Морфы: отец и сын (СИ) - Огнев Евдоким - Страница 29

Откуда-то сбоку раздалось чихание. Я посмотрел в том направлении. Ничего не видно. Пришлось доставать фонарь из мешка. Я уже и не помнил, за что его выменял у киберморфов, но вещь была стоящая и непромокаемая, что в дождливое время было ценным. Женщина сидела на крыльце нежилого дома. Лианы образовывали навес над узкими ступеньками. Женщина сидела ,поджав ноги, стараясь, чтоб они не попадали под струи дождя. Длинная юбка была приподнята, открывая босые ступни. На щиколотки сверкнул браслет с полудрагоценными камнями. Шаль на плечах напоминала мокрую тряпку. Спутанные волосы свисали мокрыми верёвками. Настороженный взгляд, острый нос, губы плотно сжаты. Она молчала. Я и сам не стремился начать разговор. Дождь начал усиливаться. Где-то вначале улицы раздались голоса. Скоро они подойдут сюда. Весельчаки, которым дождь был не помехой. Пройдут мимо или заинтересуются? Заинтересуются. Мордашка симпатичная, хотя и взгляд забит.

Я подошёл к ней. Протянул руку. Она попыталась отстраниться, но на ступеньках было не так уж и много места, чтоб это сделать.

— Потерялась или выгнали? — спросил я. Она вздрогнула. Потёрла запястье, на котором отсутствовал браслет. Я прислонился к перилам крыльца, продолжая наблюдать за ней. — Выгнали. Без имени и защиты сложно.

—Справлюсь. Иди своей дорогой травяной.

— Ещё и оскорбляешь? Глупая или самоуверенная? — она меня начала веселить.

— Я в состоянии за себя постоять. Клыки и когти легко порежут твою кожу.

— Зверь силён, когда сытый, а не голодает несколько дней. Когда не замёрз и не обессилен дорогой. Я сейчас пойду спать в тёплое место под крышу. Утром наверну похлёбки. А ты так и будешь бродить по городу, пока не найдёшь приключений, которые тебе вряд ли понравятся.

— И что? Тебе какое дело? — Она хотела огрызнуться, но вместо этого чихнула.

— Скучно сегодня. Ищу компанию, — ответил я. — А ты скоро простынешь. Чего не идёшь в одну из комнат для беженцев?

— Могла бы, то пошла.

— За что выгнали?

— За дело.

— Так и будешь тут сидеть или воспользуешься моим предложением? — спросил я. Голоса исчезли. Видимо парни передумали идти по нашей улице и свернули в сторону.

— Что за предложение? Может оно меня не устроит, — сказала она.

— Оно лучше, чем этот дождь. А чего я тебя уговариваю? Не хочешь, так сиди здесь. Ни ты первая по улицам болтаешься, ни ты последняя, — усмехнулся я, выключая фонарь.

—Подожди.

Я не стал останавливаться. Она нагнала меня через пару шагов. Зачихалась.

—Болеешь?

— Сыро. Не люблю сырость, — ответила она.

— Тогда пойдём туда, где тепло.

Это надо было совсем с головой не дружить, чтоб тащить за собой девчонку из звероморфов. Но последствия меня не волновали. Похоже, я слишком много думал о них. Теперь хотелось пойти против мнения общественности. Нарваться на кулак я не боялся. Этого боишься, когда есть какая-то цель и есть чего терять. Меня же в этом мире ничего не держало.

— Куда мы идём?

— Тратить монетки, — ответил я, считая в уме сколько у меня денег.

Гостиницу использовали в качестве душевой. Несколько киберморфов провели воду в старое здание, организовали котельную и сдавали номера. Там можно было недорого привести себя в порядок. При желании переночевать. Но это уже шло за отдельную плату и довольно приличную. Пока деньги были. Так что развлечься хватало.

Несколько косых взглядов со стороны хозяев заведения. Плевать. Меня сейчас ничего не интересовало, кроме лепёшек с овощами и мясом. На них были потрачены последние деньги. При этом не было ощущения сожаления о потраченных монетках. Раньше я над тратами думал. Решал, нужно ли мне это или нет. А сейчас деньги имели самое мелкое значение, которое можно было придумать. На них нельзя было купить прошлое и улучшить настоящее. Я мог сделать жизнь сносной, но оказалось, что моя планка минимальных требований в жизни была совсем невысокой.

Небольшая комната без окон. Низкая и узкая кровать. Табурет. Верёвки для сушки вещей рядом с батареей, которая была горячей. Я скинул плащ на верёвки. Мешок кинул неподалёку. Еду положил на стул. Свет в комнате был от низкого светильника в виде цветка, что торчал из стены.

— Вот скажи, почему нельзя наделать таких комнат по скромным расценкам, а не селить всех в одну комнату? — спросил я, оглядывая комнату. — Это не прежняя моя квартира, но намного лучше, чем спать как в лагере беженцев.

— Я не против общих комнат. Там удобно, — ответила она.

— Обычно там никому не нравится, — заметил я. Подошёл к ней. Она сделала шаг назад. Попыталась выпустить клыки и укусить меня за руку. — Прекрати.

Я увернулся от её клыков и снял шаль, с которой стекала вода. Под шалью порванная кофта. Плечо оголено. Свежие шрамы выглядели ярким пятном среди густой шерсти. У каждого из нас были свои особенности, но суть оставалась прежней. Одни предки и внешние различия.

Она хотела поднять разорванную ткань, чтоб скрыть шрамы. Вся история похождений лежала перед моими глазами.

— Жестоко с вами поступают, — нарушил я молчание.

— Это местные знаки… — попыталась она оправдаться.

— Выучил уже. Воровство. Блудство. Убийство. Последнее самозащита. Иначе тебя бы не оставили в живых. У нас так не наказывают.

— Какая разница как вышвырнут на улицу? Там всё равно смерть.

—Выживают, — пожал я плечами.

— Именно что выживают.

— Но с чистым телом.

— Какая разница, как выглядит тело, если душа вся в грязи?

У неё были интересные глаза. Тонкие зрачки в жёлтой окантовке, длинные ресницы и чёрные тени около глаз, что делали их выразительнее.

— А кому есть дело до чьей-то души? Да и что такое душа? Наше состояние? Наши мысли? Наше прошлое, будущее, настоящее? До этого никому нет дела. Мне точно нет дела до чьих-то там переживаний.

— Грубо, но честно. — Губы растянулись в улыбке, но глаза не улыбались.

— Ты хочешь меня обобрать и свалить отсюда. У меня есть желание тебя отмыть, отогреть и приласкать, потом накормить.

—Захотелось экзотики, зелёный?

— Не груби. Ты первая, кто попалась на дороге. Мне сегодня плевать с кем эту ночь проводить. Долго будем друг на друга глазеть?

— Может отвернёшься? — Она захлопала длинными ресницами. Ну прям невинность.

— Не строй из себя невинность. У тебя на запястье след от браслета. Аж шерсть стёрлась. Давно в браке была. Лет десять.

—Восемь.

— Тем более. Уж скромность можно забыть.

Она сняла с себя порванную кофту. Нижнего белья под одеждой не было. Небольшая грудь и не требовала его. Острые вершины. Крутые бёдра, что прятала юбка. Не совсем в моём вкусе, но на этот вечер подойдёт. Но это были мои мысли. Она считала иначе. На моё прикосновение ответом были когти, которые хотели проткнуть руку.

—Заканчивай выкозюливаться, а то на улице окажешься прям так, — перехватывая её руки и изучая ладонью её тело, ответил я.

— Ты это не сделаешь.

— А что мне помешает? Развлекаться ты не хочешь. Завтра мне ещё держать ответ перед твоими родичами, с какого я решил попользоваться твоим телом. Ответом им будет твои плечи и спинка. Слишком много шрамов. Не бережёшь себя. Они ведь говорят за тебя лучше слов.

— Сейчас такие времена…

— Я не осуждаю, но и не жалею. Такие времена, — усмехнулся я. — Воспользуйся советом: тёплая вода хорошо грязь смывает и согревает.

Развернув её в сторону ванной комнаты, я подтолкнул её в этом направлении. Адреналин. Опасность. Она представляла собой смесь красоты и агрессии, которая могла закончится для меня плачевно. Тут не отвернёшься лишний раз. Это не стрекоза, которая готова на всё, чтоб получить ласку и монетки в ответ.

Выжив её вещи, я повесил их сушиться. После этого зашёл в ванную комнату. Она сидела в ванне. Пар от горячей воды напоминал туман.

— Решила свариться?

— Греюсь. Мне не привыкать к теплу, — ответила она, наблюдая за мной.

На полке стояли шампуни и мыло. Целый раздел для звероморфов. Хотя они и не признавались в этом, но различных букашек на свою шерсть ловили только так.