Я – другой! - 3 (СИ) - Деев Денис - Страница 22

— В Польшу? Попробуем, — Гвоздь вспомнил, про огромные законсервированные «Бегемоты». Шершень точно будет не против пристроить их для зашибания мегаприбыли. Еще один огромный плюс — им не надо будет светить свою базу перед Пабло.

— Когда вы появились на моем острове и начали беспокоить моих птичек, я хотел вас уничтожить. Но чем больше я за вами наблюдал, тем больше вы нравились! Клянусь своей шляпой, такой смелый кабальеро и отважная сеньорита, достойны того, чтобы с вами попробовать подружиться. Перед тем как убить.

— Да лааадно убить, разогнали мы всех твоих пташек одной левой, — панибратски похлопала Пабло по плечу порядком захмелевшая Ласка.

— Поверьте, сеньорита, такая возможность у меня была, — мексиканец громко и переливчато свистнул.

В ответ на свист в ангаре что-то заворочалось. Ласка непроизвольно потянулась за оружием и даже внешне невозмутимый Гвоздь размышлял как бы запрыгнуть в своих доспех. Ворота ангара открылись от мощного удара и, лязгая металлом, из них вышло настоящее чудовище.

— Дракон! — испуганно взвизгнула Ласка, — птеродактиль!

— Орнитохейрус, — поправил ее Пабло, — вернее его реконструкция.

Жуть, выползшая из ангара, передвигалась на четырех стальных металлических лапах очень сложной конструкции, между которыми болталась матовая перепонка. Распрями робот лапы и эта перепонка станет крыльями, размах которых был бы метров под десять-двенадцать. На спине у механического птеродактиля крепились два реактивных двигателя, на груди болталась пусковая установка для ракет, а на лапах-крыльях сразу четыре излучателя. Тварь доползла до стола и протянула клюв к Пабло. Мексиканец нежно погладил эти два метра заточенной до бритвенной остроты стали.

— Мой птенчик, любимец.

— Кстати, откуда у тебя такая любовь к пернатым? — в ответ на вопрос Гвоздева, птенчик щелкнул клювом. Ласка подпрыгнула.

— Такой пастью только арматуру перекусывать, — нервно бросила девушка.

— И броню вскрывать, как консерву, — согласился с ней Пабло, — но такую как твоя, этот ножик, конечно, не возьмет. Где взял?

До Гвоздева наконец дошло, на чем основывалось радушие Пабло. Хех, заинтересовал мексиканца костюмчик-то! Сильно заинтересовал.

— С приятелем в гараже собрали.

— Понятно. И много еще таких у вас в гараже есть?

— Немного.

Пылающие угольки интереса в глазах Пабло угасли.

— На роту наберется, — добавил Гвоздь.

— О!

— Но на продажу мы их не выставляем. Ручная работа, только для внутреннего пользования.

Было видно, что в голове Пабло жадность и желание заполучить необычный доспех боролась со здравым смыслом и нормами гостеприимства. Победил в этой нелегкой борьбе все-таки разум. Натрави он сейчас на Гвоздева своего птеродактиля, по его душу потом рота бойцов в сверкающих золотых доспехах явится. И их визит для Пабло закончится очень печально.

— Так что там с твоей любовью к птицам? — Гвоздь вернул тему разговора в прежнее миролюбивое русло.

— Тактически иметь армию из птиц выгодно. Во-первых, она же более мобильная, а во-вторых птицы существа трехмерные…

— Мне нравятся птицы, сеньорита, потому, что они единственные свободные существа в этом проклятом мире. На нас всех давят груз ответственности, ошибки прошлого и обязательства. Гнут нас к земле. И лишь птицы, могут сбросить этот груз, взмахнув крыльями и поднявшись в небо.

Пабло не чокаясь опрокинул стакан себе в глотку. Помолчав немного, он добавил:

— Нам надо договориться о том, как мы будем поддерживать связь.

— У нас есть замечательный метод. Будем использовать банковские переводы и шифр.

— О нееет! — закатила глаза Ласка, — хотели деньжат полегкому заработать, а попали на новые расходы.

— Максим Сергеевич, третий пост не отвечает. Уже две минуты как они должны были выйти на контрольный сеанс связи.

Пять утра, самый сладкий сон. А майора настойчиво тряс за плечо дежурный, прогоняя остатки сна. Того сна, в котором майору снилась прошлая жизнь. Без импов, без каннибализма ради прокачки и с цветущими белыми акациями в центральном парке культуры и отдыха. Он как раз купил эскимо, развернул блестящую обертку и собирался впиться зубами в покрытый инеем шоколад. А теперь же дежурный изо рта майора это эскимо самым наглым образом доставал и возвращал его в реальность. В которой их выжившей из всего батальона сотне, приходилось то по болотам скитаться, то безвылазно торчать в найденной для них Гвоздем базе. Спору нет, бункер тот отыскал замечательный, комфортный и с регулируемым микроклиматом. Но люди становились в очередь на ночное патрулирование периметра, лишь бы выбраться из опостылевших бетонных стен.

И вот сейчас один из таких патрулей не вышел на связь. С отбытием Гвоздя и Ласки с базы никаких ЧП не случалось. Дни тянулись один за другим в вялотекущей конфронтацией с Шершнем, деятельная натура которого вынуждала его поднимать под себя базу и производство мути. А еще они с майором долго спорили на тему будущего. Гвоздь пропал и уже никто не верил в его с Лаской возвращение. А Шершень предлагал подмять под себя пару-тройку ближайших лок и заделаться там владетелями. Против этого всячески бунтовала душа контрразведчика. Стать правителями, значит выйти из тени, попасть в поле зрение Арбитров и Люминов. А куда тогда девать Мефодия с его производством мути? Они с мужиками нарастили объемы, Шершень нашел новые каналы сбыта, и муть приносила неплохую копеечку в общий котел.

— Товарищ майор, третий пост, — напомнил дежурный, видя, что у Максима спросонья мысль никак не хотели собираться в кучу.

— Резервную группу предупредил?

— Первым делом. Они уже выдвинулись. Но пока ничего не обнаружили.

— Желтую тревогу по базе. Получить оружие, ждать вестей от резерва, — порядок действий был вбит в голову майора настолько прочно, что для того, чтобы отдать приказы, он мог бы даже и не просыпаться вовсе.

Благодаря этой же выучке уже через минуту майор был на центральном посту и по его суровому и сосредоточенному лицу никто бы не сказал, что товарищ командир совсем недавно по парку прогуливался и цветочки нюхал.

— Есть доклад от резерва! — выдал один из напряженно вглядывающихся в мониторы слежения операторов.

Уффф, это уже хорошо. Сердце майора перестало сдавливать тисками неизвестности. Сейчас врага обнаружат, и начнется привычная работа. А еще лучше, чтобы вообще никакого врага не было. Связь у патруля полетела или парни просто закимарили. Свою порцию скипидара они от майора, конечно, получат, и неделю будут жить на особом «воспитательном» режиме, но главное были б живы. Все остальное, в том числе и нарушение дисциплины, было вещами поправимыми.

— Звук слышат, — продолжил докладывать оператор.

— Что за звук?

— Сейчас канал на нас переключат и услышим.

По центральному посту разнесся мат. Солдатский отборный мат. Голосили как бы в две глотки. Но пальбы слышно не было. Хороший знак.

— Да что ж такое! Медведь на них что ли напал? — забеспокоился дежурный.

— Это вряд ли. Вдвоем они бы и медведя скрутили. Да и стреляли бы.

Все бойцы батальона получили генные изменения и по могли сойтись в рукопашную даже с мишкой. Благо бронежилеты и шлемы спасли бы от когтей и зубов потапыча.

— Резерв окружил место предполагаемого происшествия. Продвигаемся вперед?

Майор кивнул. Один из законов диверсантов гласит, что как бы громко не голосили твои товарищи по оружию, бежать им на помощь сломя голову не следует. Никогда не бросать — это да. Но по возможности занять хорошую позицию, и провести какую-никакую, но разведку. Безрассудство только увеличивает потери и количество спасенных.

— Переключаюсь на камеру лидера.

Вид на голоэкране пока ничего внятного не отображал. Лидер мелкими перебежками продвигался от одного дерева к другому, и в объектив его головной камеры кроме коры и кустиков больше ничего не попадало.