Невеста берсерка (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 52

И только потом решать, что делать дальше.

Осталось найти жертву, скользнула у него невеселая мысль. А еще лучше — несколько жертв.

Харальд шевельнул бровями, отгоняя эти мысли. И уснул.

На следующий день Забаву разбудила бабка Маленя. Харальда, как всегда, рядом уже не было.

Потрепав Забаву по плечу, бабка присела рядом. Оглянулась на дверь — Рагнхильд вчера запретила ей садиться на кровать. Сказала со вздохом:

— Вот тебе ярл и свободу уже дает, Забавушка. Будешь теперь с чужанами водиться. Позабудешь меня, старую…

— Не забуду, — пообещала Забава, выскальзывая из-под покрывала. — Ты, бабка Маленя, и дальше при мне будешь. Вот увидишь.

За дверью уже звучали шаги рабынь. Забава поспешно добавила:

— Как только язык выучу, сама об этом ярла попрошу.

Она улыбнулась бабке и побежала умываться. Надела платье — поскольку нижнюю рубаху натянула еще ночью, встав тихонько по нужде.

Рагнхильд пришла вслед за рабынями. Бабка, заслышав ее шаги, торопливо перебралась на сундук.

Беловолосая красавица, улыбчиво поздоровавшись, ушла за завтраком. Они поели — и тут вдруг снова заявился Харальд. Бросил на кровать целую охапку тонких шелков, сказал что-то, глядя на Добаву.

И один палец зачем-то показал.

Бабка Маленя торопливо перевела:

— Завтра пир. Один день, одно платье. Или пойдешь в чужом.

Он сказал еще несколько слов Рагнхильд и вышел.

Беловолосая красавица, на мгновенье скривившись, тут же прикрыла гримасу улыбкой. Подошла поближе к разноцветным рулонам, раскатившимся по кровати, кивнула, подзывая к себе Забаву.

И через Маленю предложила:

— Выбирай. Ярл хочет, чтобы завтра ты была в новом платье. Будем шить.

Забава подошла, коснулась тонких скользких шелков, льнущих к рукам.

Подумала — если сверху накинуть плащ, холодно уже не будет. И на пир в простом платье не пойдешь…

— Вот это, — предложила Рагнхильд, указывая на отрез пурпурного шелка, отливающего на складках синевой.

Забава робко погладила краешек темно-синего, почти черного шелка.

— А можно этот?

— Это все твое, — ответила беловолосая красавица. Посмотрела на нее опять с улыбкой. — Конечно, можно.

Выйдя от Добавы, Харальд ушел разминаться на берег. Махал то мечом, то секирой, пытаясь измотать себя.

Хотел устать — но не получалось. Решение, принятое вчера ночью, не выходило из головы.

По крайней мере, решил Харальд, я принесу в жертву лишь того, кого действительно стоит принести.

Осталось только найти такого человека.

А потом от скал по обе стороны фьорда лениво поднялись нитки далеких дымов. И Харальду стало легче. В Йорингард шли чужие драккары. Если это Гудрем, то будет кого принести в жертву…

Если, конечно, он сумеет победить.

Сверху, от крепости, уже бежали викинги. От корабля, который вчера вытащили на берег, к нему несся Свейн.

— Убби, — рявкнул Харальд. — Бери половину своих, выводи драккар. Остальных на стены, усилить дозоры. Мы встретим их на воде. Свейн, отправь три десятка на драккар Бъерна. Я пойду на нем.

Свейн тут же начал выкликать имена. Харальд, подхватив секиру, затопал по сходням. Глянул на фьорд — со стороны моря к крепости торопливо выгребала одна из дозорных лодок.

Два драккара Харальда уже успели отчалить от берега, когда с дозорной лодки, подошедшей к берегу на один полет стрелы, крикнули:

— Ярл. Там твой брат, Огерсон. И с ним еще три драккара. И кнорр. Пришли ярлы Турле и Огер. Говорят, к тебе на помощь. Головы драконов сняты, на мачтах белые щиты. Просят позволения зайти во фьорд.

— Твои родичи, ярл, — обрадовано крикнул Свейн, стоявший у кормила. — Возвращаемся?

Харальд скривился. Свальда он был рад видеть всегда. Но остальных…

Уйдя в свой первый поход, в Сивербе Харальд уже не вернулся. Ярл Рюльви предложил остаться у него на зимовье, и он согласился. С тех пор так и жил — весна и лето в походах, зима у Рюльви.

А в семнадцать лет к нему пришел красный туман и жажда рвать женскую плоть — впервые в жизни. За ту первую рабыню он Рюльви заплатил. И дожил зиму в хибаре на берегу фьорда. Потом нанялся в хирд Скульви Лысого. Зимовал все в той же хибаре, привозя из похода рабынь… и прикупая их в случае нужды на торжище в округе.

Затем скопил на свой первый драккар. Плохонький, старый. Купил его весной — и той же осенью поставил первый дом будущего Хааленсваге.

Но деда и брата матери он не видел с четырнадцати лет. Похоже, они по нему соскучились…

— Пусть заходят, — крикнул Харальд. Глянул на второй драккар, успевший вырваться вперед. — Убби, поворачивай. Драки не будет.

Люди на его корабле, не дожидаясь команды, погребли к берегу.

Драккары зашли во фьорд цепочкой, один за другим. Последним шел торговый кнорр. Харальд, стоя на берегу, дожидался родичей.

Свальд пристал к берегу первым — на свободное место по правую сторону длинного ряда драккаров. Сбежал по сходням, быстрым шагом дошел до Харальда.

— Брат… говорят, у тебя драчка с Гудремом, а людей мало? А мы у себя заскучали. Вот, решили размяться — если ты, конечно, позволишь встать под твою руку.

— Рад видеть тебя, Свальд, — ровно ответил Харальд. — О делах поговорим потом. Ты, я вижу, не один. Скажи-ка лучше, какие у тебя новости? Ходил в шведские земли?

— Брегга будет моей, — просияв, выпалил Свальд. — Конунг Гуннар уже дал свое согласие. Вот схожу весной в поход, наберу на достойный утренний дар, на выкуп — и в начале следующей осени поплыву за невестой. Надеюсь, ты тоже выпьешь эля на моей свадьбе?

Харальд, немного подумав, кивнул.

— Если все будет спокойно — и ты заранее сообщишь, когда будет твой свадебный пир, готовь мне место за своим столом.

Он замолчал, глядя на ярла Турле, уже сходившего по сходням в конце ряда драккаров.

Дед, в отличие от Свальда, шагал по берегу не торопясь. Годы пощадили старого Турле — спина у него до сих пор оставалась прямой. И походка была легкой.

— Приветствую тебя, Харальд, — сказал дед, остановившись в трех шагах от внука. — Говорят, какой-то Гудрем хвастался, что заставит тебя гавкать по его приказу, как какого-то пса? Я тут подумал и решил, что это оскорбление для всех нас. Ты позволишь тебе помочь? Фьорды еще не покрылись льдом. До Велинхелла всего три дня пути. И мы пришли на четырех драккарах. Говорят, у Гудрема их осталось всего пять.

Харальд молчал. И думал.

Много чего он мог припомнить деду. И мать, погибшую под топором мужа-берсерка, когда ему самому было всего семь лет. И житье, немногим лучшее, чем у последнего раба в Сивербе. Оттуда пошла его дружба со Свальдом — брат таскал в коровник для Харальда куски со стола деда.

И все же, когда он родился, по обычаю его принесли и положили к ногам ярла Турле. И он не приказал утопить его в море, как это делали с нежеланными детьми. Вместо этого дед поднял и положил его себе на колени, согласившись принять как внука.

Харальд знал, зачем старый Турле это сделал — хотел дождаться, когда мальчишка подрастет. И посмотреть, на кого он будет похож, чтобы хоть так, посмотрев в его лицо, найти человека, обрюхатившего его дочь.

Но сейчас ярл Турле пришел к нему, как воин к воину. И то, что грозило Харальду, было важней всех его воспоминаний. Гудрем. Ермунгард. А еще те, кто дал Эйлинн тот напиток…

Драккары, набитые людьми, были сейчас как нельзя кстати.

И, переломив себя, Харальд медленно сказал:

— Рад видеть тебя в Йорингарде, ярл Турле.

Потом кивнул подошедшему брату матери.

— И тебя, ярл Огер. Выпьем эля? Ваш путь был неблизким.

Он развернулся и зашагал вверх по берегу. Родичи двинулись следом.

Свейн обогнал их, торопясь к кладовым — и к кухне, отдать приказы.

Харальд придержал шаг, чтобы дать ему время. Родичи тоже пошли медленней.