Я – другой! - 4 (СИ) - Деев Денис - Страница 21

— Не хочешь по-хорошему? Отлично! Мне по-плохому даже больше нравится!

Гвоздь в прыжке взвился над троном, переключив клинки на вибрацию. В таком режиме Клинки Ярости не аккуратно разрезали, а дробили ветви в пыль. Тварь засипела, вспышки, разбегающиеся по ветвям участились, а Гвоздь никак не мог нарадоваться потому факту, что он чуть ли не случайно переключил прожектор на инфрасвет и увидел генерируемую криссом энергию.

Еще прыжок, серия ударов, рассыпающиеся со звоном осколки. Скакать кузнечиком Гвоздю надоело. Он выстрелил в потолок лебедкой, подтянул трос и завис над троном, беспрерывно размахивая клинком. Работа резчика по камню его так увлекла, что он прищел себя только тогда, когда от прекрасной короны остались лишь одни, выходящие из человеческой головы, обрубки.

— Ли, не было никаких других вариантов! Не-бы-ло! — чуть ли не по слогам, чеканя каждое слово, произнес Гвоздев.

Китаец на него не орал, не прыгал от возмущения и не требовал немедленно Гвоздева расстрелять. Но от его спокойного тона по коже толпами бегали мурашки.

— С любым существом можно договориться.

— Это если оно разговаривает. Ли, он просто рот разевал и сверкал.

— Может он таким способом передавал послание?

Гвоздь уже пожалел, что завалив крисса, тут же поделился с Ли этим радостным событием. Маршал «Группы Шести» в сопровождении банды телохранителей тут же принесся к потухшему вулкану, оставив добивание разрозненных очагов сопротивления сил Люминов в столице на своих заместителей. Принесся и увидел порубленного в клочки крисса.

— Да какое к чертовой матери послание! — закипал Гвоздев, — Люмины четко сказали — он собирается уничтожить Землю. Мне что, стоило обсудить с этим рогатым, что это аморальный с нашей точки зрения поступок?

— Надо было хотя бы попытаться…

— Ха-ха, сеньоры, поздравляю вас с победой! — в «тронный аквариум» забрался Пабло, потрясающий двумя бутылками текилы, — предлагаю вечером устроить карнавал в захваченной столице врага!

Ли и Гвоздь одновременно закатили глаза. Иногда жизнерадостность и оптимизм мексиканца били через край. Через край здравого смысла.

— Опасно. В Антананариву все еще действуют небольшие части Люминов, — попытался приземлить Пабло Ли.

— Тогда закатим пирушку здесь! — не сдавался Пабло.

Он аккуратно поставил бутылки на пол и поднял с него осколок коралла.

— Это оно?

— Не брал бы ты всякую гадость голыми руками, — предостерег его Гвоздь, — вдруг оно радиацией фонит или вообще заразно. Завтра как начнет у тебя из башки всякая гадость расти.

Пабло уронил кусок пришельца на пол и применил для дезинфекции универсальное средство — ополоснул руки текилой.

— Теперь все будет в порядке.

— Было бы. Если бы кто-то единственного инопланетянина на Земле на клочки не разнес, — гнул свою линию Ли, — команда Мефодия уже прибыла и приступила к изучению того, что осталось после нашего героя.

— Досадно, что живьем его не взяли…

— Пабло! И ты туда же?! Я вам объясняю — не до того было! Раз умные такие в следующий раз сами в берлогу к криссам полезете.

— Андрей, — Пабло примирительно протянул Гвоздю бутылку, — за победу!

— Мне чтоб напиться ведро нужно, — раздосадовано отмахнулся Гвоздев, — и вообще мне Палыча чинить надо.

Он проковылял к прорезанному в стекле окошку и выпрыгнул наружу.

— Гвоооздь! Живой! — на его груди повис Рома.

— А почему я должен был быть дохлым? — проворчал Гвоздев, которому соратники слегка подпортили настроение. Не так он себе представлял победу над инопланетным злом. Могли бы на руках покачать, шампанским облить для приличия.

— У вас же настоящее сражение здесь развернулось. Мы удаленно следили — такая жуть творилась! Но ты герой! Настоящий герой! Знаешь, что мы обнаружили, идя по энергетической колонне от крисса?

— Переводчик для бесед с землянами? — высказал Гвоздь свой худший кошмар.

— Какое там! Бомбу!

— Всего лишь?

— Да нифига себе «всего лишь»! На триста метров заглубленный цилиндр, размером с дом. Мефодий Люминов допросил — это тектоническая бомба. Она модулирует частоту, при которой земная кора начинает вибрировать. Литосферные плиты будут друг на друга наезжать, землетрясения шарахнут по двенадцать баллов, вулканы по всей поверхности повылезают.

— Так долбанет, что мы динозаврам позавидуем?

— Ага. Крисс энергией накачивал ее контуры и если бы ты его не остановил… Андрей — ты спас всю планету!

— Вот теперь иди и объясни это двум надутым индюкам, — Гвоздь махнул в сторону вырезанной в аквариуме дыры, — потом броню мою глянешь?

— Да-да, — рассеяно ответил Рома, мысли которого витали вокруг обнаруженных в логове Люминов технологических сокровищ, — мы, кстати, экипаж «Пилигрима» нашли.

— Да?! Где они?!

— На верхних уровнях. Сейчас выходишь к лифту в секторе «Б»…

— Веди! Потом расскажешь Ли о моем героизме, — несмотря на то, что Гвоздь проник на базу Люминов первым, похвастаться знанием о ее структуре он не мог. Времени на то, чтобы внимательно изучать таблички и надписи на стенах у него не было. Однако у него был Рома, юнец, мозг которого впитывал информацию, как сухая губка воду.

— Здесь, — подвел его Рома к двери запертого отсека, — чтобы открыть, просто хлопни ладонью по этой пластине. Мы систему доступа уже взломали.

— Спасибо. Дальше я сам, — Гвоздь видел, как приплясывает от нетерпения инженер. Рому ждали великие научные открытия, поэтому он довольно кивнул и галопом убежал навстречу технологическому прогрессу. Гвоздь же спешить не стал. Он решил вылезти из доспеха, чтобы не напугать своих бывших коллег-товарищей. Черт его знает, что им пришлось пережить. Он готовил себя к виду изможденных, покрытых ссадинами и язвами пленников. Эля, Элечка, Эленора, красавица-биолог, регулярно сбивавшая Гвоздю строгий суточный режим на «Пилигриме», что ж с тобой сейчас стало? Узнать бы тебя хотя бы в куче грязных лохмотьев.

Сглотнув и пропихнув ниже подбиравшийся к горлу комок и утихомирив свою совесть тезисом, что он как мог спешил спасти экипаж, Гвоздев приложил руку к считывающей пластине. Дверь открылась и он… ослеп. В глаза бил яркий свет, сделавший бы честь самому погожему дню на каком-нибудь райском острове. Прикрыв рукой лицо, Гвоздь сделал шаг вперед. В нос ударил воздух, пропитанный морской солью и озоном. Соизволившее вернуться зрение выдало картинку, в которую наотрез отказывался верить мозг. Из сырых и мрачных коридоров комплекса он внезапно перенесся на роскошный морской пляж. Шесть аккуратных бунгало из тростника, огромный бассейн, похожий на положенную на бок восьмерку, в нескольких шагах от которого выстроились в рядок шезлонги и спряталась от солнца под навесом барная стойка.

Слова «привет, братва!», застряли у Гвоздева в глотке. Он, продолжая думать, что подвергся неизвестного оружия, создающего невероятно реалистичные галлюцинации и тем самым усыпляющего бдительность, медленно брел вокруг плескавшейся синевы бассейна.

— А черт! — победитель грозных криссов и спаситель целой планеты едва не сломал палец на ноге, засмотревшись и врезавшись в шезлонг.

— Андрееей? Гвоооздев?

Гвоздев опустил взгляд. Один метр семьдесят сантиметров прекрасного загорелого тела. Длинные, щедро намазанные маслом, стройные ножки, с наманикюренными пальчиками. Чуть выше — пытающаяся сбежать из слишком тесного лифа грудь. С трудом оторвав взгляд от обласканных солнцем округлостей, и подняв его еще слегка повыше, Гвоздь обнаружил солнцезащитные очки с большими радужными стеклами и выгнутую в удивлении бровь.

— Э… э… Эля?!

Биолог скаканула на шею Гвоздеву так резво, что опрокинула стоявший возле шезлонга столик. Бокал, украшенный зонтиками для коктейлей, с хлопком разбился о плитку и рассыпался на тысячу мелких осколков. Чтобы Эля не порезала свои божественные пяточки, Гвоздю пришлось подхватить ее за талию и приподнять, крепко прижимая к себе.