Заоблачная. Я, ведьма (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 22

А когда эйфория кайфа слегка притупилась, пришла мысль. Откуда леший узнал, что я внучка Яги?!

Время тянулось невыносимо медленно. Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончилось и наше томительное ожидание в обществе ворчливого лешего. Быстрый топоток мягких лап снаружи заставил меня встрепенуться и толкнуть локтём задремавшую тревожным сном Свету:

— Эй, это за нами!

Дверь скрипнула, открываясь, и в избушке показались две волчьи морды — бурая и чёрная. В моей уже натренированной голове взорвался фейерверк эмоций, исходивший от оборотней. Агей был счастлив меня видеть, и я даже слегка обалдела от неожиданности. Приятно, конечно, ничего не скажешь, но вот так! Такое уж счастье от одного моего присутствия? С чего это вдруг?

Яна была сдержанней. Или скрывала чувства тщательней Агея. Радость и чувство вины мешались в потоке эмоций, обнявшем меня. Вина-то за что? Это я сдурила, заблудившись в трёх соснах! Ан нет, Яна щурится, избегая смотреть мне в глаза. Ладно, потом выясним и это. Пока что надо выбираться отсюда и побыстрее. Зиновий неплохой дедок, но лес начинает вгонять меня в депрессию.

Леший сварливо приветствовал оборотней:

— Ну! И где вас носило?! На танцы забегали по дороге?

— В лесу неспокойно, — торопливо объяснил Агей. — Да вы в курсе, небось, с этим бесовским туманом!

— Да вроде пока всё было тихо, — серьёзно ответил Зиновий. — Но бегите давайте отседова, в городе хоть защита есть.

— А на чём мы попадём в город? — я выглянула наружу, оглядев полянку перед избушкой, но она была пуста — ни повозки, ни чего-нибудь другого там не наблюдалось.

Агей блеснул жёлтыми глазами и растянул пасть в улыбке:

— Мы с Янкой в вашем распоряжении! Правда, придётся скакать без седла, но так даже интересней!

Я временно потеряла дар речи. Это такая шутка юмора? Он что, предлагает оседлать их, как лошадок, и два часа трястись на спинах волков? Звучит по меньшей мере странно, а так просто какой-то разврат получается! Разве можно ездить на знакомых, с которыми только вчера пили в трактире! И вообще — оборотни не кони! Но по выжидательному молчанию Агея я поняла, что ничего лучшего нам не светит, поэтому придётся смириться с ситуацией.

Света сидела ни жива ни мертва, глядя на дружелюбный оскал чёрной морды в полуметре от её лица, и я повернулась к ней:

— Ты как? Выдержишь?

— Я сплю, — убеждённо ответила она, мерно кивая сама себе. — Это сон. Скоро я проснусь в моей кровати, в моей комнате, и придётся идти на работу…

— К сожалению, должна тебя разочаровать! — я осторожно взяла её за руку. — Это не сон, и нам надо двигаться!

— И побыстрее, что ли, — пробурчала Яна. — Дело к закату, туман всё ближе.

— Давай, Свет, пошли, пошли! — я потянула девушку наружу. — Тебе надо отдохнуть, успокоиться, расслабиться…

— Принять ва-а-анну, выпить чашечку ко-о-офе, — слабо улыбнулась Света, пытаясь шутить из последних сил, но было видно, что держится она с трудом. Мы вышли на поляну, и я с законной неловкостью спросила:

— Ну и как? Как договоримся?

Яна мотнула головой:

— Кинетичка на меня, она полегче будет!

— Я что, такая толстая?! — попробовала возмутиться я, но Агей боднул меня головой в бок, прямо как баран:

— Не место и не время! В ДММ взвеситесь!

— Но я никогда не ездила на волках! — я попробовала последний аргумент, но и он особо не подействовал. Агей оскалил зубы от нетерпения:

— Это легко! Садись мне на спину и цепляйся руками за шею! Давайте, девочки, поживее, с песней! Иначе пешком!

Делать было нечего. Я неловко перекинула ногу через широкую, совсем не волчью спину Агея и, наклонившись, обняла его мощную шею.

— Держись крепче! — с усмешкой посоветовал он и взял низкий старт. Меня обязательно отбросило бы на землю, если бы мои пальцы инстинктивно не вцепились в густую длинную шерсть на горле волка. От неожиданности я заорала, и Агей сердито рыкнул:

— Полегче! Оглохнуть можно!

— Прости, — стиснув зубы, процедила я. Откуда-то всплыли слова: «Нельзя злить лошадь!» Что за бред, извиняюсь за каламбур, сивой кобылы? Неужто Дала проснулась и снова подкалывает? Но близняшка вроде спала или делала вид, пока я тряслась на спине Агея, пытаясь устроиться поудобнее. Наконец, мне это удалось. Теперь я практически лежала, ткнувшись носом в шерсть на загривке, чувствуя, как размеренно двигаются подо мной твёрдые напряжённые мышцы, как ходит волнами жёсткий позвоночник. Запах Агея окутывал меня облаком, терпкий, мускусный, тяжёлый запах самца, и я совершенно не к месту вспомнила бархатистую, плюшевую кожу той оборотни-брюнетки из свиты Нечая. Интересно, у Агея такая же кожа? Надо потрогать как-нибудь… Обернувшись с трудом, я увидела маячившую сзади Яну со Светой на спине, причём Светино мертвенно-бледное лицо красиво контрастировало с чёрной шерстью волчицы.

А вот мне способ передвижения начинал нравиться. То ли массаж всего тела подействовал, то ли пьянящий звериный запах, но я расслабилась и прикрыла глаза. А потом вдруг… словно слилась с волком в единое целое, словно вошла в его голову, и это уже я бежала галопом по лесу, ощущая подушечками лап мягкий мох и колючие шишки, задевая плечом пушистую молодую ёлочку, чувствуя бьющий вдоль морды воздух… Это единение было… возбуждающим! Таким невесомым, незаметным, ментальным, но и физическим в то же время. Я была в нём и я была им…

Похоже, Агею тоже это дело понравилось, потому что он отрывисто бросил мне на бегу:

— Не отвлекай, ведьма!

И с таким выражением, главное! Похожий тон был у Димы в нашу первую ночь, когда он спросил, можно ли снять с меня нижнее бельё. О боги! Зачем я сейчас о Диме? Только его мне и не хватало! Сказала же себе: больше никогда и ни с кем! Не хочу, не желаю снова быть несчастной и брошенной… Я крепче обняла Агея, против воли прижимаясь к жёсткой маслянистой шерсти, да так, что в носу засвербило, только чтобы не жалеть себя, не вспоминать и не плакать.

И, как всегда, в самый подходящий момент в оперу вступила партия Далы. Правда, тактично, в голове:

«Я смотрю, тут без меня веселуху начали! Развлекаешься с волком?»

«Отстань, блин! Вот интересно, если я замуж выйду, ты с нами в кровать ложиться будешь?!»

«Больно надо! — она фыркнула. — Смотреть на вас, буэ-э-э! Погулять выйду!»

«Вот и выйди!»

Я чуть не свалилсь со спины Агея от обиды и злости. Вот чего она мешается?! Даже если меня возбудила поездка на волке, это совершенно ничего не значит! К Агею у меня никаких чувств, кроме приятельских, нет! И не будет!

«Ой, да не ври ты мне, пожалуйста! — неожиданно устало бросила Дала. — Я же в твоей голове живу с рождения! И про Диму твоего знала сразу, что он подлец и козёл… Только сказать не могла.»

Я судорожно вцепилась в шерсть Агея, в бессильной ярости. А что самое противное — ведь близняшка абсолютно права. По всей линии! И про голову, и про Диму, и даже про Агея. А волк повернул голову ко мне и обеспокоенно спросил:

— Ты чего? Ослабь хватку! Удавишь лошадку!

Я слегка отпустила его горло, краснея от стыда. Он ни в чём не виноват и не должен ни о чём догадаться. Это не его проблемы, а только мои, внутренние. Пусть даже я делю их с Далой, остаётся надеяться, что она останется верной мне и никому ничего не расскажет…

Мы неслись уже по дороге, тянущейся вдоль леса. Вот и березняк виден, в котором я начала прогулку с утра. А возле березняка Агей вдруг затормозил, поднимая пыль всеми четырьмя лапами, и чуть ли не сбросил меня со спины. Я хотела было возмутиться из-за такого бесцеремонного обращения, но мой взгляд упал на причину столь резкой остановки.

Съеденный у лешего суп внезапно устроил в желудке торнадо. Зажав ладонью рот, я с секунду пыталась удержать его внутри, но рвотный позыв оказался сильнее моего желания. Вывернув всё в придорожную траву, я отдышалась и жалобно спросила у Агея: