Год Дракона - Давыдов Вадим - Страница 24

• Предыдущая
• 24/144
• Следующая

– Ты...

– Я чудовище. Я знаю. Что выросло, то выросло.

Он кивнул Татьяне и переключился на министра, ответившего так быстро, что стало понятно, – нет, и не ложился еще. Говорил он довольно долго, минут, наверное, десять, если не больше. Корабельщиковым ничего не оставалось, как сидеть и наблюдать за Майзелем, расхаживающим по кухне, словно огромный и смертельно опасный хищник. Теплокровный, но... Татьяна поразилась, как легко льются из него слова на чужом языке, с каким, судя по всему, почтительным и деловитым вниманием слушает его собеседник. Майзель не доказывал и не просил – тон у него был совсем спокойный и при этом вполне директивный. Закончив разговор, он сложил телефон и с удовлетворенной усмешкой посмотрел на гостей:

– Ну, так. Завтра в восемь мы с Корабельщиковым едем в МИД. Думаю, до вечера вряд ли управимся. А то и до ночи. Бой покажет, однако. Танюша, ты с Сонечкой будь, как дома, играйте, купайтесь, смотрите кино и так далее. Если захотите в центр, погулять или за покупками, вызовите такси, расплатишься картой, у нас это просто, – он протянул Татьяне кусочек пластика с ее фотографией на оборотной стороне. – Распишись только, не забудь. С культурной программой придется немного подождать. Если успеем, вечером поедем в гости к величествам, дети поиграют. А теперь идемте, покажу вам ваши покои.

– А ты?

– А у меня полно работы, дружище, – усмехнулся Майзель. – Сейчас самое время с посланником в Канаде пообщаться.

– А когда ты спишь?

– Я не сплю. Меня это отвлекает от дел.

– Ты шизик.

– Я Дракон, – усмехнулся Майзель. – Гей шлуфэн [48] , ребята. Утро вечера мудренее.

Он погасил свет в той части дома, где разместил Корабельщиковых, а сам ушел на кухню. Ни Андрей, ни Татьяна заснуть не могли.

– Корабельщиков... Ты уверен, что это он?

– Это он, – вздохнул Андрей. – Эти словечки, ужимки, интонации, что-то еще, что я не могу передать словами. Это, безусловно, он.

– Но мутировал он просто чудовищно.

– Да? Может быть. Но только это в нем всегда сидело. Да хотя бы то, что все это в Праге! Давно еще, Таня... Так давно это было! Он сказал тогда – это не мой мир. Я чуть не упал тогда, когда это услышал. Интересно, как этот?! Похоже, что этот – его. Он сам все это сделал таким. Как это вышло, Таня?!

– Он делал, что мог. И что не мог – все равно делал. И мы тоже, Андрюшенька... Мы тоже должны.

– И ты?

– И я. С тобой, вместе.

– Ну, может... Танечка... Тебе страшно?

– Очень. Иди ко мне, Андрюшенька.

– Здесь?! Сейчас?!

– Здесь и сейчас, мой кораблик...

Майзель с Андреем вернулись действительно только после пяти вечера. Корабельщиков плюхнулся в кресло и стал отфыркиваться:

– У-пф... Столько я в жизни еще не болтал! А что, все по-русски тут у вас разговаривают?!

– Нет, ну, что ты. Это же беларуский департамент просто.

– А министр?

– Министр, по-твоему, где учился? – усмехнулся Майзель. – На Луне?

– Нет, я понимаю...

– Хорошо, что понимаешь. Танюша! Сонечка! Собирайтесь. Едем во дворец.

– Может, не надо?

– Надо, Вася, – печально вздохнул Майзель. – Надо.

– Зачем?

– Ребенку скучно. И я еще с величеством должен с глазу на глаз пообщаться. С тобой вместе.

– Я больше не могу-у...

– Надо, Вася. Величество тебя будет спрашивать, отвечай кратко, четко, по существу. Чего не знаешь, так и говори – не знаю. Для разыскания незнаемого разведка приспособлена. Ну, с Богом!

Вацлав с семьей уже перебрались сюда, поближе к природе – игравшие в парке девочки, увидев Майзеля, оставили воспитательницу, помчались навстречу и с радостным визгом повисли на нем. Сонечка спросила театральным шепотом:

– Мама... А они настоящие принцессы?!

– Да, дочуша. Настоящие.

– Настоящие-пренастоящие?!

– Обязательно, милая, – подтвердил Майзель. – Настоящее не бывает. Давайте знакомиться, – Каролина, Агата, Анна, Ярослава. А это – Сонечка. Она совсем по-чешски ни словечка не говорит, так что, девушки, только по-русски.

– По...???

– Каролина хорошо говорит по-русски, да, детка? – Майзель погладил старшую девочку, уже совсем большую, лет двенадцати, по голове, – та, кивнув, улыбнулась Татьяне и, взяв Сонечку за руку, убежала с ней и остальными назад. – Просто потрясающие способности к языкам у нее. Другие девицы-то попроще будут, но тоже ничего.

– Просто рехнуться можно!

– Но не нужно. Пошли дальше знакомиться.

Когда Вацлав V заговорил с ним по-русски, Андрей не то чтобы не удивился, – не отреагировал просто. Слишком много было впечатлений за последнее время. Его величество выказал недюжинную осведомленность в беларуских делах, а вопросы задавал так, что Корабельщикову отвечать на них было легко и приятно. Судя по всему, король его ответами и настроением остался доволен:

– Весьма рад был пообщаться с вами, Андрей Андреевич. Как вам известно, мы очень заинтересованы в положительном развитии событий у вас. Можете в полной мере рассчитывать на наше участие и поддержку, – Вацлав поднялся и протянул Андрею руку.

– Я сделаю, что могу, – сказал Андрей, пожимая руку короля.

Они попрощались, – тепло, как показалось Корабельщикову, – и Майзель повел его назад в парк.

– Он правда остался доволен? – ревниво спросил Андрей.

Майзель кивнул:

– Обязательно. Как он тебе?

– А-а-а... Что я могу сказать?! Крышу срывает!

– Глыба, – улыбнулся Майзель. – Матерый человечище.

– И размер.

– И размер соответствующий. Наше, Дюхон, – значит, отличное, – и он подмигнул Корабельщикову. – Мне еще с ним надо пошушукаться, я распорядился, чтобы вас покормили.

– Ты и тут распоряжаешься?!

– Ну, я, практически, член семьи, – довольно осклабился Майзель и снова скрылся в глубинах дворцовых покоев.

– Где ты выкопал этого парня? – спросил Вацлав, стоявший у окна, выходившего в сад, когда Майзель вошел.

– В Минске, величество, – он пожал плечами и улыбнулся. – Это мой школьный приятель.

– Я не хочу тебя раньше времени хвалить, – улыбнулся Вацлав в ответ, – но парень мне понравился. Начинаем?

– Начинаем, величество.

– А ведь не собирались сейчас.

– Просто никого не было. А теперь появился. Если человек хочет и может что-то сделать, надо дать ему шанс. А?

– Обязательно, – усмехнулся Вацлав. – Давай, действительно, рискнем. Откроем Беларуский фронт. Завтра скомандую собрать людей, посмотрим, какие есть идеи, что сделано уже, что нужно. Ты тоже будь, это же твоя малая родина. Может, понадобишься.

– Я дал указание Фонду развернуть программы для молодежи, с выездом сюда, в Карлов университет, и в Польшу, в Литву. Сетка вещания готовится, мощности подтянем.

– Свернем?

– Свернем, величество, – оскалился Майзель. – Впереди Россия, а отступать некуда!

Майзель провожал Корабельщиковых тоже сам, – только на этот раз вместе с Гонтой Богушеком, начальником своей личной службы безопасности, немолодым, за пятьдесят, кряжистым, усатым мужиком с типичным взглядом битого мента, прошедшего огонь, воду и медные трубы. Сонечка обняла на прощание Майзеля за шею, посмотрела внимательно в глаза:

– А ты к нам в гости приедешь, дядя Даник?

– Нет, милая. Никак не получится. А вы ко мне – обязательно. И еще много раз.

– И ты меня опять к принцессам играть повезешь?

– Повезу. Весело тебе было?

Сонечка кивнула несколько раз.

– Ну, вот и чудесно.

– А ты за мной будешь скучать?

– Буду, милая.

– И я буду за тобой скучать, – она вдруг поцеловала Майзеля в щеку, он даже вздрогнул от неожиданности, – и улыбнулась, засияла глазищами.

• Предыдущая
• 24/144
• Следующая