Танец над вечностью (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 25

— Не трогайте меня!

— Простите, простите!.. — он выставил руки ладонями вперед. — Я не хотел вас испугать, просто… Может быть, я могу вам как-то помочь? Как-то исправить свою ошибку? Что-то сделать для вас?

Ага, наконец-то! Попался на крючок! Я всхлипнула и покачала головой, плотнее закутываясь в плащ и дрожа.

— Я больше ничего не умею, только танцевать… Всю жизнь мечтала о сцене, но кому нужна такая уродина?

— Вы не уродина, — запротестовал он. — Совсем нет.

Я печально улыбнулась.

— И на регату после сегодняшнего не попаду, а я ее всю зиму ждала… — закинула я удочку, памятуя страсть Кысеньки к кораблям. — Кто возьмет чудовище на праздник? Особенно после сегодняшнего… Теперь даже маска ничего не скроет, все узнали, что под ней… Почему люди так жестоки?..

— Регата? Что за регата? — заинтересовался Кысей.

— Вы не знали? — деланно удивилась я. — Простите, фрон?..

— Эмм… профессор Тиффано.

— Профессор? — теперь я не смогла сдержать настоящего удивления. — Когда успели? Простите, глупости говорю… Вечно со мной так. Ежегодная императорская регата открывается, как только на Дымнае сходит лед. Торжественное открытие будет в следующее воскресенье. Парусники, яхты… Такие красивые… Эх, хоть бы одним глазком на них полюбоваться…

Я мечтательно вздохнула, уже откровенно намекая этому тугодуму, что надо сделать, но Кысей все молчал и смотрел на меня.

— Господи, как же вы на нее похожи, — выдохнул он наконец. — Даже имя… Луиджиа.

Я похолодела и инстинктивно отодвинулась в тень.

— На кого похожа? — голос был почти спокойный.

— На одну… Неважно. Простите меня. И позвольте загладить вину и сопроводить вас на открытие регаты, — он церемонно поклонился.

— Нет, — вырвалось у меня. — Я не хочу вас обременять и навязываться. Простите.

Я развернулась и пошла к фургончику, досадуя на себя за глупую затею.

— Меня это нисколько не затруднит, — тихо сказал Кысей. — Прошу вас, не отказывайте мне, иначе я никогда себе этого не прощу.

Я замерла, перестав дышать, и через силу покачала головой.

— Даже мой дядя стесняется появиться под руку с такой, как я. Лучше и в самом деле поговорите с папашей Жирарди, — голос уже откровенно дрожал. — Может быть, он разрешит чистить клетки в зверинце и кормить тигров, только пусть не выгоняет, мне некуда идти. Звери — не люди, им все равно, какое у меня лицо…

Он сделал шаг и оказался так близко за спиной, что я услышала тиканье его карманных часов. Мне показалось, что еще чуть-чуть, и я сама превращусь в одно тревожное взрывоопасное биение сошедшего с ума сердца.

— Я могу… — запнулся Кысей. — Хотите, я попробую устроить вас на подтанцовку к "Винденским львицам"?

Перед глазами сделалось красно. Хорошо, что он не видел моего лица. От бешенства я прикусила язык до крови. Убью.

— Я не могу обещать, что получится, но…

— Не стоит себя утруждать, — процедила я.

— Что вы!.. Нисколько не затруднит, а наоборот…

— Что наоборот? — я развернулась к нему, собираясь врезать по этой наглой небритой морде. — Вам это будет в радость, да?

— В пользу, — ответил он и неожиданно смутился. — Понимаете, мне нужен свой человек внутри этой труппы, потому что там происходит что-то непонятное, возможно, преступление или даже кол… — он осекся. — В общем, я готов вам доплачивать, если вы будете сообщать мне обо всем, что услышите или увидите в театре…

— Так вам нужен соглядатай? — я медленно разжала кулак.

— Именно, — обрадовано кивнул он. — Пятьдесят золотых сверх. Идет?

Слепо уставившись в темноту, я лежала и ждала, пока сон угомонит обителей цирка, чтобы выбраться на ночную вылазку в город. Во что этот балбес опять ввязался? Как оказался в городе? Почему ищет Вурстов? В компании с поваром? Нет, это не совпадение. Неужели Тень обмолвилась Лешуа, что у нее есть дочь? Да быть такого не могло, она же не полная дура! Тогда откуда? И почему ищет здесь, если Вурсты должны быть в Ихтинборке? Нет, служанку надо срочно убирать отсюда подальше. В отличие от меня, она никак не меняла внешность, и если инквизитор додумается расспросить или показать ее портрет цирковым, то все накроется медным тазом. Отправить ее в Ихтинборк? Одну? Опасно. А этот тоже мне, профессором сделался… Если он уже не инквизитор, то какого ляда интересуется колдовством? Надо непременно наведаться к пышногрудой фронляйн. Интересно, золотую брошь он ей тоже в интересах дознания подарил? Вот же лицемер.

Тем не менее, я не смогла отказать Кысею. Жалкие пятьдесят золотых мне были без надобности, а вот заполучить его в свое полное распоряжение на следующее воскресенье было воистину бесценно. В предвкушении этого в груди разливалось тепло, а на губах блуждала идиотская улыбка. Изуродованная девчонка неожиданно оказалась полезной ширмой. Только надо порепетировать с ее образом, чтобы не проколоться на регате… И позаботиться о наряде! А может, лучше примерить на себя личину сиятельной дурочки с ее мечтательной страстью к морю? Хотя откуда у безродной циркачки могут быть манеры княжны?

До слуха донеслось приглушенное всхлипывание. Луиджиа тихо ревела в подушку. Опять.

— Тише, тише, — шепот Тени. — Не плачь, дочка… Сон дурной, да? Все хорошо, спи, спи… Госпожа не даст нас в обиду, спи, баю-бай…

— Не дам, не дам, только заткнитесь уже и спите, — пробурчала я и неожиданно для себя замурлыкала колыбельную Мертвых земель. От удивления Тень примолкла, а девчонка пару раз навзрыд охнула, а потом затихла, успокоилась и засопела во сне.

Возле фургончика ждала засада. Ёжик вынырнул из темноты и перехватил меня за руку:

— Куда ты шляешься по ночам?

— Иди спать!

— Цирковые судачат, что кто-то обнес дом судьи Норга. Твоих рук дело?

Я попыталась оттолкнуть его с дороги, но за время пребывания в Виндене покалеченный каторжник окреп и осмелел. Он почему-то возомнил себя главным и начал показывать зубки.

— А даже если и так, то что? Ты меня сдашь? Прочь с дороги! — я ударила его в грудь, но он даже не шелохнулся, продолжая перегораживать путь, как скала.

— Дура ты. Что тебе неймется? Ведь попадешься и всех нас подставишь. Сегодня чудом пронесло.

Я разозлилась.

— Запомни раз и навсегда. Здесь командую я, а не ты. Ты же, кажется, вместе с воеводой служил?

Ёжик заиграл желваками на скулах, однако кивнул.

— Тогда должен знать, что приказы командира не обсуждаются, а выполняются. Иди спать.

— Грош цена таким приказам. Знаю. Два года назад я сам был воеводой… — вдруг глухо произнес он. — Командовал вардом. Мы тогда держали оборону крепости Буревестников в Окорчемском проливе. Ждали подкрепление, а пришел приказ сдаться. Адмирал Мирчев заключил перемирие с пиратами.

Он замолчал, взгляд у него сделался пустым. Я ждала.

— И я последовал приказу. Открыл шлюзы и сдал им крепость с островом, — мертво произнес он. — А эти ублюдки плевать хотели на мирный договор. Им была нужна вся бухта. Я обрек своих бойцов на гибель, понимаешь? Знаешь, что делают пираты с пленными?

— Вешают на рее, килевание или просто выбрасывают за борт, — ответила я.

— Верно… Их капитан, Вильгельм Таш, развесил моих ребят на кораблях, словно изморозные украшения на ёлке. В том сражении княжеский флот потерял половину кораблей… из-за преступного приказа одного идиота. Стоило об этом заикнуться, как всю вину свалили на меня и отправили на рудники. А тот адмирал до сих пор… командует.

Он замолчал, и я тяжело вздохнула.

— Не командует. Уже нет.

Он недоуменно посмотрел на меня.

— Мирчев подал в отставку, — пояснила я. — Не без моей скромной помощи, между прочим. Ёжик… Ладно, Гуго как там тебя?

— Гуго Барнум.

— Так вот, Гуго Барнум, объясняю один раз, надеюсь, больше не понадобится. Тебе повезло с новым командиром. Я не даю своих в обиду и никогда не сдаюсь. Раз обещала твоему побратиму помочь тебе, то помогу. Цветочек слово держит.