Потерянные ноты (СИ) - "Platisha Victoria Gembl" - Страница 23

«Дорогой Брок,

КАКИЕ ДЕВКИ?!Мне стоит беспокоиться об этом? Я тоже умею ревновать, если ты забыл. У нас тут многие заняты. Хотя есть особо настырные. И вдовы тоже имеются. Я всегда восхищаюсь их силой и хаактером. Человек, назвавший женщин слабым полом, был непроходимо глуп.

Эта штука на твоей спине называется скрипичным ключом, балбес. Стоило бы запомнить за столько лет. Недавно мы уплывали на учения. Учебный поход завершился успешно. Говорят, мне могут присвоить внеочередное звание. Не хвастаюсь, конечно, но это здорово. Гордишься?

Ты же знаешь, я никогда не сомневался в героизме твоего брата. Ты только не спеши к нему, пожалуйста. Дождись меня.

Брок, я готов на стену лезть. Ты же знаешь, что я слишком эмоцииогален. Ты пишешь, что вас зажали в котел. Я получил это письмо в сентябре и надеюсь, вас перебросят раньше, чем он захлопнется.

Береги себя. Я не знаю, когда дойдет письмо. Мне сказали, что вас потеряли в лесах. Твой знакомый капитан, тот самый, сказал. Им такую информацию не положено мне выдавать. Я не член семьи. Эти известия заставляют меня волноваться. Кошмары ночами снятся. Раздражает ужасно. Я как беспокойная жена. Что же ты со мной делаешь?».

Отряд Брока действительно потерялся в джунглях. Ни слуху, ни духу больше двух недель. На связь не выходят, и разведка ничего не докладывает. Не мертвые и не живые — «без вести». А Грин не семья даже, ему информацию вообще разглашать не могут. Только благодаря тому лейтенанту, другу Кристофера, получившему недавно «капитана», он узнает примерное место нахождения сержанта Райта. Но Себастиан надеется. Верит до последнего. А потому них начинаются учения. Приезжает адмирал. В голове мешанина из различных мыслей и эмоций. И Грин не может сосредоточиться на выполнении своих задач, получает, в итоге, взыскание. И лишается выходных до конца месяца. И стоит, понурив голову, пока его отчитывают перед остальными ребятами, которые не понимают в чем дело, что случилось с их порой слишком ответственным другом.

Себастиану все равно. Пусть хоть понизят до младшего матроса. Пусть хоть вообще уволят. Он в пехоту пойдет. Пешком до Африки. Найдет Брока, вытащит из ада. Ему нет никакого дела до чинов и званий.

Почтальон динамит его уже третью неделю, приносит только письма от миссис Грин. Бабушка пишет часто, убеждает его, что беспокоиться рано. Письмо могло просто потеряться, не дойти. Себастиан наспех пишет ей ответ. Больше, чтобы убедить ее в своем спокойствии, чем ради самого ответа. В следующий раз почтальон будет его 7 ноября около 6 утра, сует помятый конверт, кидает короткое «дождался, наконец» и уходит.

«Мой милый Себастиан.

Я жив. Сам не верю, что выбрался из той мясорубки. Был ранен, поэтому долго не писал. Не переживай, малыш. Все в порядке. Я цел и ппочти не увечен. Ты же не разлюбишь меня из-за пары шрамов?

Через десять дней наступление.Мы должны отогнать их подальше. Надеюсь, у тебя над головой все еще солнечное небо. Отвечаю на твое письмо: тебе не стоит волноваться об этих женщинах. И я ггоржусь тобой. Только не зазнавайся. И не волнуйся.

Прости, что пишу о таких вещах. Здесь война. Ад. Кровь и грязь въедаются под кожу. Мне никогда не отмыться. Я не хочу, чтобы ты шел на войну. Вчера одного парнишку… Я ведь не успел помочь. На следующий день он застрелился. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь попал на фронт.

Ночами мне снится, как ты играешь. Красивый, задумчивый, влюбленный в свое пианино — таким я тебя помню. Хотя все чаще в голове появляется твое улыбающееся лицо, челка прилипшая ко лбу и твои пальцы, оставляющие на моей спине багровые полосы. Зато в самом начале службы перед парнями хвастался, какая горячая дама ждет меня дома. А они завидавали.

Писать не смогу долго. Не будет возможности. Но ты пиши. Когда все закончится, твои письма -единственное, что не даст мне сойти с ума. Долг зовет.

Не забывай меня, моя заботливая женушка».

Себастиан вытирает слезы рукавом. Злится в который раз на свою чувствительность, точно барышня кисейная. Брок жив. Он слышал по радио, не многим так повезло. А про парнишку он знает. То есть знает, как это происходит. Видел один раз, героически вмешался. После неделю в лазарете провел, но мальчишку спас. Брок пишет, что только из госпиталя и опять в бой рвется. Вот это его Брок. Боец. Он еще с нью-йоркских подворотен помнит, как дрался его лучший друг. Будто зверь. Никогда не сдавался и не отступал. В этом они были похожи. Герои всех местных разборок.

***

Когда это послание находит своего адресата, Брок и его ребята второпях покидают позиции. Почтальон пытается впихнуть в руки встрепанному сержанту конверт, но в пылу боя солдату не до того. Почтальон оставляет свои попытки и бежит вслед за остальными. Его настигает пуля. Она проходит в миллиметре от плеча Брока и влетает в затылок бегущему почтальону. Он падает, и Брок с тоской думает, сколько же людей не получат долгожданную почту. Райт хватает сумку из мертвых рук и бежит к укрытию. Немецкие ВВС затмевают солнце. Бьют прицельно по крестам, по безоружным людям, как рассказывал Крис.

Новое письмо сержанту передает Хейли, та самая рыжая медсестра с веснушками и синими глазами. Брок думает, что где-то видел ее раньше, но не спешит уточнять. Он пробирается в свое привычное укрытие к швабрам, запирает дверь на задвижку и изучает знакомый мелкий каллиграфический почерк.

«С возвращением, пропавшие безвести.

Это письмо было самым долгожданным за все время. Я рад, что ты жив. Писать очень сложно. Не могу ухватиться ни за одну мысль. Хочется глупо улыбаться, радоваться. За »женушку» получишь, когда увижу. И никогда не думай, что я смогу тебя забыть. Никогда не думай, что я забываю о тебе хоть на мгновение!

Рано или поздно война придет и в «Жемчужную гавань». Мы ее ждем, если честно. Сидеть тут тяжело. Как крысы, загнанные в угол. По всему фронту гибнут наши ребята, наши летчики. Опасность надвигается, мы ее чувствуем. Но ничего не можем сделать.

Я не надеюсь на скорый ответ. Просто возвращайся живым и, по возможности,с победой. Главное — живым. Хорошо? Я все еще люблю тебя, даже с парой новых шрамов.

Ждущий ответа, Себастиан».

На третьи сутки самолетный гул стихает. Брок сидит на упавшем дереве, командир дал передохнуть, пересчитать живых, подлатать раненых. Перечитывая строчки, выведенные знакомым до последней закорючки почерком, больше всего на свете Райту хочется прижать к себе сильное тело, поцеловать в макушку, вдохнуть родной запах. Но передышка быстро заканчивается. Из чащи выкатываются танки. И это сто процентов не подкрепление от союзников.

Брок тащит на себе раненого рядового. Мальчишка совсем. Дай Бог, чтобы 18 было. Бормочет что-то о маме и доме, о коровах, об Англии и тумане. А потом распахивает ясные синие глаза и затихает. Навсегда. Сержант не бросает обмякшее тело, переставляет ноги из последних сил, пока не падает лицом на землю от резкой боли в спине.

Для него североафриканское наступление заканчивается относительно скоро. Новозеландцы объединяются с гарнизоном Тобрука. Брок впервые видит сикхов в составе индийской дивизии. Роммель отступает на юго-запад. И как раз тогда он получает очередную пулю в грудь. От болевого шока сержант теряет сознание. Он приходит в себя уже в госпитале. По радио говорят, что 8 декабря Америка объявила войну Японии за бойню в Перл-Харбор.

Ему понадобилась ровно секунда, чтобы затуманенный морфином мозг смог сложить два и два. Кажется, он даже кричит что-то. С непривычки из горла вырываются хрипы, непонятное бульканье. К нему подбегает запыхавшаяся медсестра. Он узнает ее. Хейли. Малышка Хейли, которая всегда заботилась о нем. Она подносит к губам стакан. Брок не может вдохнуть. Тупо смотрит на стакан, вслушиваясь в речь диктора.

«Многие моряки так и остались погребенными заживо в нижних отсеках затонувшего линкора «Аризона» — гордости американского флота. Президент скорбит вместе с семьями погибших. Все соединенные штаты Америки скорбят вместе с ними».