Выбор пути (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 42

На улице пустынно, только в конце улицы, возле дома фермера стоит машина — «газель»-фургон. То ли привезли что-то, то ли увозят. Там у дома фермера еще и склады, так что ничего удивительного в присутствии грузовой автомашины нет.

Весь народ по огородам, вижу, как ковыряются — копают, граблями машут. Дымом пахнет. Кстати — непорядок! Не положено сжигать траву в огородах! Закон запрещает! Могу и протокол выписать, если что. Вот только не хочу. Мне здесь жить. Потом будут морду воротить и плеваться вслед — а оно мне надо? Пусть жгут, черти драповые… нехай хоть сверху донизу прокоптятся! Если соображения у них нет. Взяли бы, да покидали траву в компостную яму — вот тебе и удобрение! Нет — все равно палить будут как идиоты.

Когда подходил дому Капустиных, заметил, как из калитки в заборе этого самого дома вышла бабка Нюра. Я почему-то притормозил, сбавил шаг… не хотелось встречаться с этой бабулькой. Ну ее нафиг… не нравится мне ее взгляд. Рассматривает, как таракана какого-то! Пусть себе идет по своим делам! Встреча с ней сейчас точно не входила в мои планы на ближайшее время.

Да, кстати — что она мне тогда сказала? Чтобы я не смел к ней приближаться, пока сама не позовет? Вот и не смею!

Но проклятая бабка и не собирается отсюда сваливать. Стоит, таращится, как на приближающийся грузовик с дерьмом. Такое чувство, что я ей чего-то должен! Взял денег и не отдаю! Или она типа учительница, заставшая меня за курением в туалете!

Ну что за черт?! Даже зло взяло! Я кто, участковый, или мне птичка на погоны какнула?! Чего же я так перед нею менжуюсь?

Рассердившись, прибавил шагу и через пару минут оказался в нескольких шагах от старухи. Она явно ждала именно меня, так продолжая таращиться своими неподвижными буркалами, и я, внутренне почему-то сжавшись, максимально радушно поприветствовал светлую ведьму:

— Здравствуйте, баба Нюра! Как поживаете?

Она не ответила, а когда я решил не останавливаясь прошмыгнуть мимо нее — вдруг выбросила вперед костлявую руку и уцепила меня за рукав:

— Стой! Говорить будем.

— О чем говорить? — спросил я, подозревая, что разговор будет о том, о чем говорить мне совершенно не хочется.

— О том, что ты натворил… — неожиданно мягко, глубоко вздохнув сообщила старуха — ну-ка, идем в сторонку. Идем, идет! Не бойся, не укушу!

Я посмотрел на ее белые, на удивление крепкие зубы (Протезы вставила? Или наколдовала?) и представил, как бабка вцепляется мне в горло. Не хотелось бы, точно. Вдруг у нее эпическая сила, как у какой-нибудь легендарной ведьмы! Вот так перехватит глотку, и…

— Это ведь ты сделал — обвиняющее ткнула меня пальцем в грудь баба Нюра — больше некому!

— Чего сделал? — сделал я непонимающую физиономию — Что-то я вас не понимаю, уважаемая!

— Анна Никофоровна я! — неожиданно сообщила старуха — Семенова! Прошу любить и жаловать! Потомственная ведьма! А ты колдун! И ты навел порчу на Кольку Капустина!

— Чушь какую-то говорите — уверенным (как мне показалось) голосом заявил я — Битвы экстрасенсов насмотрелись, или чего? Какие ведьмы?! Какие колдуны?! Анна Никифоровна — вам не стоит так много смотреть телевизор. От него одно зло!

— Домовой любит смотреть. Так что приходится и мне. Домовые, они все такие — для них телевизор как водка для алкоголика. Вот как для Кольки Капустина водка! И не придуривайся — я ведь тебя насквозь вижу! Ты еще только задумал что сказать — а я вижу, что именно!

— Ой, даже завидно! — съехидничал я — вы прямо-таки рентгеновский аппарат! Вам надо в больнице работать!

— Надо. Но нельзя — серьезно ответила баба Нюра — Послушай меня, Василий… Колька, конечно, человек-то не сахар. Но когда не пьяный — он Настьку любит. И Витьку он любит, хоть и ругается. По трезвому — мужик работящий и тихий. Понимаешь? Нет, вижу — ничего не понимаешь! Ты как есть — мент! А мент, он что понимает — только тащить, да не пущать! Что при царе вы были, что сейчас — один черт, ничего не понимаете! Тьфу! Молчи! Ничего не говори! Если бы я могла сама снять твою порчу — я бы к тебе не обращалась. Но ты сильнее меня, как мне это ни горько признавать. Колдуны всегда сильнее ведьм. Тем более — ты с рождения был предназначен для того, чтобы быть колдуном. Вот только откуда у тебя столько силы вдруг появилось… но и об этом я в общем-то догадываюсь — без деталей, конечно же. Но речь сейчас не о том. Ты должен снять порчу. Я знаю, что Колька на тебя набросился, а потом застыл и упал парализованный. Кроме тебя это сделать некому. Никто, даже это чертова кукла (баба Нюра махнула куда-то в сторону, и я догадался — в чей адрес это махание), не смогли бы так его заколдовать. Ее порчу я бы сняла. Я сильнее! (Вопрос спорный — подумалось мне. Но пусть будет так). Сними с него порчу. И не говори, что это он сам упал — его обследовали в больнице и ничего не нашли. Никакого инсульта. Настя привезла его домой — вон он, лежит пластом и только глазами лупает, поганец! Ты понимаешь, что сейчас будет с ней, с Настей? Что будет с Витькой? Лучше бы он сдох, Колька-то, а не лежал бревном! А теперь Настьке придется и Витьку тащить, и этого борова обихаживать. Она и так пластается, работает, жилы из себя тянет, а тут вон чего! Подарочек ей!

— Ну… могу совсем его пришибить — почему-то заартачился я — Терпеть не могу алкашей! Я бы их вообще расстреливал!

— Дурак ты… — снова вздохнула баба Нюра — Люди пьют, когда у них в жизни что-то не в порядке, бывает и от горя пьют. А еще — про гены слышал что-нибудь? Или тебя только уголовный кодекс интересует? Так вот у некоторых в генах заложено выпивать! И что хошь делай — а поправить это невозможно. Даже колдовством! Как у нас говорится — на роду написано. Вот и у него, у Кольки — на роду написано, что выпивать будет без меры. А я Настьку-то предупреждала. Говорила, что он не бросит пить! Да разве они слушают, молодые-то… Любовь у них, вишь ли! Тьфу! Ну вот теперь и терпит. Теперь и деваться некуда.

— А почему вы не можете закодировать Кольку? — не выдержал я — Вы, такая вся из себя лекарка, и не можете какого-то алкаша излечить от пьянства?! Да на кой черт тогда такая лекарка?!

— Сама думаю — на кой черт я такая сдалась? — пробормотала под нос баба Нюра — вокруг одни идиоты, которые не понимают, не ценят, и только несут всяческий бред!

И тут же с жаром, брызгая на меня слюнями быстро заговорила:

— Ты! Ничего не знаешь! Ты еще никто, и звать тебя никак, и ты разбрасываешься такой силой?! Не думая о последствиях! Ты идиот! Ты даже не знаешь, что нельзя человека ВЫЛЕЧИТЬ от пьянства, потому что это не болезнь! Это люди называют пьянство болезнью, а на самом деле это… привычка! Это… я даже не знаю, как назвать… это часть человека! Алкоголь, наркотики — они входят в систему жизнеобеспечения организма, ставятся его частью, и человек уже не может без них обойтись, понимаешь? Нет, не понимаешь. Для этого тебе нужно почитать умные книжки, только тогда может быть поймешь. Так вот, поверь на слово — белая лекарка не может излечить алкогольную зависимость! Ее, эту зависимость, можно только проклясть! То есть ты можешь проклясть человека, сделав так, что он не сможет принимать алкоголь — даже в самых малых количествах. Даже если это будет пиво, кефир или квас. ЭТО будет его проклятие! При каждом приеме алкоголя его будет тошнить и рвать. А вот я НЕ МОГУ так сделать! Потому что: во-первых, я не могу насылать проклятия по той причине, что все мое искусство заточено на снятие проклятий, на лечение, а не на то, чтобы наводить порчу! То есть для наведения порчи я слишком слаба. А во-вторых, если я буду наводить порчу, моя богиня… в общем — я лишусь способностей к лекарскому колдовству. Потеряю все, что имею! Все способности! Понял, олух?! Тебе учиться надо! Тебе нужен наставник, чтобы ты хоть немного узнал о том, чем ты, бестолковый, занимаешься вслепую, даже не понимая последствий содеянного! Ну вот что ты сделал — лишил семью кормильца, навесил на бабу лишний рот. Оно это надо было? Зачем сделал?