Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Фалуш Дьёрдь - Страница 110

Вопрос этот, казалось, лишь позабавил Сьюзен.

— Конечно, нет! Разве тут можно жить? К тому же это вовсе не мой старый дом, если вы это имеете в виду. Мои родители жили в Лондоне, а сюда мы лишь приезжали изредка на рождество. Но правде говоря, мне эта махина всегда казалась прямо-таки непристойным храмом в честь богатства.

— Да, я знаю, сейчас другие алтари — со встроенной мебелью, скрытым освещением. Но и у богатства еще есть свои храмы, где все — дорогая простота, мадам. Надеюсь, я не проявлю навязчивости, если спрошу: вы ведь и сами задумали сооружение одного такого храма?

Сьюзен рассмеялась.

— Ну, какой же это храм? Просто деловое предприятие…

— Расскажите мне что-нибудь о ваших планах, если это не секрет. Вы необычайно практичны для столь молодой и очаровательной женщины. В мои молодые дни, увы, это было так давно, красавицы думали только о своих удовольствиях, о косметике, о туалетах.

— Ну, о косметике-то они думают и сейчас. На это у меня и ставка.

— Так расскажите же мне.

Она рассказала ему. С массой подробностей, которые, хотя сама она этого и не сознавала, во многом раскрывали ее характер. Собеседник оценил деловую хватку, смелость замыслов молодой леди. Наблюдая за Сьюзен, он сказал:

— Вам, мадам, успех наверняка обеспечен. Как удачно, что в отличие от многих вам не приходится думать о деньгах. Без капитала далеко не уедешь. Вынашивать такие блестящие планы и не иметь возможности осуществить их из-за нехватки средств — это было бы нестерпимо!

— Я бы этого просто не пережила! Нет, так или иначе я нашла бы деньги, уговорила бы кого-нибудь поддержать меня.

— Ну, конечно, ваш богатый дядюшка, безусловно, пришел бы вам на помощь.

— Только не дядя Ричард! Он держался каких-то допотопных взглядов, когда дело касалось женщин. Вот если бы я была мужчиной… По правде говоря, он меня здорово разозлил. — Ее лицо вспыхнуло гневным румянцем при одном воспоминании. — Старики не должны стоять на пути у молодых… о, прошу прощения…

Эркюль Пуаро дружелюбно рассмеялся и подкрутил усы.

— Я стар, да. Но я не стою на дороге у молодости. Ни у кого нет причин с нетерпением дожидаться моей смерти.

— Что за мысль!

— Но вы же реалистка, мадам. Давайте взглянем фактам в лицо: мир полон молодых — или даже не очень молодых — людей, которые терпеливо или с нетерпением ждут кончины кого-то, чья смерть принесет им если не богатство, то шанс.

— Шанс! — повторила Сьюзен с глубоким вздохом. — Вот что нужно человеку!

Пуаро, взглянув через ее плечо, весело сказал:

— Ваш супруг собирается присоединиться к нашей беседе… Мы говорили о шансах, мистер Бэнкс. Шанс, золотой шанс, который надо хватать обеими руками, пока он не уплыл, хватать, не думая ни о чем. А каково ваше мнение на этот счет?

Однако ему было не суждено узнать мнение Грегори Бэнкса по поводу золотого шанса или чего бы то ни было еще. Была в этом молодом человеке какая-то странная уклончивость. То ли по собственному желанию, то ли по желанию своей жены, но он не проявлял ни малейшей охоты к беседам с глазу на глаз или хотя бы к общим беседам. Разговора с ним никак не получалось.

Зато Пуаро пространно побеседовал с Мод Эбернети — о том, как страдал Тимоти от запаха краски у них в доме, и о том, как мило было со стороны Элен пригласить в Эндерби и мисс Джилкрист. В смысле ухода за Тимоти она и здесь оказалась совершенно незаменимой. Право же, счастье, что мисс Джилкрист так перепугалась и ни за что не хотела остаться в доме одна. Правда, в то время ее, Мод, это порядком раздосадовало.

— Перепугалась? — Пуаро это заинтересовало. Он внимательно выслушал рассказ Мод о внезапном и необъяснимом приступе паники у мисс Джилкрист.

— Значит, вы говорите, она чувствовала себя испуганной, сама не зная, почему именно. Интересно, очень интересно… В тот день не произошло ничего особенного?

— Нет, не думаю. По-видимому, это нашло на нее после отъезда из Литчетт Сент-Мэри. По ее словам, там с ней такого не случалось.

«Тут, — размышлял про себя Пуаро, — определенно сыграл свою роль отравленный пирог. Не так уж удивительно, что в конце концов мисс Джилкрист испугалась. И даже когда она оказалась в мирном деревенском окружении в доме Тимоти, это чувство страха не угасло. Напротив, оно даже усилилось. А почему, собственно? Наверняка уход за вздорным и сварливым Тимоти дело настолько выматывающее, что всякие смутные страхи должны были отступить перед чувством естественного раздражения. Тем не менее что-то в том доме пугало мисс Джилкрист. Но что?»

Оказавшись как-то наедине с мисс Джилкрист незадолго до обеда, Пуаро осторожно затронул эту тему. Вид у достойной мисс сделался смущенный и даже несколько виноватый:

— Мне так стыдно за эту сцену. Не могу понять, почему вдруг я впала в такую панику.

— Ну, ну, вы прекрасно знаете почему. Вы ведь только что оправились после зверской попытки отравить вас, насколько мне известно. Конечно, вы думали, что этот преступник, убийца вашей хозяйки, полагая, будто вам что-то известно о нем…

— Но что могло быть мне известно? Какой-нибудь бродяга или полусумасшедший…

— Вряд ли это был бродяга. Мне такое кажется маловероятным.

— О, прошу вас, мсье Понталье. — Мисс Джилкрист, казалось, была близка к слезам. — Не намекайте на это. Я не хочу этому верить.

— Чему именно?

— Не хочу верить, что это не был… то есть я имею в виду, что это был…

Совсем запутавшись, она беспомощно замолчала.

— Ага, — сказал Пуаро, внимательно глядя на нее. — Значит, вы все-таки верите?

— Нет, не верю!

— Верите, верите. Поэтому и боитесь… Ведь вы все еще боитесь, не правда ли?

— Нет, после того, как я приехала сюда. Так много людей. И такая уютная семейная обстановка.

— Мне кажется… Простите мне мое любопытство, у меня, как у старого человека, есть склонность размышлять над тем, что меня заинтересовало. Так вот, мне кажется, в Стэнсфилд-Грейндже, доме мистера Тимоти Эбернети, должно было произойти какое-то конкретное незначительное событие, так сказать, подстегнувшее ваши подсознательные опасения. Врачи сейчас признают большую роль подсознания. Скажем, какой-то пустяк, какое-то мелкое происшествие могли послужить чем-то вроде психологического шока, направившего ваши мысли по определенному пути. Не припомните ли вы, что это могло быть?

На какое-то время мисс Джилкрист задумалась, потом вдруг сказала:

— Знаете, мсье Понталье, я думаю, это была монахиня.

Прежде чем Пуаро успел переварить это неожиданное заявление, в комнату вошли Сьюзен с мужем и сразу после них Элен.

«Монахиня, — размышлял Пуаро. — Где же это я, черт побери, слышал что-то о монахине в связи с этим делом?»

И он решил как-нибудь незаметно навести вечером разговор на тему о монахинях.

Вся семья была любезна с мсье Понталье, представителем ЮНАРКО. Никто и понятия не имел, что это такое, но все помалкивали, опасаясь прослыть невеждами. Исключением была Розамунд, рассеянно спросившая Пуаро: «А что это? Я о таком никогда не слышала». К счастью, рядом в тот момент никого не было. Пуаро пустился в объяснения так, что всякий, кроме Розамунд, сгорел бы от стыда, что не знает о существовании столь всемирно известной организации. Розамунд же лишь обронила равнодушно: «А, опять эти беженцы. Как они мне надоели».

Итак, с присутствием мсье Понталье — пусть без особого восторга, — но примирились. Конечно, лучше бы Элен не приглашать его именно на этот уик-энд, но если уж он здесь… К тому же мсье, по-видимому, не силен в английском и многого в разговоре просто не понимает, особенно если собеседников несколько и все говорят сразу. Более или менее забытый всеми, Пуаро, уютно устроившись в кресле и потягивая кофе, наблюдал за собравшимися. Наблюдал, как кот, готовящийся к стремительному прыжку, наблюдает за стайкой беззаботно чирикающих воробьев.

Походив сутки по дому и ознакомившись с его содержимым, наследники Ричарда Эбернети приготовились изложить свои желания и, если понадобится, драться зубами и когтями, добиваясь своего.