Прикасаясь к шрамам (ЛП) - Борел Стейси - Страница 19

Я всегда держал маленький карманный нож при себе. Мой адреналин зашкаливал, я до сих пор не понимал, где нахожусь, я вытащил нож, щёлкнул лезвием и приставил его к горлу человека подо мной. Моя рука встретилась с мягкой плотью и, изданный вздох, оказался более женственным, чем я ожидал. Сфокусировав взгляд на лице человека, я увидел, что на меня смотрят перепуганные карие глаза. Кэт развела руки в стороны, ладони открыты: жест капитуляции.

— Дерьмо, — всё, что я смог сказать.

Кэт

Моё тело было полностью прижато к жёсткому полу, и Тимбер сидел на мне с ножом у моей шеи. Его глаза были абсолютно дикими и неузнаваемыми. Мой разум испытывал страх, но я знала, что он никогда не причинит мне боли. Это очень странно — думать, когда лезвие прижато к твоей коже.

Я наблюдала, как его глаза проясняются, и он начинает действительно видеть меня.

— Дерьмо, — выдохнул он.

— Тимбер? — с трудом прошептала я.

Его лезвие выпало из ладони и издало звонкий звук, ударившись о пол. Он выглядел так, словно был болен. С трудом сглотнув, его глаза осматривали моё лицо, а затем взгляд скользнул вниз — к моей шее.

— О, господи, что я наделал? — он говорил так тихо, что я едва могла услышать его.

Очень осторожно я протянула руку, чтобы прикоснуться к его щеке. Как только мои пальцы коснулись его кожи, он отпрянул от меня так быстро, словно я его обожгла. Огорчённое выражение его глаз, отозвалась в моем сердце болью.

— Тимбер? — снова спросила я, только немного громче.

Он несколько раз прошёлся вперёд и назад, прежде чем остановился и посмотрел на пол. Он провёл руками по волосам и вздохнул. Я по-прежнему лежала на полу совершенно неподвижно, не зная, что делать дальше. Медленно он опустил свои глаза на меня. Черты его лица застыли, и я знала, что он уже закрылся от меня.

— Ты в порядке? — коротко спросил он.

Я слегка кивнула.

— Хорошо. Я должен идти. — Он схватил ключи с кухонного стола и вышел за дверь, прежде чем я смогла понять, что только что произошло.

Медленно перекатившись на живот, я положила голову на руки. Что, черт возьми, только что произошло здесь? Я почти ничего не помнила о прошлой ночи. Когда я проснулась, то осмотрелась в своей ещё затемнённой комнате. Мой желудок выворачивался из-за алкоголя. Я никогда больше не буду пить текилу! На моем ночном столике был стакан воды и две таблетки аспирина. Сев в постели, я увидела две очень большие ноги, свисающие с подлокотника дивана, и почему-то знала, что они принадлежат Тимберу. Эта мысль согревала меня. Он остался со мной прошлой ночью, чтобы присмотреть за мной. Никогда до этого парень не делал такого, — хорошо, кроме Роджера, но это не в счёт. После приема лекарства, я присела на край журнального столика и украла у мира несколько минут, чтобы посмотреть, как он спит. Его брови были нахмурены, он, наверное, видел сон. Моей первой мыслью было: как мило, что даже во сне он может выглядеть, как ворчун. Это перестало быть милым, когда он начал трясти головой, что-то бессвязно бормоча. Ещё немного и он начал метаться. Я попыталась разбудить его, позвав по имени, но это не сработало. Даже когда я толкнула его в плечо, он не открыл глаза. А когда он вдруг проснулся, я оказалась прижата к полу с ножом у шеи. Я даже не знаю, как ему удалось сделать это так быстро. Обычный человек в тот момент испугался бы умереть, только не я. Это совсем не испугало меня. Мне было страшно за него. Я никогда не видела мужчину таким потерянным, как был он. У меня перехватило дыхание.

Я захотела вылечить его. Моё желание было настолько сильным, — хотелось обернуть руки вокруг него и прошептать на ухо: все будет в порядке, ты в безопасности. Он отстранился от меня, прежде чем я успела сделать больше, чем просто прикоснуться к его щеке. Его тепло прошло сквозь меня, и теперь, когда он ушёл, я чувствовала холод и опустошение. Мне захотелось плакать. Как я перешла от сомнений в его намерениях до желания подставить ему собственное плечо и исцелить?

Не уверена, как долго я лежала там, но полагаю, настало время встать и идти в душ. Я остановилась на том, что прошло слишком много времени, а мне нужно выполнить ещё несколько поручений до открытия бара. Эд просил сходить на почту и отправить его счета, а затем нужно зайти в продуктовый магазин, чтобы взять лаймы, лимоны, коктейльную вишню и апельсины. Я поднялась с пола и направилась в душ, чтобы раздеться, но остановилась перед зеркалом. На левой стороне моей шеи была глубокая красная линия. Нож не повредил кожу, но синяк все же оставил. Отлично. Я должна придумать, что сказать Эду, Мел и Биверу, потому что они, несомненно, спросят меня об этом, если, конечно, я не уложу волосы на сторону, чтобы скрыть это. Я шагнула в душ и стояла там некоторое время, просто чувствуя, как струи воды расслабляли мои мышцы. Это помогло мне расслабиться достаточно, чтобы похмелье медленно отступило. Мысленно я наказала себе: взять сегодня с собой бутылку воды, прежде чем выйду из дома. Мне нужна вода, чтобы сдержать тошноту и прояснить тяжёлую голову.

***

Я любила оставаться на почте подольше, чтобы поговорить с Мардж и Генри. Они управляли этим местом последние пятьдесят лет. Когда я смотрела на них, то могла видеть, какими были бы Эд и Роуз. Мне было немного больно за Эда, потому, что его любовь ушла, но мне нравилось знать, что в его жизни была такая любовь.

Мардж стояла за кассой, взвешивала посылки, продавала марки и раскладывала почту в абонентские ящики. Генри, как правило, работал в подсобке: сортировал входящую и исходящую почту. Они уже старенькие и наняли кого-то моложе, чтобы работать на выездах и водить почтовый автомобиль после того, как Генри получил сердечный приступ перед чьим-то домом пять лет назад. С тех пор они с Мардж решили, что лучше, если он будет рядом с ней, если вдруг случится ещё что-нибудь. После приступа ему поставили кардиостимулятор, но бедная Мардж до сих пор была напугана до смерти тем, что могла потерять мужа.

— Доброе утро, моя прекрасная молодая леди. И как мы поживаем в этот чудесный вторник? — Мардж приветствовала меня с тёплой улыбкой.

Я посмотрела в её добрые светло-голубые глаза, которые так сильно напомнили мне мою собственную бабушку и ответила:

— Все прекрасно. Просто нужно отправить кое-какую почту для Эда. Есть что-нибудь ещё, что мне нужно забрать?

— Итак, позволь мне проверить. — Она ушла на минутку в подсобку и вышла с небольшой стопкой конвертов. Она вручила их мне.

— Держи, моя дорогая.

— Спасибо, Мардж. Я передам Эду от тебя привет.

Она сказала: «Да, мэм», — мне в спину. Но прежде, чем уехать, я решила задать вопрос.

— Эй, Мардж, могу я спросить у тебя кое-что?

— Конечно. Ты можешь спросить у меня все, что захочешь.

Я закусила щеку, не зная, с чего начать.

— Генри служил в армии, верно?

— Определенно служил. Двадцать три года. Почему ты спрашиваешь?

— Ну, потому что у меня есть друг. Я знала его когда-то, и недавно он приехал в город на работу. — Я сказала это, зная, что она никогда не станет распускать сплетни. — В общем, он только недавно вернулся со службы, но я слышала, что какое-то время он провёл за границей. Он кажется... другим.

Она понимающе кивнула:

— Потому что так и есть, дорогая.

— Что ты имеешь в виду?

— Позволь мне рассказать тебе кое-что: когда Генри вернулся со Второй мировой войны и боевых действий в Японии, это было так, словно армия вернула мне другого мужа. Он видел вещи, которые не могли быть незамеченным. Люди были расстреляны прямо перед ним, некоторых он убил своими руками. Это, естественно, меняет человека. Генри изменился, чтобы защитить свой разум от разрушения. Если бы он постоянно об этом думал, то сошёл бы с ума. — Она прислонилась к стойке. Потом задумчиво посмотрела на меня, потянулась и похлопала по щеке. Я даже не поняла, что вернулась к ней. — Если ты беспокоишься, что уже никогда не увидишь того человека, каким когда-то был твой друг: не стоит. Нужно время, чтобы они осознали случившиеся, и я хочу верить, что это произойдёт в свое время. Он вернётся к тебе, дорогая. — Она подарила мне маленькую улыбку и понимающий взгляд.