Рыцари Гирты (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 4

— До утра все отчеты сэру Прицци — и, когда он ушел, пояснила для тех, кто не знал — каждый вечер три часа я посвящаю чтению или отдыху в кругу друзей. По тестам у меня работоспособность ниже средней, с такими характеристиками в столичные чиновники высших рангов путь закрыт. Но мастер Динтра считает, что это несущественно — она многозначительно кивнула рыжей Лизе и, обратившись к иконам, осенила себя крестным знамением. Лейтенант Кирка прочел молитву и все сели за стол, взялись за кубки, мясо, овощи со специями, салат и хлеб. Пока ели, Эмилия Прицци, что так и не притронулась к кушаньям ни к напиткам, взяла в руки гитару, коснулась пальцами струн. Но сейчас играла не с той напористой сумбурной агрессией, как на приеме в доме депутатов, и тихо-тихо, как далекий, но стремительный, текущий по камням ручей.

Когда ужин был окончен и прочтена благодарственная молитва, принцесса сказала что скоро спать и подъем завтра в семь.

Еще не было одиннадцати вечера, но было уже совсем темно. Отсюда, с вершины холма, не было слышно звуков лагеря. Играющей музыки, веселых тостов и окриков и звона мечей, танцующих с оружием джигу, мужчин. Ветер сносил шум, дул на восток. Над шатром тяжело скрипели деревья. Громко шелестели листья так, что создавалось впечатление, что над головой нет крыши, и они находятся под открытым небом. Ночной свежий сквозняк продувал тяжелые брезентовые стены. В большом, просторном, наверное, пятнадцать на пятнадцать метров, разделенном на комнаты плотными занавесками шатре было тихо. Большинство гостей покинуло собрание. Регина Тинвег притушила газовую лампу над столом, так что та почти не давала света. Мужчины подвинули стулья, подтянули к центру большие и мягкие, почти как настоящие, надувные кровати. Женщины расселись на них кружком, тихо беседовали в полутьме. Принцесса Вероника взяла у Марисы ее трубку, потому что ее собственная не горела, осторожно, чтобы не закашляться, невзатяг вдыхала из нее горький дым. Сидела, обнимала приласкавшуюся к ней, как ребенок к матери, юную графиню Тальпасто, что вначале просто пьяно зевала, слушая малоинтересные ей взрослые разговоры, а потом и вовсе уснула, положив голову принцессе на колени. Барон Визра и лейтенант Кирка, обменявшись парой коротких сдержанных фраз на языке людей Мирны, с учтивыми поклонами спросив разрешения герцогини, подпоясавшись мечами, предупредительно положив руки на эфесы, отошли в темноту обсудить какое-то важное дело, касающееся только их двоих. Вертура, Фарканто и составившие им компанию лейтенант Манко и князь Мунзе, сидели снаружи, за столом, разговаривали о предстоящей охоте и о Лесе. С их слов детектив узнал, что герцог Ринья отказался ехать, потому что его ипсомобиль не сможет пройти по тайге, заглохнет в этих краях, хотя его тоже приглашали вместе со всеми. Что, возможно завтра прибудет министр Динтра, и что сегодня вечером пришли трое землевладельцев этой территории, чтобы засвидетельствовать свое почтение герцогине. Принесли принцессе Веронике дары: плащ из медвежьей шкуры с литой золотой заколкой, множество добытых в этих лесах мехов, сладкий мед и крепкое юво, настоянное на лесных кореньях.

— Леди Булле почти что хозяйка Гирты — как бы невзначай, но с почтением, подметил детектив.

— Да она такая, ее уважают, боятся и любят — устало согласился Фарканто.

— Все зависит от сэра Августа — тихо сказал князь Мунзе — кого он поддержит, тот и будет руководить.

Все согласились с ним. Из шатра вышла рыжая Лиза одетая в теплую шерстяную мантию и тяжелый темно-зеленый плащ для прогулки по ночному лесу. Накинула на голову капюшон, подошла к Фарканто, положила ему руки на плечи. Тот кивнул, и они вместе ушли к кострам вниз. Вертура заглянул в шатер. Мариса и принцесса Вероника лежали на широком матрасе, беседовали. Мариса увлеченно рассказывала про свою ненаписанную книгу.

— И эта Машина и Маяки… — заметив детектива, она осеклась и сказала с улыбкой — Марк спрашивал во сне, зачем они нужны. Он тоже их видел.

— Да, обратная эмпатия, я тоже так умею — устало кивнула герцогиня. Она лежала боком на накинутых поверх просторного ложа теплых мягких одеялах и меховом медвежьем плаще. Играла когтями на лапах зверя. На ней снова была бордовая рубаха с рукавами закатанными до локтей и черные рыцарские, украшенные модными вертикальными стрелками, широкие, подвернутые до середины белых лодыжек, штаны. Длинные темно-русые волосы рассыпались по подушке и плечам. Алая лента с бубенцом, в точности такая же, как и у Марисы светлела в них.

— Марк, заходите — обернулась к детективу, жестом пригласила его принцесса — обнимите Анну, ей без вас одиноко. Со мной всем скучно, но отчего-то все всегда идут ко мне. Парадокс, не правда ли?

Вертура почтительно поклонился герцогине, осторожно обошел кровать и подсел на низкий складной стул у изголовья со стороны Марисы, положил руки ей на плечи. Что-то тяжелое и напористое коснулось его сердца, словно невидимая рука провела по его груди. Он как-то внезапно почувствовал сонливость. Какое-то время, из вежливости, он сидел на рядом Марисой, потом, поняв, что в девичьей беседе на него все равно никто не обращают внимания, решился и принял лежачее положение. Уткнувшись ей лицом в шею, спрятался за нее, обнял и прижал к себе. Он слышал, как они с герцогиней говорили о звездах, потом о какой-то книге и о драконе под Собором Последних Дней, пытался вникнуть, о чем идет речь, но как-то внезапно начал терять нить беседы. Сон накатился на него, тяжелой сумрачной волной усталости, подмял его внимание и мысли.

— Вот так и происходит. Выпиваю людей как батарейки — услышал он последние печальные слова герцогини.

— Ничего, моя леди — заботливо протянула к ней руки, ответила ей Мариса — я же не человек, вы сами сказали, что я дракон с обратной стороны луны.

— Дракон драконом — поворачиваясь к ней спиной и откидываясь в ее объятия, печально ответила принцесса Вероника — но где бы мужа такого найти, чтобы одним ударом хвоста его пополам не перешибить. Ни одного дракона вокруг, одни рыцари, и те бестолочи.

Снаружи поднимался ветер. Скрипел ветвями деревьев. Ночью было очень темно и холодно. Вертура проснулся. Рукой он обнимал двух женщин. Его ладонь лежала поверх бока Марисы на груди принцессы Вероники, что, наверное так и уснув за их беседой, лежала в ее ласковых объятиях, прижавшись спиной к ней. Он подумал, что непроизвольно положил руку так во сне, вздрогнул и отвел ладонь, но тонкая необычайно холодная и властная рука поймала, вернула ее на место. Сжала его пальцы. Словно повелительный и холодный голос прозвучал в его голове.

— Это всего лишь сон.

И он снова прикрыл глаза и, с волнением ощущая своей ладонью ее дыхание и ее ледяную от холода твердую, как будто стальную, руку, прикрыл глаза. Мариса, что тоже обнимала герцогиню, заботливо держа ее обеими руками, чуть повернула ладонь и тоже коснулась пальцами его руки.

— Так надо, мы всего лишь сучья, которые годятся только на то, чтобы сгореть в огне — словно услышал он ее слова, печальные и тихие.

Ему снился сон. О холодной ночи, скрипе деревьев и множестве огней, что пронзительными белыми ледяными звездами мерцают в ветреной темноте. Он просыпался во мраке от холода и шума ветра и снова проваливался в усталый сон, а на утро не помнил, что ему снилось.

— Ты что совсем, что ли? — тихим свистящим шепотом, зло упрекала герцогиню рыжая Лиза — мозгов не осталось в отбитой голове? Как малолетка! Ты что творишь?

Они встали с рассветом, сидели за столом ни низких раскладных стульях, сгорбившись от холода, накинув на плечи плащи. Положив ногу на ногу, дымно курили Лизины папиросы, тихо шептались, чтобы никого не разбудить, пили горячий, отдающий на весь шатер запахом жженого сахара и кофейных бобов бодрящий напиток.

— Жизнь что, ничему не учит? Мало тебе что ли было? — не унималась, продолжала шепотом отчитывать подругу, рыжая Лиза — я тебе сейчас протез деактивирую, нога отвалится, будешь с костылем ходить! Сразу все поклонники отлезут! Думаешь, для чего у тебя не реплика, а гибрид?