Неприятности по обмену (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 11

— Что это? — спросила старушка, разглядывая внучку поверх очков.

— Платье, — пролепетала Мика.

— Вижу, что платье, — бабушка подошла вплотную. — Выходное. Ты на работу собралась или на бал?

Девочка с трудом сдержала смешок. На бал? В этом?!

— Идём!

Старушка направилась в спальню Виктории. Мике ничего не оставалось, как плестись следом. Только тоскливый взгляд бросила на отца. Николас, не обращая внимания на спор, с аппетитом завтракал. Бабушка Анфиса, ворча, открыла шкаф и принялась перебирать мужские вещи на вешалках. Мика глядела на действия пожилой женщины с ужасом. Кажется, её собрались нарядить мальчиком!

Худшие опасения оправдались.

— Держи.

Бабушка кинула серую рубашку с нарисованным зайцем и штаны из плотной синей ткани. Сестра их назвала странным словом «джинсы». Умудрилась сказать, что это модно! Глупости! Модно — это приличное платье в пол с широким поясом. На днях из «Радужной лагуны» в замок Ларье доставили рисунки одежды из новой коллекции знаменитого на все три страны портного Росса Варта. Мика с упоением разглядывала воздушные кружева на кромке подола и банты на рукавах.

— У тебя две минуты на переодевание, — объявила бабушка. — Иначе не хватит времени на завтрак. Останешься голодная.

Аргумент был весомый. Мика очень хотела есть.

Переодеваясь, самозванка успокаивала себя, что мужская одежда — ничто по сравнению с работой мастером фантазий. Но, увидев себя в зеркале, пришла в неописуемый ужас. Штаны обтягивали нижнюю часть тела, подчеркивая каждый изгиб. Не доставали даже до талии, заканчивались чуть выше бёдер! Рубашка короткая! Того гляди, живот станет всеобщим достоянием!

Девочка громко всхлипнула, сдерживая слёзы из последних сил.

— Виктория! — послышалось с кухни. — Еда остывает!

Мика поплелась на зов, надеясь, что завтрак не превратится в испытание. И ошиблась. Бабушка поставила перед ней тарелку с размазнёй, пододвинула посудину с блинами — обычными, без начинки и спросила:

— Ты зубы почистила?

Красноречивое молчание сказало всё лучше слов.

— Живо в ванную! — велела старушка.

Где упомянутое помещение, Мика помнила. Там вчера на неё посыпались благовония. Накануне девочка и туалет отыскала. Как ни странно, быстро сориентировалась внутри. Дома сливом служил магический серебристый шарик. В Обыкновение его заменял рычажок, который Мика нечаянно дёрнула в темноте. Увы, как зажечь свет, она не разобралась.

Вот и сейчас пришлось оставить дверь крохотной ванной комнаты открытой. Но это не спасало положение. Поди в полутьме разберись, как заставить литься воду, и чем чистить зубы.

— Электричество тебе не нужно? — сердито поинтересовалась бабушка, проходя мимо.

— А? — переспросила Мика, услышав новое слово.

— Что с тобой творится? Обиделась? — старушка подозрительно прищурилась. — Из-за лагеря и работы? Ничего, пора учиться быть взрослой и самой заботиться о себе и отце. Ты не принцесса. Богатые родственники из заморского замка не объявятся.

Бабушка ошибалась. Но Мика не могла это доказать.

— Да, Таня и Тёма поедут в лагерь, — продолжила старушка, скрывшись из виду. — И одежда у них лучше. Но у друзей твоих папа с мамой живы-здоровы. Есть кому зарабатывать. Не то, что у нас.

Снаружи раздался щелчок, и в ванной вспыхнул свет. Мика закатила глаза. С этими «технологиями» разбираться и разбираться.

— Не стой, как пень, — посоветовала бабушка, возвращаясь на кухню. — Чисти зубы.

Легко сказать! Мика осмотрелась, ища рычаг, контролирующий воду. Скорее всего, она должна течь из изогнутой трубы над ванной. На трубе располагались два колёсика: синий и красный. Красный — цвет опасности. Значит, синий? Выводы оказались верными, однако вода потекла чересчур прохладная. Умываться неприятно. Не то, что в рот набирать!

При зажженном свете дела пошли быстрее. Нужный тюбик нашёлся на полочке над раковиной. Надписи странные — на непонятном языке. Но выручила картинка со сверкающими зубами. Мика открутила крышечку и понюхала содержимое. Пахло мятой и ещё чем-то сладким. Оставался вопрос: где взять щётку. Пользоваться чужими опасно для здоровья. Да и их вид не внушал доверия. Дома щетинки крепились к деревянной поверхности, а делались из волос русалок — прочных и мягких. Местные щётки выглядели неестественными. Что за материал — не поймёшь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вика, поторопись!

Девочка вздохнула и выдавила трехцветную полоску из тюбика на палец. Нужно же выходить из непростого положения.

Вернувшись на кухню, Мика обнаружила, что из столовых приборов в распоряжении одна ложка. Блины пришлось есть руками. Но девочка не расстроилась. Даже размазню проглотила безропотно. Дома швырнула бы тарелку об пол, если б кто-то осмелился предложить подобный завтрак.

В конце трапезы ждала новая напасть.

— Где хлеб? — удивленно спросила бабушка, открыв шкаф. — Целая буханка лежала. Коля? Ты всё съел?

Мика вздрогнула. Николас чуть не подавился кашей.

— Ник не ел. Не ел! — запротестовал он.

Но старушка не поверила. Глянула сурово.

— Не ел! — повторил Николас громче. Вскочил из-за стола и выбежал прочь.

Бабушка Анфиса покачала головой.

— Иногда с твоим отцом невозможно разговаривать. Ох, дуралей, дуралей.

Мика молчала, отложив недоеденный блин. Не хватило смелости признаться. Остатки хлеба лежали в спальне. В шкафу — за стопкой Викиных писем.

Бабушка не заметила отстраненности внучки.

— Пойдём, — проговорила она, приглаживая волосы. — Провожу тебя до торгового центра.

Мика чуть не выронила чашку из задрожавших рук. Юркнуть бы под кровать и сидеть там тихонечко, как мышь. Спрятаться от всех бед и новых открытий. Но пришлось обуть неудобные туфли без задников, и шагнуть за старушкой за железную дверь, закрывающуюся на три замка.

Вниз и вверх убегали пыльные ступени, рядом обнаружилось еще три двери с номерами. Мика не удивилась. Значит, в доме живут другие люди. Девочка читала о таком. Жители Простории часто объединялись: несколько семей выкупали одно здание и селились вместе. У всех был разный вход, как у Вики с отцом и бабушкой.

Старушка надавила на круглую штучку в стене и проворчала.

— Опять лифт не работает. Ладно, спустимся по лестнице.

Мика поставила в уме галочку спросить у близняшки значение слова «лифт». Ох, еще чуть-чуть, и придется словарь заводить.

Вид снаружи потряс до глубины души. Одежда — настоящее бесстыдство. Женщины вырядились в мужские вещи или короткие юбки, мужчины — в обрезанные штаны. Щеки Мики запылали от смущения при взгляде на девушку года на три старше. Юбки будто и не было! Одни ноги! Волосы местные дамы предпочитали не укладывать в прически. Носили распущенными, а то и вовсе стриглись короче, чем мужчины в Моревии! Не мода, а кошмар!

В одежде сестры Мика чувствовала себя отвратительно. Джинсы сковывали каждое движение. Ноги сделались чужими. Но худшим из зол были железные кареты. Увидев гудящие «чудища», едущие без лошадей, Мика едва не кинулась наутёк. Но вовремя сообразила, что окружающие их не боятся. Если она запаникует, бабушка Анфиса точно заподозрит неладное. Придётся возвращаться в Моревию, а там ждёт встреча с контролёром и мерзким королём Эдуардом Четвёртым.

Но даже ненависть к правителю трех стран и будущей работе, не затмевала ужас. Мика шла рядом со старушкой, вжав голову в плечи. Железяки резво катили близко-близко. Следили стеклянными глазами и ухмылялись. А, может, и облизывались, предвкушая вкусный свежий обед.

Не права Виктория. Это колдовство! Злое! А не техно… как их там? Другое дело — кареты, запряженные крылатыми лошадьми. Мика обожала парить верхом на летунах над морем. Если же требовалось отправиться в гости, леди Деметра колдовством прокладывала дорогу, сотканную из звезд. Кареты летать не умели, а лошади не могли удержать их в воздухе.

— Пришли, — объявила бабушка Анфиса.