Осколки клана. Том 2 (СИ) - Широков Алексей - Страница 43

– Бли-и-и-ин! – расстроенно протянул Борислав. – Это что ж? И мне так кривляться придётся?

– Ага! – широко улыбнулась Ефимова. – Ладно, пойдём, что ли? Помнится, на третьем уровне на улице рядом с вокзальной площадью я видела очень даже приличную гостиницу.

От моих движений кровать вновь заскрипела и несколько раз громко ударилась спинкой в стену. Не переживавшая подобного натиска облупившаяся штукатурка вместе с вековой пылью, клубами посыпалась на пол, совершенно не добавляя комфорта в выделенной нам маленькой и тесной комнатке.

— Будь аккуратнее… Виктор! – меж сладостными вскриками попросила Машка, глядя на меня затуманившимся маслянистым взглядом.

— Да уж стараюсь, – прошептал я, проигнорировав очередной возмущённый вопль из соседнего номера, как впрочем, и громкий стук в стену, после чего кровать вновь застонала под моим напором.

– Вижу… Боюсь, что мебель ты хозяевам, всё-таки доломаешь! — пробормотала Сердцезарова, вставляя слова между чувственными вздохами и томным мычанием, а затем звонко воскликнула дрожащим голосом. – О да! Быстрее! Ещё…

— Она и без нас на ладан дышала… — фыркнул я, ускоряясь и стоны Машки стали практически беспрерывными.

В какой-то момент, девушка вскрикнула особенно громко и замолчала. Остановился и я, разглядывая раскрасневшееся лицо возбуждённой напарницы и ухмыльнувшись, прекратил, наконец, трясти, несчастную уже расшатанную моими руками кровать. Сделал шаг назад и привалившись спинной к противоположенной стенке, с интересом рассматривая Сердцезарову, сидевшую в одежде прямо на матрасе, в своеобразном «гнезде» из смятого одеяла.

То ли спешно придуманная, то ли заранее заготовленная маска «развратной девицы», спешно уходила с её лица, что впрочем не мешало ей продолжать заниматься своим маникюром, ловко обхаживая маленьким напильничком и без того идеальные ноготки. Впрочем, лёгкое покраснение со щёчек, так никуда и осталось, да и глазки, которыми она нет-нет да и стреляла в меня, шаловливо посверкивали из-под пышной блондинистой чёлки.

— И всё равно, это было… смущающе! — тихо произнесла она, мягко улыбаясь и вновь густо краснея. – Знаешь, А… Виктор, как оказалось, когда не выполняешь свои обязанности чаровника, смотреть на юношу в одном белье и подштанниках — очень даже волнительно.

На самом деле разговаривать на отвлечённые темы, в этом клоповнике, где номера два на три метра считались двухместными. А стенки между ними дай Древо представляли собой полутра сантиметровый бутерброд из фанеры и гипсокартона, действительно можно было разве что шёпотом.

И да, я отличие от оставшейся одетой Машки, я щеголял голым торсом и кальсонами, особо не стесняясь своего непотребного вида. Что впрочем, не означало, что томные, полные похоти стоны красивой девушки оставили меня равнодушным. А смущение от явно просматриваемой естественной физиологической реакции организма, я глушил мыслью о том, что сидевшая передо мной представительница прекрасного пола, действительно чаровница и потому, во время недавнего лечения, на обследованиях, видела меня совсем голым. Кстати, надо заметить что действительно – тогда, в отличие от нынешнего момента, она не проявляла такого уж явного интереса к моим достоинствам. Впрочем, и ситуация была другой и в кабинете мы находились совсем даже не одни.

— В любом случае, думаю, что стоит заканчивать балаган, – так же тихо ответил я, тоже улыбаясь. -- Восемь раз за два с половиной часа, это даже для чародеев, думаю, что не совсем нормально. А нам, сама понимаешь, нужна реалистичность.

– Это всё ерунда! – отмахнулась девушка, а затем, стрельнув мне глазами в область паха, с явным усилием отвела взгляд, сделав вид, что вновь заинтересовалась собственным маникюром. – Я же всё-таки Чаровница! Это легендой не оговаривалось. А там знаешь ли такие чары и техники есть, что можно… много… ну… Анто… Виктор, ты не подумай! Я их не учила, больно таки мне надо! Просто девочки… ну старшекурсницы болтали! И вообще! Как ты можешь заставлять меня такое говорить! Всё я спать!

Пусть тихо, но протараторив последние пару фраз, Машка, от лица которой теперь можно было прикуривать, схватила край свёрнутого вокруг неё одеяла и рывком накинула его на себя, укрывшись с головой. Хорошо ещё, что какие-то хитрые бытовые чары, избавляющие постель от вшей, клещей и прочих паразитов, девушка наложила на кровать ещё до того, как мы начали разыгрывать свой концерт.

– Ладно, – беззвучно усмехнулся я. – Спокойной…

В дверь громко и напористо постучали. Затем ещё раз и красная даже лбом, словно варёный рак Марья, выглянула из своего укрытия, натягивая одеяло практически себе на нос. А широко распахнутые глазища так и уставились на меня.

«Ну вот! – мысленно сказал ей я, демонстративно разводя руки в стороны. – А ты ещё спрашивала, зачем я раздеваюсь! Хорош бы я был выйди сейчас к возмущённой общественности полностью одетым!»

Впрочем, вслух я этого не сказал, а передачей мыслей на расстоянии ни мой, ни её клан не владели. Так что, подхватив заранее приготовленный нож, я медленно направился к выходу из номера.

– Открывай Ирод поганый! – проорал из коридора басистый мужской голос и с той стороны вновь яростно забарабанили. – Уж ща я тебе кости то намну! Совсем спать не даёте людям со своей бабой!

Щёлкнул замок, и я распахнул дверь, машинально уклоняясь от выстелившего мне в лицо кулака.

«Не проверка – сразу же заметил я то, что набросившийся на меня толстяк обычный простец. – Либо, через-чур уж хитрая, с которой, надо бы продолжать играть свою роль…»

– …Вот я вам кролики еб… – вновь замахиваясь, разорялся здоровый мужик, скорее всего, посадский торгаш, в модной нынче пижаме с клапаном на нижнем полушарии, когда прилетевшая в ответ моя ладонь запечатала ему пасть, а пальцы сдавили челюсти, крепко впившись в пухлые щёки.

Принимая образ мурманского чародея, такого, как описывала Нина. Напитанной живицей рукой, слегка приподнимая свою жертву над полом, так чтобы он едва касался его кончиками своих дешёвых войлочных тапок, я начал игру.

– Ты кем себя возомнил, смерд поганый! – с презрением выплюнул я, демонстративно поигрывая ножом, в то время как мужик отчаянно вцепившись своими крепкими но пухлыми лапами в моё запястье побледнел и гулко испортил воздух, поняв, на кого нарвался. – Совсем страх потерял? Решил «меня» поучить, когда, где и сколько раз свою женщину ублажать?

– Так ведь, это ж! Убивають! Люди… – едва разборчиво промычал толстяк из-под моей ладони, шустро забегав глазками по сторонам, явно ища кого бы позвать на помощь.

Впрочем, дураков видимо не было и выглянувшие на его крики постояльцы почти сразу же скрылись в своих номерах, не желая связываться с чужим чародеем. Этот факт, настроил правдоборца на нужный лад и он, задёргавшись, заскулил.

– Ваш Благородь! Не губите! Но ночь ведь давно. Спать надо, завтра делов невпроворот…

– А моя, какая забота? – холодно произнёс я, ещё крепче сдавив его морду, от чего мужик приглушённо взвыл. – Я за постой в этом убожестве заплатил? Заплатил! А о твоём чутком сне меня не предупреждали! Так что могу хоть жену радовать, хоть песни петь – не тебе смерду вонючему, мне указывать!

– Понял… Понял… Прощения просим! Только опустите! У меня жена, детки! Не губите… – простонал он уже даже не брыкаясь, а повиснув безформенным кулем, который я, вроде как, подумав с секунду, отбросил прочь.

Мгновение и коридор был уже пуст. Только щёлкнул замок в захлопнувшейся двери соседнего номера, да из-за стены долетела отборная ругань и вопли о том, что я ещё не знаю, с кем связался и что: «Я до Князя дойду!» и «Ты ещё пожалеешь сучёнышь, что поднял руку на уважаемого человека!»

Мне оставалось только покачать головой. Всё-таки некоторые люди порой ведут себя очень странно. Вот, неужели этот мужик, который раза в три меня старше, реально думает, что действительно, обидься на него я или та же Машка и закрытая на хлипкий замок дверь, а так же тоненькая стенка между нашими номерами, спасёт его от немедленной расправы? Или что за расправу после оскорблений от простеца – кто либо серьёзно накажет наших или инополисных одарённых. И это при свидетелях то! Как с Луны свалился – ей Древо! И ведь, вот же, при этом, понял прекрасно, что я – чародей.