходило к концу.

Второе лицо Рандийского королевства, перестало сражаться с моим стихотворением (упрямство и терпелка, видно закончились!) и решило вернуться к себе. Но вдруг замер, дотронулся ладонью до двери и пробормотал что-то себе под нос. Затем все же распахнул оную и со словами: "Мэйрини, необходимо вызвать рабочих, дверь нуждается в замене…", скрылся из виду. Что, впрочем, не помешало публике продолжать веселиться за счет моей проделки. А мне не мешало нежиться в лучах хоть и не признанной, но славы, подобно змейке на теплом, нагретом солнечным летним днем камешке.

Но вдруг многострадальная деревянная плоскость, засветилась золотистым сиянием, чуть ниже моего четверостишья. И словно разрывая дерево изнутри, появилась еще одна надпись, которая гласила: "За изобретательность — "отлично", но поэзия бездарна и скучна, больше — "удовлетворительно" поставить не могу…"

И снова студенты ликовали! Им, вообще, я думаю, было глубоко все равно, над чем или над кем подхихикивать, лишь бы было. Эх, неблагодарный зритель, я тебе подарила огромный заряд хорошего настроения, а ты мне нож в спину — хихикуны беспринципные!

Мне же оставалось лишь негодовать: как это бездарна? Это я то? Да, это просто он совершенно не разбирается в искусстве! Ну, ничего, в следующий раз я постараюсь вас, уважаемый ректор впечатлить гораздо сильнее!

— У тебя такое кровожадное выражение лица. Думаю, палача, можно звать прямо сейчас, он позавидует даже этой малости. А, вообще-то, я с Волином согласен, могла бы, что и поинтересней сочинить.

О как же права его сестра — эта действительно, самая невероятная, языкастая язва, которая мне встречалась! А вслух недовольно буркнула (конечно, творческую личность ранить так легко!):

— Это был экспромт, чтоб ты знал! Вот на ТВОЕЙ двери буду стараться значительно лучше и сочиню целую поэму…

— М-м-м, надеюсь, любовную? — спросил он уже более грудным, низким голосом. Но меня на этот, явно коварный способ смутить, не купишь… по крайней мере, очень надеюсь.

— Конечно, любовь там будет главной темой! Ведь более самовлюбленного, напыщенного, язвительного и невыносимого, рыжего зазнайку, я раньше не встречала! — Фух, как все же приятно высказаться.

Но Демирина вновь не тронули мои колкости, и он продолжил таким же соблазнительным тоном:

— Малыш, я знал, что буду у тебя первым…