Невеста берсерка (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 46

— У нас с тобой общий враг — Гудрем, — невозмутимо ответила она. Вскинула ресницы, поглядела Харальду прямо в лицо — честно, открыто. — Но будь я Гудремом, послала бы людей, чтобы отравить твою женщину. Ту, светловолосую. Я слышала, один раз он уже использовал против тебя ядовитое снадобье. У него может найтись и другое, для нее. Всегда можно договориться об услуге с рабом или рабыней, которые выйдут за стены крепости за водой или дровами. Пообещать им освобождение, золото, возможность вернуться домой…

Об этом я не подумал, молча признал ее правоту Харальд. Что теперь? Сторожить еще и баб, что носят еду в главный дом?

И тех, что готовят еду, мелькнула у него мысль. И тех, что выходят за стены. Этак ему всех сторожить придется…

— Если ты согласишься, я сама прослежу за этим, — объявила Рагнхильд. — Буду ходить на кухню с рабынями, которые носят еду твоей женщине. Сама выбирать для нее посуду — чтобы никто не смог подсунуть тарелку, смазанную ядом. И брать еду из общих котлов и сковородок, чтобы никто не мог…

— Я смотрю, ты разбираешься в ядах, Рагнхильд, — перебил ее Харальд. — А если отравят весь котел?

— А я вот смотрю и вижу, что ты, ярл Харальд, в ядах не разбираешься. Совсем, — с неожиданной смелостью ответила ему Ольвдансдоттир.

И Харальд снова оскалился. Подумал мельком — как спокойно ему жилось в Хааленсваге, пока он не притащился сюда.

— Одно дело — отравить тарелку еды, — сказала Белая Лань. — И совсем другое — котел. Для него нужно много яда. А кончиться может ничем. Все, кто поел оттуда, просто поболеют животами — и все.

Она замолчала, выжидающе глядя на него.

— Значит, ты хочешь следить за едой моей рабыни, Рагнхильд? — с насмешкой спросил Харальд. — Ты, дочь конунга?

Ольвдансдоттир неожиданно сделала шажок назад, отступая от него. Заметила:

— Она не только рабыня, ярл Харальд. Как только она сумела тебе помочь — и ты знаешь, о чем я говорю — твоя женщина стала оружием. Которое должно быть в твоих руках. Даже если твои враги попытаются его выбить. И мне, дочери конунга, не зазорно следить за оружием. Я буду провожать рабынь до дверей главного дома. Приглядывать, чтобы никто не подошел к ним по дороге и не бросил яд в еду. Если позволишь, днем буду сидеть у твоей светловолосой. Научу ее вышивать, достойно принимать своего ярла…

Рагнхильд вдруг бросила короткий взгляд в сторону, и Харальд глянул туда же. От ворот крепости торопливо шел Убби. Так вот почему Лань отступила. Кто-то уже сказал новому хирдману, что его невеста болтает с ярлом…

— А за это, как я понимаю, мне придется пристроить твоих сестер? — заметил он.

Ольвдансдоттир глаз не отвела. Стояла, выпрямившись и вскинув голову.

— Ярл Харальд… в одной твоей руке больше власти, чем у всех моих родственников. Я буду благодарна за любую помощь.

Харальд шевельнул бровями. Кажется, родичи с самого начала не собирались заботиться о дочках Ольвдана. Иначе Рагнхильд не рвалась бы сюда так отчаянно…

И несмотря ни на что, он ощутил к ней уважение. Те, кто в дни собственной беды не забывают о родичах, его достойны.

А ее привычка расплачиваться своим телом — не его забота. Он ей не муж, не отец и не брат.

Убби был уже близко. Подошел, сердито покосился на Рагнхильд. Заявил:

— Конунг Харальд…

И этот туда же, молча подумал Харальд. Вслух поправил, сдерживая ярость:

— Ярл.

— Ну да, — не смутившись, согласился викинг. — Ярл Харальд. Оговорился, прости. Вижу, моя невеста тебе надоедает?

— Она просила милости для своих сестер, — медленно сказал Харальд. — Я обещаю тебе подумать, что можно сделать для них, Ольвдансдоттир. Но взамен попрошу от тебя одну услугу. Согласишься обучить мою женщину всему, что должна знать женщина Нартвегра? Конечно, для этого тебе придется проводить рядом с ней весь день.

Убби, стоявший рядом, выпучил глаза. Рагнхильд склонила голову.

— С радостью, ярл Харальд.

— Это какую женщину? — пробормотал Убби. — Ту, что недавно привезли из Хааленсваге? Или другую? Так они ведь…

Он осекся, посмотрел с нехорошим прищуром сначала на Рагнхильд, потом опять на Харальда. Закончил:

— Они обе рабыни. Чему их учить? Зачем? Или за этим стоит что-то другое? Ты, Рагнхильд, будешь весь день сидеть в главном доме…

И тут злость, которую Харальд до сих пор сдерживал, прорвалась. Он рявкнул:

— Может, мне тоже пришло время выпить моего свадебного эля, Убби. А то некоторые, я смотрю, уже не по первому разу его хлебают… или мне и в этом отчет тебе дать?

— Это с кем же? — пораженно выдохнул Убби.

И снова с подозрением посмотрел на Рагнхильд. Сказал, оскаливаясь:

— Не с рабыней же?

— Рот закрой, — свистящим голосом посоветовал Харальд. — Не нравится что-то — ворота у тебя за спиной. Но если ты собрался выйти из них, став короче на голову — то продолжай, я тебя слушаю…

Он замолчал, глядя в лицо Убби. Викинг отшатнулся. Глаза у ярла сияли уже не серебром, а режущей белизной.

Рагнхильд торопливо сказала:

— Ярл Харальд подумывает дать свободу одной из своих рабынь, Убби. Так бывает. Хоть и редко.

— Да я ничего, — пробормотал тот. — Рабыня так ра…

Он осекся, отступил на шаг назад.

— Прости, ярл. Сболтнул не подумав.

Харальд молча развернулся, зашагал к берегу.

В голове была странная, но легкая пустота. Свадебный эль? Свобода? Не многовато ли для дурехи?

И лишь дойдя до берега, он вдруг осознал, что почти разрешил Рагнхильд входить к Добаве. Но забыл сказать, чтобы та молчала про своих сестер. Про то, что с ними сделал его хирд.

Харальд дернулся, однако тут же вспомнил, что воинам у двери главного дома был отдан приказ никого не пускать к его бабам. Так что сегодня Рагнхильд с Добавой не увидится.

По крайней мере, подумал он, больше не нужно заходить к Кресив. И таскаться с ней по двору сегодня тоже не потребуется. Пусть сидит, где сидит. Пока сидит…

Он глянул на серебрящийся под бледно-серым небом фьорд. Ярость медленно отступала. Это сражение — за тайну Добавы — было проиграно еще до его начала. Из-за того, что случилось на том драккаре, где он поймал стрелу от людей Гудрема. Из-за светящейся морды на его лице, погасшей после того, как он побыл с Добавой.

В крепости около двухсот воинов, и больше половины из них в ту ночь были в Йорингарде. Они видели все. Тайны уже не утаить. Раз догадалась Рагнхильд — рано или поздно догадаются и другие.

И я не баба, подумал вдруг зло Харальд, чтобы жаться по углам и мусолить свои тайны. Надо убить Гудрема и жить до весны спокойно. Хотя…

Ермунгард, мелькнула у него мысль. Вот кто настоящая цель. Ну, уберет он Гудрема — и что дальше? Ермунгард найдет следующего человека, который будет приносить ему жертвы — и строить козни против сына-берсерка.

Понятно, что самому Мировому Змею до девчонки дела нет. Но тот, кто ему служит, может посчитать ее опасной помехой. И Гудрем, и тот, кто будет после…

Не слишком ли я зарвался, насмешливо подумал Харальд. Тут с Гудремом не могу разобраться — а уже думаю о Ермунгарде.

— Он это всерьез сказал? — пробормотал Убби, когда Харальд отошел достаточно далеко, чтобы не расслышать его слов. — Ярл хочет жениться на своей рабыне?

Стоявшая рядом Рагнхильд молча покосилась на него. Харальд берсерк, и слова его были сказаны в гневе. Он еще может успокоиться — и осознать, что брак с рабыней его только опозорит, не принеся никакой чести.

Но Харальд рожден от семени Ермунгарда — ночь в Йорингарде это доказала. Он не человек, а значит, ему не нужно искать чести в браке. Он может жениться на ком угодно, о нем все равно будут слагать сказания и легенды. И бояться его, как богорожденного.

Какой бы вышел из него муж, вдруг подумала Рагнхильд. Если, конечно, та рабыня и впрямь превращает его в человека, когда нужно.

Конечно, девку пришлось бы держать рядом с ним — как наложницу или даже как вторую жену. А место первой жены могла бы занять женщина, которая подходит Харальду больше. По красоте, уму, знатному происхождению…