Снежинка – это поцелуй небес (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 7

Прикрыв дверь, Зейетанг приблизился ко мне и опалил шею горячим дыханием:

– Разве здесь не мило?

– Нет! – вскрикнула я и, развернувшись, посмотрела прямо в его льдистые глаза. Сжав кулаки, выпалила: – Здесь ужасно! Я Видящая! Как вы могли просить моей руки, если неспособны обеспечить должный комфорт?

Его глаза снова весело заблестели.

– Я и не собирался просить вашей руки, но после вашего заявления, что я попытался вас обесчестить, у меня не осталось иного выбора.

– Хотите сказать, что это я разрушила своё будущее? – ахнула я. И тут же заявила: – Нет, это не так! Если бы вы не появились снова, если бы не пошли к ректору, сейчас я была бы женой обаятельного Гельша.

Лицо Зейетанга потемнело, глаза зло сузились. Вот тебе, муженёк! Не нравится слушать правду? Я не останавливалась, выпаливая свои мечты:

– Ступала бы по ковру цветов в его роскошном дворце и…

Танг положил мне руку на талию и, рывком притянув к себе, впился в мои губы. Проник в рот языком, жадно, страстно, беспощадно терзая меня. Всего пару мгновений, а у меня потемнело в глазах, и пол, казалось, ушёл из-под ног. Лорд отстранился совсем чуть-чуть и выдохнул:

– С милым рай и в шалаше.

На миг потеряв дар речи, я несколько раз открыла и закрыла рот. Кое-как взяв себя в руки, воскликнула:

– С милым – возможно! А вы мне не милы, Лорд Зейетанг. Я лучшая выпускница Снежинок, окончившая Академию с высшим баллом по потоку, мой дар уникален. Я достойна жить во дворце!

– А будете жить здесь, – холодно ответил Лорд. – Вы моя жена, моя истинная пара, и символ запечатления на вашей руке подскажет любому магу, чья вы женщина.

Он на миг сжал меня в объятиях, а затем резко отпустил и отошёл. Я покачнулась, восстанавливая равновесие, и снова с унынием осмотрелась. Куцые занавески на единственном окошке, которое и не думало пропускать дневной свет.

Темени не было только благодаря расставленным на подоконнике и столе горящим свечам. Без подсвечников, прямо на дереве, и оплывшие застывшие капли свисали уродливыми сосульками, повергая меня в отчаяние.

– Так это правда? – звенящим голосом уточнила я. – Это на самом деле ваш дом? Если вы решили так отомстить мне за подозрение в сути вашей магии, то самое время сказать об этом. Я даю вам последний шанс.

Он усмехнулся:

– Шанс? – Улыбка его растаяла, глаза наполнились ледяным холодом: – Мне не нужны ваши шансы, Арэлия. Вы моя законная жена.

И, подняв руки, неторопливо принялся расстёгивать кожаный камзол. Задыхаясь, я следила за ловкими пальцами Лорда, страшась даже подумать о том, что моя первая брачная ночь пройдёт в этом уродливом сарае. Что меня лишат девственности на старой кровати, где даже матраса нет!

Не  в силах сдвинуться с места, – и даже отвернуться! – я с ужасом смотрела, как Зейетанг стягивает через голову рубашку. Белая ткань полетела на пол и упала на сброшенный ранее камзол.

В другой ситуации я, может быть, и залюбовалась широкими плечами мужчины, перекатывающими под перламутровой необычайно светлой кожей тугими узлами мышц, но сейчас лишь цепенела от ужаса. Колени подгибались, ставшие ватными ноги отказывались удерживать моё тело. Пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть.

Лорд потянул за тесёмки на поясе и, не отрывая от меня пристального взгляда, скинул брюки. Словно завороженная, я смотрела на крепкий поджарый живот мужчины и полоску светлых волос, убегающую вниз и прячущуюся под белыми подштанниками.

Когда Зейетанг положил на них ладони, поддев длинными изящными пальцами пояс, я невероятным усилием оторвала взгляд и, медленно, будто во сне, повернулась к Лорду спиной.

Тело содрогалось будто от холода, сердце то замирало, то пускалось вскачь, во рту пересохло и язык, казалось, прилип к нёбу намертво. Я бы и слова не смогла сейчас выдавить. Да и что тут говорить? Лорд вправе потребовать от меня исполнения супружеских обязанностей, - символ запечатления на моей руке серебрился и переливался в свете свечей.

Как мне стерпеть это? Где найти силы, чтобы оставаться на месте, вместо того, чтобы броситься к выходу? Ведь там, за порогом, меня ждёт лишь холод и смерть. Нет его, выхода. Я в жуткой западне, и, что самое ужасное, я сама сделала свой выбор, обвинив благородного Лорда в тёмной природе силы. Сжала пальцы в кулаки и прошептала любимые слова ректора, как заклинание:

-  Не жалеть и не оборачиваться. Не жалеть и не оборачиваться. Не жалеть и не оборачиваться.

Я зажмурилась в отчаянии, когда услышала шаги и сжалась, стоило ощутить шеей прикосновения жаркого дыхания.

-  Я скоро вернусь.

Осознав значение слов, я всё же обернулась. Разделся и уходит?! Но вместо Лорда Зейетанга передо мной стоял огромный белоснежный волк. Вскрикнув, я всё-таки не удержалась на слабых ногах и с размаху села на пол. Не отрывая испуганного взгляда от светлых глаз зверя, и перебирая ладонями по полу, поспешно отползла и забилась в угол.

Волк же на миг оскалился и, крутанувшись на месте, одним прыжком достиг выхода. Я не могла оторвать взгляда от покачивающейся на ветру двери, за которой исчез тот самый волк, на нос которому легла снежинка из сна.

Я в который раз выглянула за дверь, но за порогом ничего не изменилось: белая тоскливая пустыня и холод. И как я могла в том сне так радоваться кружащимся снежинкам? Отчего решила, что нет в мире места прекраснее? Это совершенно точно самое ужасный мир из всех возможных!

– Да где же он?

Я села на кровать и поёрзала на ней. Несмотря на отсутствие матраса сидеть было удобно, и я рискнула прилечь. Положила голову на подушку и вдохнула исходящий от неё пряный аромат. Наверное внутри целебные травы, потому что мятные и имбирные нотки приятно дразнили обоняние. Я перевернулась на спину и посмотрела в потолок. Хоть тёмные от старости балки и удручали, но я не заметила ни грязи, ни паутины.

– Вот кто оставляет молодую жену в первую же брачную ночь? – пожаловалась я неизвестно кому.

Резко села и недовольно глянула на медленно оплывающие свечи. Судя по тому, как стаял воск, прошло не менее четырёх часов. Я уже и пирога успела отведать, и во все углы заглянуть, даже убедиться в том, что в доме есть подвал, а Лорда всё не было.

– Да не очень-то и хотелось, – буркнула я и, скинув туфельки, снова устроилась на кровати.

Вдыхая приятный аромат, тихо запела:

Танцуют снежинки в ночи –

Упавшие сёстры звёзд,

Растает в свете свечи

Влекущий за облако мост.

Игрив и нежен огонь –

Манит, обещает тепло,

Снежинка, его не тронь!

За светом скрывается зло…

Вздохнула. Как же мне не хватает подруг! Впервые мне не с кем поговорить, не кому пожаловаться. И никто не подхватит припев старинной академской песенки. Никто не обнимет и не скажет «Ар-р-р, если заплачешь, я присоединюсь!», близнецы не устроят драку файерболами, развлекая пол общаги, ректор не посмотрит строго и не откроет учебник, указывая узловатым пальцем, где я ошиблась. Та жизнь в прошлом. В другом мире.

Песня права, мост растаял, а на руке моей переливается сковавшее меня с язвительным Лордом зло! Всхлипнув, я закрыла глаза и, ощущая, как по щекам катятся слёзы, повторяла и повторяла про себя припев песни.

Огонь напоит дождём

Снежинка растает огнём

Что значат слова, никто из нас так и не понял. Дион предположила, что это вольный перевод с эльфийского. Остроухие и так обожают метафоры и недосказанности, а если это ещё переврут люди, передавая из поколения в поколение, как сами поняли, то смысл в песне искать можно примерно с таким же успехом, как и оттенки радуги в абсолютно чёрных глазах ректора.

Вспомнив медиума, я улыбнулась сквозь слёзы. Он относился к Снежинкам, как к дочерям, к любой находил подход, дар каждой пытался максимально раскрыть до выпуска. Вот только со мной не удалось. Его ежедневное задание – заглянуть в тридцатое ноября прошлого года и сказать, что ректор делал в пять пятнадцать, – я до сих пор вспоминаю с лёгким содроганием.