Из багажника с любовью - Стрэнд Джефф - Страница 36

Пока Барри занимал свое место, Ванесса прошлась по лицу Чада бежевой пудрой.

— Мы все смотримся дерьмово, — сказал он. — Нам просто нужно сделать его не таким лиловым.

Он поделился идеей, что делать дальше, если Гэри заглотит наживку. Все сошлись на том, что план ужасный. А еще они согласились, что в их положении выбирать не приходилось.

Когда Ванесса закончила, Барри приставил нож к горлу Чада.

— По нему видно, что шея сломана? — спросил он.

— Ага, голова под странным углом.

— А теперь?

— Так вроде нормально.

— Он хоть на расстоянии смотрится живым?

Ванесса покачала головой.

— Глаза остекленели. Может, на фотке этого не будет видно, но так по глазам можно определить, что он мертв.

— Хорошо.

Барри подумал несколько секунд.

— Мы можем импровизировать.

Он провел лезвием по лбу Чада, прямо над бровями. Крови у Чада было немного, но у Барри было достаточно своей, чтобы поделиться, так что он мазнул пальцами по своей мокрой одежде и заставил несколько струек стечь на глаза Чада. Чад, конечно, не стал казаться живым, но, по крайней мере, это могло отвлечь внимание от его помертвевшего, стеклянного взгляда.

В день, богатый на дела, которыми Барри никогда бы и не подумал заниматься, издевательство над мертвым телом оказалось на первом месте.

Идеально. Ну, не идеально, и даже близко нет, но это было лучше, чем ждать, когда ситуация разрешится сама собой.

Барри вернулся на свое место. Ванесса отошла от него как можно дальше, затем сделала несколько фоток. Вернулась и выставила в протянутой руке телефон.

— Ну как?

Честно говоря, выглядело неплохо. При ближайшем рассмотрении это бы не прокатило, но кто будет рассматривать? Пока в интернете не появилась куча людей, орущих: «ФЕЙК!!!» — это могло сработать.

— Как думаешь, люди скажут, что это фейк?

— Ага. Но они и про настоящие сказали бы, что это фейк. На его месте я бы, наверное, купилась.

— Наверное?

— Наверное.

— Ну, что есть, то есть.

— Мне ее затвитить? — спросила Ванесса.

— Не знаю. Может, лучше, чтобы полиция ему это скинула?

— «Твиттер» будет более публичным способом. Эти ребятки всё беспокоятся по поводу своего послания нации, поэтому если он выяснит, что весь мир «Твиттера» знает о нашем желании обменяться заложниками, он, наверное, будет более склонен пойти на это.

— Наверное?

— Наверное.

— Ну, что есть, то есть, — повторил Барри.

— Вы двое просто очаровашки, — произнес Тревор.

— Возможно, он получает тысячи твитов, — сказала Ванесса. — Может быть, нам придется отправить свой несколько раз, чтобы он наверняка увидел его.

Она принялась стучать пальцами по экрану мобильника.

— «Я в морозилке с Чадом. Он пока еще живой. Хочешь обменяться?»

Она взглянула на Барри:

— Как звучит?

— Отлично.

— Отправила.

— Клево. Я теперь часть поколения социальных сетей. Буквально окунулся с головой.

Следующим шагом было… ожидание.

Его не особо гениальная схема отвлекла Барри от холода, но теперь, когда он снова уселся, он, честно говоря, уже не знал, что будет делать, если его план на самом деле сработает. Устроит бой «охотничий нож против мясницкого топора» с этим парнем? Барри был в очень, очень жалкой форме.

— Есть что? — спросил он через пару минут.

— Несколько ретвитов. Не знаю, то ли он не проверяет сообщения, то ли оно потерялось во всей этой шумихе. Я продолжаю слать.

Она взглянула на телефон Барри, затем подняла его и поднесла к уху.

— Алло? Да, мы сошли с ума. Должны же мы хоть что-то сделать! Послушайте, парень с фотографии в очень плохом состоянии. Нет, другой. Мы тут не можем оставаться. Да, у нас есть план. Нет, не особо хороший.

— Не стоит ему рассказывать, — сказал Барри. — Он начнет отговаривать.

Ванесса рассказала ему, и он действительно начал отговаривать.

* * *

Через пятнадцать минут Барри, уже в шестой раз, спросил, нет ли изменений.

— Нет, — ответила Ванесса. — Но он еще не твитнул ничего нового. А ретвит просто безумный. Он его увидит.

* * *

Через пятнадцать минут после этого зубы Барри уже так сильно стучали, что он не смог спросить об изменениях в десятый раз.

Замерзло все. Он не чувствовал пальцев на руках. Не чувствовал пальцев на ногах. Барри был почти уверен, что отморозил промежность. Он не пытался сдвинуться с места несколько последних минут и уже не был уверен, что сможет.

Барри решил, что лучше попытаться.

Он ухватился за стеллаж, что не причинило боли его пальцам, так как он их не чувствовал, и попытался подтянуться вверх.

Нет. Не смог.

Его ждала смерть.

— Тревор?.. — позвал он.

— А?

— Ты можешь встать?

— Черт, нет!

Барри подумал отпустить комментарий по поводу того, что раз уж у них сейчас появилось свободное время, то это прекрасная возможность подготовить завещание. Но он не мог отпустить комментарий, он мог только подумать о нем. Да и то не очень связно.

Фиговый способ умереть.

Мистер и миссис Андерсон легко отделались. Пуля в голову. Конец. Никакой боли: неприятный момент — и все закончилось. Медленно умирать от ножевого ранения и одновременно от гипотермии (предположительно) было не очень привлекательно. Это вообще была полная ерунда. Барри требовал пересчета голосов.

Барри не совсем был уверен, что его мозг подразумевал под пересчетом голосов.

Он знал, что не мог сильно поспособствовать побегу, разве что дать Гэри ткнуть ножом в кого-нибудь — в себя, — помимо остальных трех пленников.

Барри закрыл глаза.

Не-а. Не стоило так делать. Он снова открыл их. Это было медленное моргание. Он не сдался. Если бы он сдался, то умер бы, а через пятнадцать секунд в морозилку вломилась бы штурмовая группа с кишками Гэри на подошвах — ведь именно так закон подлости и работал.

Он попытался пошевелить пальцами. Они не шевелились.

По крайней мере, это было лучше, чем умирать от аутоэротической асфиксии. Там вообще никакой красоты. А медленная смерть в морозильной камере не вызовет смешочков, разве что у его бывшей жены.

Это он закрыл глаза или свет снова отрубили?

Это его глаза были закрыты.

Он их открыл.

Боже, как он устал!

Сладкий, сладкий сон.

Лучше умереть тут, сейчас, мирно, чем на операционном столе с орущими друг на друга хирургами, верно ведь? Дальше было некуда двигаться. Сплошной хаос. А прямо здесь и прямо сейчас ему было так спокойно, пока он не глядел на всю эту кровищу на одежде, на труп Чада и на остатки трупа Итана. Пока он не глядел на них, все было чудесно.

Если он закроет глаза, смотреть на них не придется.

Он закрыл глаза.

— Открой глаза, — сказала женщина.

Кто?

Он их открыл. О! Это была Ванесса. Ну конечно.

— Он ответил, — сказала она.

Барри казалось, что сейчас важно сосредоточиться.

— Что он написал?

Она развернула телефон. Барри моргнул несколько раз.

— Слишком мелко.

— Он написал: «Че, серезно?» Прямо так, с «е» и без мягкого знака.

— Что мы ему скажем?

— Я уже написала «Да».

— А. Это хорошо.

— Не вырубайся тут у меня, Барри. Тебя это тоже касается, Тревор. Вы мне нужны, ребята.

Барри кивнул. Он выживет ради Ванессы. Он ей задолжал это после всего, через что они прошли.

Не засыпать. Всего-то и нужно было, что не засыпать. Недолго.

В двери раздались щелчки.

— Думаю, он отпер ее, — прошептала Ванесса.

Она посмотрела на телефон и прикрыла рот рукой.

— Что он написал?

— Он сказал выходить.

— Ты собираешься?

Ванесса сделала глубокий вдох.

— Собираюсь, как и планировали.

Она потянулась к руке Питера.

— Ты готов?

— Я не хочу.

— Знаю, милый, но мне нужно, чтобы ты был сильным. Ты сможешь увидеть свою маму и спасти новую.