Древняя Греция. От Геракла до Перикла - Савельев Андрей Николаевич - Страница 34

Мессенцы были под держаны аркадянами и аргосцами, спартанцы – коринфянами. И далее в архаический период вновь возникают непрочные союзы городов, беспрерывно распадающиеся и ведущие к неожиданным победам и поражениям претендентов на новую гегемонию – вплоть до римского покорения Эллады.

Сюжет «Одиссеи» напоминает повесть с хронологическим повествованием. На этот сюжет нанизаны рассказы участников – в основном главного героя. Чудесные спасения Одиссея в духе мифологии: «Невозможно, но я так хочу. Невозможно спастись, а я спасаюсь. Все погибли, а я выжил. Должны были убить, а я сам всех перебил». Эти «хотения» реализуются как в сказочных, так и в бытовых фрагментах гомеровской поэмы – интересных или знакомых для слушателей. Для мореходов: муж не вернулся из далекой страны, а так хотелось, чтобы вернулся! Был рабом на Крите, а так хотелось это же время провести в объятьях богини! Друзья просто побросали оружие и были перебиты, а так хотелось, чтобы они стойко сражались! Герой умер, а так хотелось, чтобы он воскрес! Враги растащили богатство, и справедливо было бы их наказать!

Одиссей и сирены

Как и в «Илиаде», мы видим полное отсутствие в «Одиссее» чего-либо напоминающего письменность, включая какие-либо принадлежности для письма, буквы и так далее. Второй признак – наличие повторов, свойственных устным сказаниям. «Рано рожденная вышла из тьмы розовоперстая Эос» – этот рефрен в начале каждого дня «Одиссеи» напоминает присказку «Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Это своеобразная разбивка сюжета на временные отрезки, заполняющая устойчивой формулой зазор между ними. В русских сказках они соответствуют разнородным разрывам во времени, в «Одиссее» – перерыву на ночь. Кстати, в «Одиссее» ничего не делается ночью. Ночью все спят. А днем – в основном разговаривают и едят.

Интересная деталь: в «Одиссее» нет негативных характеристик «от автора». Все, даже ведущие себя непотребно женихи Пенелопы, – богоравные, разумные и так далее. И лишь в характеристиках, вложенных в уста Телемаха, их поведение осуждается. Даже богини Кирка и Калипсо, когда называются «ужасными», то в этом подразумевается сила их чар, а вовсе не внешность.

Основной сюжет, расписанный подневно, – это путешествие Телемаха в Пилос и Спарту и обратно и путешествие Одиссея от острова Калипсо до родной Итаки. Лишь иногда однотипные действия сжимаются, но всегда указывается, сколько дней прошло между значимыми для повествования событиями. Пока Одиссей плывет на своем плоту в море, ничего не происходит. Поэтому Гомеру приходится лишь обозначать длительность этого путешествия.

Мы видим скрупулезное описание реалистичных бытовых деталей, куда вкраплены элементы чудесного, но не невозможного. Чудесное как бы скрыто за тканью реальности и вмешивается в нее так, чтобы не обнаружить себя и остаться тайной, ведомой только главным героям – Одиссею и Телемаху. Более отчетливо сказочное (если его отделить от чудесного) – невероятное даже с точки зрения публики, очарованной рассказами Одиссея. Публика верит и не верит одновременно, и это ее развлекает. Одиссей прекрасный рассказчик.

И все же целостная поэма такого размера немыслима без записи. Даже если она позднее распалась на устные песни, то собрана заново она были в форме, близкой к исходной – письменной. Из одной письменной традиции сюжет был через устную форму транслирован в новую письменную традицию.

Где же лежал путь приключений Одиссея, о котором он повествует? Обычно считается, что все его путешествие – выдумка. Или же что оно – за пределами рационального, вне известного эллинам мира. Между тем, для неопытного мореплавателя, который не может ориентироваться по звездам и не знает очертаний берегов, все места будут таинственными и опасными. Но опишет он эти места так, что они вполне могут быть узнанными осведомленными слушателями.

У Павсания указано, что в Мегариде прибрежная скала была названа в честь Афины-Эфии (в образе утки-нырка). Вспоминая гомеровский сюжет, можно предположить, что Ино в образе нырка, которая помогла (помогла ли?) Одиссею выплыть к острову феаков, – как раз из тех мест. Догадку подтверждает местное предание, что именно здесь Ино бросилась в море, именно здесь море выбросило на берег ее труп, и она здесь похоронена.

Вполне вероятно, что и остров циклопов был где-то поблизости, поскольку в соседней с Мегаридой земле Коринфа Павсаний обнаруживает алтарь, где приносятся жертвы циклопам (киклопам). Здесь же поклонение Посейдону – одно из самых распространенных. А где Посейдон, там и киклопы! Ведь Полифема, с которым столкнулся Одиссей, считали сыном морского бога.

Сирены также могли быть поблизости. Мимо них пролегал и морской путь Ясона, отправившегося за золотым руном. И тогда экипаж легендарного «Арго» спасла песня Орфея, затмившая божественные голоса сирен. Побережье о. Эгины, как отмечает Павсаний, очень опасно подводными скалами, что приводит к гибели кораблей. Здесь, похоже, погиб после Трои Аякс Ойлид, здесь же могли плыть и Одиссей, и Ясон.

Скорее всего, и феаки – вовсе не отдаленно живущее племя, а очень даже близкое к Итаке. Идеальное правление феаков напоминает Крит в период расцвета – так как о нем мог слышать Одиссей из местных преданий. Потом его пересказ трансформировался в описание некоего идеального государства.

Можно сказать, что перед нами дневниковая запись, но никак не миф или сказка. И в то же время она содержит мифы – в виде вставленных рассказов. И сказку – в виде желаемого завершения основного сюжета. Желаемое (месть женихам) становится литературным вымыслом. На это указывает особое сладострастие, которым автор сопровождает сцену уничтожения женихов Пенелопы.

«Одиссея» написана «глазами» Телемаха и Одиссея. Если Одиссей не видел, как лестригоны расправляются с командами кораблей, которые рискнули войти в их бухту, он не живописует этой картины. Он просто бежит, сломя голову, чтобы не попасть в плен кровожадному племени. То, что Одиссей или Телемах видеть не могли, Гомер не домысливает. За исключением дел божественных – диалогов богов меж собой. Надо отметить, что греческая мифология вся состояла из потока частных вымыслов и переиначиваний мифологических преданий. Греки постоянно выдумывали мифологические сюжеты – творили желаемый ими мир богов, отыскивая в них некую духовную истину, которая кристаллизовалась в более или менее устойчивых образах и сказаниях.

Одиссей пускает стрелы в женихов Пенелопы

«Одиссея», очевидно, незаконченное произведение. В ней не разрешается вопрос о возможной мести родственников убитых Одиссеем, Телемахом и их верными рабами. А это не только жители Итаки, но и соседних островов. Можно сказать, что в одночасье родовые кланы этих островов лишились самой блестящей молодежи. Зная, что массовое убийство не пройдет без отмщения, Одиссей предлагает разыграть свадебную процессию, чтобы из своего дома добраться до дома отца невредимым. И эта операция удается. Но неизвестно, как все-таки отнеслись итакийцы к резне в доме Одиссея. Разрешение противоречия имеется в очевидно добавленном фрагменте, не имеющим отношения к Гомеру.

Также остается без завершения предсказание, которое сулило Одиссею избавление от бедствий, только если он пойдет по свету с веслом на плече. Остановиться ему предлагалось лишь среди народов, которые не знают моря и мореплавания. Опознавательный вопрос, который должен был услышать Одиссей: о том, зачем он несет на плече деревянную лопату. Вот тогда весло должно было быть вкопано в землю, и на этом Одиссей мог считать, что полностью рассчитался с богами по своим долгам. Но это уже другая история. «Одиссея» обрывается, а ее эпилог нам известен из противоречивых постгомеровских произведений.