Танец над вечностью (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 33

— Да вы не так поняли!.. Луиджиа!..

Кысей опять придержал меня за плечи, отчего сердце моментально ушло в пятки. Лишь бы не выдать себя! Зачем я вообще это затеяла?..

— Я думала, что вы благородный и честный… не такой, как остальные… А вы… — беспомощно залепетала я.

— Луиджиа, помогите мне, пожалуйста. Я должен ее поймать. Она страшный человек… На ее руках кровь близкого мне человека. А вашей чести ничего грозит. Всего лишь прогуляйтесь со мной под руку, сделайте вид… А если… Уверен, до этого не дойдет, только как крайняя мера… Возможно, придется вас поцеловать…

— Что-о?!?

— … чтобы наверняка ее спровоцировать… Я понимаю, что многого прошу, но невинный поцелуй…

Поцелуй! Разум жалобно взвизгнул и уполз прочь, побитый болезненной похотью. Я не слышала, что дальше говорил Кысей, только смотрела, как шевелятся его губы, сдерживаясь от желания провести ладонью по колючему подбородку, прижаться щекой, обнять…

— Вы меня слышите?.. Луиджиа, пожалуйста, не молчите, а то я чувствую себя настоящим подлецом!..

— Хорошо, — выдавила я, потупив взгляд. — Хорошо. Мне же некуда деваться, верно?..

Кысей помог мне выбраться из экипажа, галантно подав руку. После неудачного визита в гримерку рыжей примы я слегка прихрамывала, нога до сих пор болела, но он, кажется, ничего не заметил. Я искоса взглянула на инквизитора, который кого-то искал в толпе. К нам уже спешил сопровождающий, чтобы провести к заранее купленным местам на огороженной от черни смотровой площадки, откуда было удобно наблюдать за регатой. Парусники и яхты лениво покачивались в мутных водах реки и отсюда казались игрушечными. Кысей довольно улыбнулся, и я, проследив за его взглядом, заметила Лешуа, дежурившего в переулке возле экипажа в компании двух бородачей разбойничьего вида. Великовозрастные придурки! Ловить они меня собрались! Получалось, что и Мишель Пихлер была приманкой. Но как далеко зашел инквизитор? Если он готов целовать безобразную циркачку, то возможно с этой рыжей коровой позволил себе и большее… Не сейчас. Не думать об этом. Холодная ярость, охватившая меня, остудила похоть. Сначала надо все узнать. А после я им устрою… охоту.

Люди все прибывали и прибывали, и мы незаметно оказались в самой гуще толпы, чинно шествуя к смотровой площадке. Веселые лица, улыбки, радостный гомон. Толпа становилась все теснее, но люди, казалось, этого совсем не замечали, превратившись в единое целое, жаждущее развлечений и двигающееся по набережной. А мне с каждым шагом становилось трудней дышать, сердце то замирало, то пускалось в бешеный пляс. Слепящее весеннее солнце заливало лучами площадь, не оставляя теней. Часы пробили полдень. Опаздываем. Движение в толпе ускорилось. И тут тени поползли. Теперь каждый отбрасывал тень, которая увеличивалась в размерах, поглощая соседей и сливаясь в лужицы тьмы. Мрачные силуэты как будто произрастали из земли, незаметно обвиваясь вокруг своих владельцев и занимая их место. Воздуха не хватало. Я остановилась, пытаясь отдышаться. Кто-то толкнул меня, образовалась заминка в стройном ходе толпы. Кысей попытался взять меня за руку и повести дальше, но я не сдвинулась с места. Людей не было. Мимо шествовал лишенный света прах, обтекая меня в завораживающем танце рассыпающегося тлена. Ноги подкосились. Это реальность? Жители умерли? Когда? Почему? Откуда-то раздались крики и лошадиное ржание, в людской поток вклинилась богатая карета, запряженная тройкой жеребцов. Однако лошади оказались непривычными к такому скоплению и встали на дыбы. А может, увидели то же, что и я? Толпа вздрогнула и потеряла устойчивость, опрокинувшись обезумевшими человеческими существами. Кто-то упал, кого-то толкнули, кто-то закричал, на кого-то наступили, кого-то оттеснили, кто-то зацепил мое платье. Меня подхватила неуправляемая сила и потащила в бездну… Но был еще кто-то. Он очень крепко держал меня за руку, не давая упасть, а после выдернул в закуток между колонами, прижимая к стене и заслоняя собой. Тысяченогая толпа катила свои волны мимо, бессильная задеть и раздавить нас.

— Тиши, тише… — это был Кысей. — Не бойтесь, не дрожите…

Он гладил меня по голове и еще что-то шептал, но я ничего не слышала, прижавшись к нему и закрыв глаза. Ничего этого нет, есть только стук его сердца. Мне все привиделось. Но память упрямо подсовывала то, чего не было и в гримерке Пихлер. А ведь инквизитор говорил что-то про колдовство в театре. У примы не было тени. А здесь теней больше, чем надо. Я отважилась открыть глаза. Зря. Небритая морда в очках оказалась слишком близко. Кысей шумно втянул воздух носом и нахмурился, подцепив мой локон на палец.

— Этот аромат… Ваши волосы… Чем они пахнут?

Я похолодела. Как можно было забыть, что у паршивца чувствительное обоняние? Я оттолкнула инквизитора.

— Это лавандовая вода! А что, нельзя? Циркачка должна вонять конским навозом? И хватит меня тискать!

— Да, простите, — смутился он, однако не сводя с меня глаз. — Просто этот запах… так похож на… Глупость, конечно, вы правы…

Епископ в багровой мантии воздел руки к небу и завершил молитву во славу Единого, после благословил воды Дымная, дарующие благодать славному городу Виндену и его жителям. Про менее удачливых его жителей, раздавленных в толпе, все благополучно забыли. Я сидела напряженная, закусив губу и лихорадочно размышляя, как выудить из Кысея сведения. Вернее, как направить фонтан его красноречия в нужное русло. Инквизитор воодушевленно распинался об особенностях очередной яхты, проплывающей мимо, а мне оставалось только поддакивать. Каждый корабль гордо нес на парусах или на палубе цеховые знаки принадлежности. Цех меховщиков выставил яхту с искусными чучелами лисиц и соболей, прикрепив на флагштоке норковую сороковку. На палубе яхты стекольщиков были посажены прозрачные цветы из тончайшего стекла, которые переливались всеми оттенками искусственной радуги от огромной призмы, рассеивающей дневной свет. На роскошную яхту ювелиров было больно смотреть, слезились глаза — ее паруса были прошиты тонкой золотой ниткой. Но когда появилась яхта Инженерной гильдии, Кысей захлебнулся от восторга, словно ребенок. Он схватил меня за руку и больно сжал ее, не сводя горящего взгляда со странной конструкции.

— Смотрите, смотрите!.. Осадка всего на четверть корпуса, а при обтекании создается эффект стоячей волны, что позволяет держать скорость даже при отсутствии ветра! Разве это не восхитительно? Торжество инженерной мысли над слепой стихией!

— Да-да, торжество, — пробормотала я, морщась от боли. — Руку отпустите.

— Простите, простите. Но вы только взгляните!..

— Когда глава гильдии станет вашим тестем, — не утерпела я, с досадой растирая ладонь, — вы сможете вдосталь любоваться…

— Это все слухи, Луиджиа, ну почему вы мне не верите! — инквизитор наконец соизволил перевести взгляд на меня, оторвавшись от механического чудовища на волнах.

— Зачем вы устроили меня в школу танца? За кем я должна следить? За той загадочной преступницей? Она там?

— Не совсем, — замялся он. — Понаблюдайте за фронляйн Пихлер…

— За вашей любовницей?

— Она не моя любовница, — упрямо возразил Кысей и покраснел. — Ей просто нужна моя помощь. У нее некоторые сложности с весом…

— О да, я заметила…

Он нахмурился, а я прикусила язык. Нельзя выбиваться из роли, в которую я вживалась целую неделю, изводя настоящую Луиджию. Сама невинность. Ранимость. Простодушие. Застенчивость. Кротость. А еще нежная утонченность подснежников, букетик которых так и хотелось… запихнуть этому лицемеру в глотку.

— Простите, — всхлипнула я. — Я хочу вам верить, но про вас такое говорят… И ведете вы себя так странно, что я не знаю, что и думать…

— Вы правы… — вздохнул инквизитор. — Со стороны, наверное, это так и выглядит, но я все поясню. Меня попросили помочь в одном деле… Фронляйн Пихлер теряет вес, сейчас она весит всего лишь 95 паундов…