Кибериада. Сказки роботов - Лем Станислав - Страница 31

– Идиотизм! – энергично заявил Клапауций. – С какой это стати – погибать нам по прихоти какой-то железной кретинки? Тоже мне дело! Кишка тонка у нее, стереть с лица земли двух величайших конструкторов – за мной, Трурль, смелее!

Воодушевленный этими словами Трурль взбежал по ступеням вслед за Клапауцием. На площади перед ратушей не было ни души. Посреди клубящейся пыли виднелись только остовы разрушенных домов, и возвышалась над ратушей и пыхтела паром машина, испачканная кирпичной кровью стен и припорошенная белой пылью.

– Слушай, – сказал шепотом Клапауций, – она нас пока не видит! Давай в первую улочку слева, затем направо и пулей в горы – они уже недалеко! Там укроемся и придумаем как быть, чтобы ей раз и навсегда расхотелось… Бегоом! – крикнул он. Потому что машина заметила их уже и двинулась на них, так что земля затряслась.

Мчась, что есть духу, они выбежали за пределы городка и пробежали так целую милю, слыша за собой громовую поступь упорно их преследующего колосса.

– Я знаю одно ущелье там! – прокричал на бегу Клапауций. – Это русло высохшего потока посреди скал, где множество пещер. Скорей туда, там ей нас не достать!..

И они помчались скорей к ближайшей горе, спотыкаясь и размахивая руками для удержания равновесия, однако машина не отставала от них ни на шаг. Прыгая по шатким камням пересохшего потока, они добрались, наконец, до узкой расселины в скалах и, увидев высоко над головой чернеющий зев пещеры, стали карабкаться вверх по выскальзывающим из-под ног и осыпающимся вниз камням что есть мочи. Большое отверстие пещеры манило беглецов прохладой и темнотой. Добравшись до него, они как можно скорей забежали внутрь и, пробежав еще немного вглубь, остановились.

– Ну, здесь мы в безопасности, – сказал Трурль, слегка успокоившись. – Выгляну-ка, где она там застряла…

– Будь осторожен, – предупредил его Клапауций.

Трурль подкрался к входу в пещеру, высунулся наружу и сразу испуганно отпрянул:

– Она лезет вверх!!

– Успокойся, сюда-то ей точно не пролезть, – не очень уверенно отозвался Клапауций. – Что такое?? Кажется, потемнело… Ох!

Огромная тень заслонила клочок неба, видневшийся из пещеры, и вместо него показалась на миг клепаная стена железной машины, прильнувшей к входу в пещеру и наглухо ее закупорившей, словно металлической крышкой.

– Мы заперты!.. – дрожащим голосом прошептал Трурль в наставшей полной темноте.

– Какой же это был идиотизм с нашей стороны! – возмущенно вскричал Клапауций. – Забраться в пещеру, где она способна нас запереть. Как мы только могли такое допустить?!

– Как думаешь, на что она рассчитывает? – помолчав, спросил Трурль.

– Она ждет, что мы захотим отсюда выбраться, для этого не надо большого ума.

Наступило молчание. В кромешной темноте Трурль, вытянув вперед руки, подкрался на цыпочках к выходу из пещеры и шарил по скале руками, пока не коснулся гладкой теплой стали, словно нагретой изнутри…

– Чую тебя, Трурль!.. – гулко раздался металлический голос в замкнутом пространстве пещеры.

Трурль отпрянул и вернулся назад. Какое-то время друзья сидели рядышком на камне, ничего не предпринимая. Наконец Клапауций шепотом сказал:

– Ничего мы так не высидим, положение безвыходное. Попробую с ней договориться…

– Это безнадежно, – ответил Трурль, – но попробуй, может, хотя бы тебя она согласится отпустить…

– Да нет же, не о том речь! – подбодрил друга Клапауций и, приблизившись к невидимому в темноте выходу, громко прокричал:

– Эй, ты нас слышишь?

– Слышу, – ответила машина.

– Послушай, я хочу перед тобой извиниться. Понимаешь… между нами возникло небольшое недоразумение, но это такая ерунда, по сути. Трурль совсем не хотел…

– Я уничтожу Трурля! – заявила машина. – Для начала пусть он ответит мне на вопрос, сколько будет два плюс два?

– Ну, конечно, он ответит тебе. Ответит так, что ты будешь совершенно удовлетворена и помиришься с ним, не так ли, Трурль? – сказал переговорщик умоляюще.

– Да, наверное… – отозвался тот едва слышно.

– Вот как? – сказала машина. – Ну и сколько же будет два плюс два?

– Чет… нет – семь то есть… – еще тише вымолвил Трурль.

– Ха-ха! Не четыре, значит, а семь – ведь так? – прогудела машина. – Вот видишь!

– Семь, ясное дело, что семь, и всегда было семь! – радостно затараторил Клапауций. И осторожно добавил: – Теперь ты нас выпустишь?

– Нет. Пускай Трурль еще скажет, что он очень сожалеет, и ответит мне, сколько будет дважды два?

– И ты отпустишь нас, если я отвечу? – спросил Трурль.

– Не знаю, еще подумаю. Ты мне условий не выставляй, а отвечай: сколько будет дважды два?

– Ты, и правда, нас выпустишь? – опять спросил Трурль, как ни дергал его за руку Клапауций, шепча на ухо: «Она идиотка, идиотка, не перечь ей, умоляю!..»

– Не выпущу, если мне этого не захочется, – ответила машина. – Но ты все равно мне скажешь, сколько будет дважды два…

И тут Трурля охватил приступ ярости.

– О, я скажу тебе, скажу! – закричал он. – И два плюс два, и дважды два – будет четыре и только! Хоть ты на голову стань, хоть эти горы в порошок сотри, небо собой закрой, море выпей, – а чтоб ты подавилась! – слышишь, все равно дважды два будет четыре!

– Трурль, ты с ума сошел! Что ты несёшь? Два плюс два – это семь! Машина, дорогая, семь! Семь! – орал Клаупаций, пытаясь перекричать приятеля.

– Нет! Четыре! Четыре и только, испокон веков и до скончания света, ЧЕТЫРЕ! – истошно вопил в ответ Трурль.

И тут скалу под их ногами сотрясла дрожь – это машина резко отпрянула от входа в пещеру, так что внутрь проник тусклый свет, и издала протяжный крик:

– Неправда! Семь! И ты сейчас же это подтвердишь, как только я до тебя доберусь!

– Ни за что! – парировал Трурль, словно ему уже было все равно.

После чего на головы друзей с потолка градом посыпались камни. Это машина принялась раз за разом таранить вход в пещеру, всей своей восьмиэтажной тушей ударяя с размаха и круша скальный монолит, отлетавшие куски которого с грохотом скатывались на дно ущелья.

Непрестанный грохот и удушливая каменная пыль, пополам с искрами от ударов стали о скалу, наполнили всю пещеру. Но и в адской канонаде предпринятого машиной штурма пробивался временами голос Трурля, без устали оравшего:

– Два плюс два – четыре! Четыре!

Клапауций безуспешно пытался заткнуть ему рот, но был отброшен с такой силой, что, схватившись руками за голову, уселся на пол и замолчал. А машина все не оставляла своих дьявольских усилий, и уже казалось, что вот-вот своды пещеры обрушатся на пленников, раздавят их насмерть и погребут навеки. Когда в пещере нечем стало дышать от густой едкой пыли, и надежды на спасение не оставалось, раздался вдруг жуткий скрежет, и послышался оглушительный раскат грома, превзошедший грохот от бешеных ударов железа о камень. Это заслонявшая свет огромная черная тень ухнула вниз, так, что воздух завыл, как если бы сдул ее со стены налетевший вихрь, вызвав оглушительный сход каменной лавины.

Эхо грома еще гуляло по ущелью, отражаясь от стен, когда два приятеля, подбежав к отверстию пещеры и высунувшись по пояс, увидели лежащую внизу машину, разбитую и придавленную скальным обвалом, который она сама же и вызвала. Один огромный камень переломил ее восьмиэтажный корпус почти пополам.

В плотном облаке висевшей в воздухе каменной пыли друзья осторожно спустились по завалам. Чтобы достичь русла высохшего потока, им пришлось пробираться мимо остова огромной машины, похожей на жертву кораблекрушения. Не сговариваясь, они задержались у ее продавленного бока и постояли. Машина еще слабо подергивалась, внутри нее продолжало что-то крутиться и постукивать, понемногу затихая.

– Ну и вот твой бесславный конец, а дважды два, по-прежнему… – начал было Трурль. Но тут в машине что-то еще зажужжало, и она в последний раз, уже неразборчиво и еле слышно, пробормотала: «СЕМЬ…»

Потом у нее внутри что-то разлетелось со звоном, посыпались камни с корпуса, и она замерла, превратившись окончательно в груду металлолома. Конструкторы взглянули друг на друга и, не проронив ни слова, стали выбираться оттуда.