Принцесса в опале (СИ) - Корр Кристина - Страница 1

Баржу качнуло в последний раз.

Айша ощутила удар судна о причал и затаилась. Через минуту раздались громкие, грубые голоса, торопливые и тяжелые шаги. С потолка трюма посыпалась пыль и мелкая грязь, осевшая между досок.

Акилу поднял морду с колен Айши и недовольно повел усами, намереваясь чихнуть.

− Амадэ ал нари то, нари, − (Тише, мой мальчик, тише* Корсикианский) горячо зашептала Айша, практически одними губами, рассчитывая на острый слух своего талисмана. Тяжелая дорога вымотала их обоих. Беглецы не ели, не пили, а лишь терпеливо ждали. Ждали и практически дождались.

Акилу сердито ощетинился, едва слышно фыркнул и опустился обратно, прикрыв желтые, мерцающие глаза.

«Еще немного», − уже мысленно добавила Айша и осторожно провела по гладкому боку талисмана. Пальцы наткнулись на край резаной раны…

Сердце сжалось болезненным спазмом, смешанным с горечью и обидой, но Айша легко с ним справилась. Умело.

Сейчас не время…

… пока не время. Нельзя заставлять Акилу лишний раз нервничать: он изможден, потерял много крови и озлоблен. Одно неосторожное действие, мысль — могут привести ягуара в бешенство.

«Всему свое время», − как часто любил повторять отец.

И когда это время настанет…

… Айша до боли закусила губу, подавляя горечь и предательские слезы слабости.

Акилу мгновенно распахнул глаза и встревожено заурчал.

«Все хорошо. Скоро тебе помогут, − мысленно обратилась она, зная, что талисман не поймет, но уловит ее настроение. Да и от мысленных бесед — самой становилось лучше. — Изгель лечила и не такие раны. Осталось дождаться темноты…»

Айша откинулась на холодную, покрытую влагой, стенку трюма и устало сомкнула веки.

Десяток мерных вздохов, практически бесшумных, но достаточных для полного отключения сознания и погружения в приятную пустоту. Безмятежную.

Без мыслей: «А что будет завтра?», «Как быть?», «Кто поможет?».

Без чувств. Без эмоций…

… просто отпустить себя. Дать могущественной силе Вселенной подхватить дух, свободный от разума и тела, и отнести его в бескрайние прерии. К подножью Храма Просвещенных Аэнки. Великих мудрецов востока.

Храму, которой Айша не так давно покинула, получив знания древних. Достойно пройдя обучение. Смогла вынести все испытания силы духа и тела. Храму, в котором она прошла обряд единства душ со своим талисманом: под пение монахов, под бой барабанов, под звездным небом, в бликах пылающих костров…

Обряд, дарующий не только духовную связь, но и способности, о которых практически никто не слышал.

В Храме царила тишина…

… непривычная. Живая, словно.

Дуновение ветра подтолкнуло в спину. Бестелесный дух Айши двинулся по проходу к алтарю с горящими свечами, с письменами, вырезанными на белом камне…

Айша не в первый раз входит в транс, но впервые — посещает именно это место в нем. Не думала она, что предстоит вернуться так скоро…

− «В твоем сердце засела злость. Вырежи ее оттуда или уходи…», − прогремел голос над головой и эхом раскатился по всему Храму.

«Злость порождает грязные, низменные желания. Например, жажду мести», − вспомнила Айша слова своего наставника.

Аэнки чужда месть…

… зависть. Презрение. Ненависть.

В сердцах Аэнки существует доброта. Чистая. Свободная. Теплая…

Наравне с добротой, в сердцах Аэнки, живет справедливость. Милосердие и сострадание.

− «Я не стану мстить, − уверенно заверила Айша, подавляя в себе все чувства, что связывают с человеческим миром.

− «Тогда, зачем ты пришла?»

Ветер закружил рядом. Внимательный. Наблюдающий.

− «За советом. Хочу мира для своего народа… И справедливости, − тихо добавила Айша».

− «Прекрати воевать, − бесстрастно отозвался голос Старшего хранителя Храма. — Кто не воют, тот не ищет справедливости и мира.

− «Не могу бросить свой народ на растерзание тирану. Корсикиана в большой опасности…

− «С чего ты это взяла?» — холодно перебил голос.

Ветер промчался мимо и материализовался у алтаря в человеческий облик. Белый капюшон рясы почти полностью скрывал лицо хранителя.

− Только потому, что кто-то устроил покушение на твою семью?

Айша не отвела взгляда, но дышала напряженно, ощущая себя несколько глупо и странно, как в первый день посещения Храма.

− Пойми, − хранитель шагнул с порожка на мраморный пол. — Если кто-то захватывает власть, не становится тираном автоматически. Ты не можешь знать, в опасности твой народ или нет. Не знаешь, как поведет себя новый правитель. Может, жизнь Корсикианы изменится в лучшую сторону, а ты стремишься это предотвратить…

Слова кольнули в груди, заставив едва заметно поморщиться.

− Наберись терпения, − хранитель плавно двинулся по проходу. — В терпении — сила. Посмотри, как Вселенная сама наказывает нечистых. Откажись от своей затеи, отправляйся к друзьям за помощью и живи. Если народу Корсикианы будет угрожать опасность, Вселенная сама тебя призовет и укажет путь. Не применяй силу без надобности…

«А как же враги империи? − хотела спросить Айша, но хранитель уже исчез.

… меня ведь станут искать, как единственную наследницу», − закончила мысль, уже возвращаясь в тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наступление глубокой ночи, первым почувствовал Акилу.

В темноте вспыхнули два сверкающих, желтых огонька. Зловещих.

Он решительно поднялся на дрожащих от слабости лапах. Глухо рыкнул на тупую, ноющую боль в боку и ткнулся мордой в лицо своего друга.

Айша вздрогнула, рука сама потянулась за спину к рукояти катаны…

… выдохнула, увидев морду талисмана.

− Нэсхе, − (*пора), бесшумно поднялась и застыла, давая затекшему телу возможность прийти в себя. Когда ноги перестало покалывать, Айша осторожно двинулась к люку. Акилу, прихрамывая, следом.

Выбраться и миновать охрану судна в компании крупной, раненной кошки, достаточно проблематично.

Айша, не без усилий, подсадила животное, зная, как ему больно, и велела ждать. Затем вылезла через люк сама и пригнулась.

Прохладный воздух Аскарима разительно отличался от теплого и ласкового Корсикианы. С моря тянуло запахом тины и рыбы.

Акилу неприязненно поморщился.

Плеск волн заглушал посторонний шум, давая преимущество. Крадучись, Айша обогнула ящики и тюки с грузом. Снова замерла, дожидаясь, пока портовый стражник пройдет мимо.

На мостике скрипнули доски…

Сердце ухнуло вниз и заколотилось быстрее.

− Алу, − (*Туда), Айша махнула рукой в сторону зеленной изгороди кустов.

Акилу послушно ринулся и прыгнул, скрываясь.

Айша на секунду прикрыла глаза, ощутив его боль…

… острую. Пронзительную. Жгучую. Она ядом разлилась в крови, сковывая мышцы.

Рана кровоточила.

Акилу лежал на земле: грудь его тяжело и нервно вздымалась.

Айша опустилась рядом на колени и приложила руки к ране.

Слова заклинания полились песней. Мелодичной. Успокаивающей.

Ладони вспыхнули синеватым огнем. Пламя жадно лизнуло кровавый бок и проникло вглубь раны.

Этого хватит, чтобы талисман не погиб, дожидаясь помощи.

Акилу, с шумом, облегченно выдохнул и поднял голову. Лизнул рану и поднялся.

Айша погладила талисман и осмотрелась, выбирая безопасный путь, помня по последнему визиту в Аскарим, еще с отцом, что улицы его полны патрульными…

Провести почти через весь город огромную кошку и остаться незамеченными…

… это искусство. Которое не обошлось без силы древних аэнки. Только став тенью,… бесшумной, можно проделать нечто подобное. Но даже в этом случае требуется бдительность…

Антикварная лавка Изгель, давней знакомой отца, располагалась на улице Сказочная.

Айша любила эту улицу, хотя бывала тут всего три раза. На Сказочной царила своя атмосфера — душевная. Сказочная. Здесь нет той суеты, что бывает на больших площадях, а люди — простые. Добрые и приветливые.