Нова Проспект (СИ) - "J.C.Elliot" - Страница 75

Эредин молча внимал, мыслями все еще в схематике крупнокалиберного пистолета. Ничего сложного: по устройству схоже с арбалетом или самострелом, по эффективности же…

-…Ловят каждое мое слово, сколь бы пустым и ничтожным оно ни было…

Нужно будет забрать схемы для мастеров Aen Elle. О технологии пороха он мельком слышал, хотя никогда особо не интересовался. Стали у них предостаточно, пороховые заводы — завоюют у младших рас.

— Сегодня утром, — продолжила Дейдра, — я видела свой портрет на фасаде башни. Увеличенный в сотни раз и… неуловимо измененный. Жутковатое зрелище, если быть честной.

Женщины признаются в своих страхах когда хотят, чтобы их защитили. Эредин успокаивающе положил ладонь на округлое плечо, стесненное лишь лямкой платья. От Дейдры пахло призрачными орхидеями, продуктом долгой и мучительной селекции ведунов. Едва уловимый запах вызвал у него легкую ностальгию.

— Мне казалось, — задумчиво ответил он, — тебе лестно внимание.

Дейдра лукаво улыбнулась и повела плечом. Эредин поймал себя на мысли, что вожделение миллиардов делает ее еще привлекательней, и провел кончиками пальцев по ее позвоночнику.

— Мне льстит внимание только тех, — мурлыкнула Дейдра, — чье внимание немалого стоит. Великих чародеев, воинов… королей.

Дейдра — большая любительница долгих, изматывающих игр, она никогда не отдавалась слишком просто. Вспомнить страшно, какими ухищрениями, многоярусными комплиментами и тщательно подобранными подарками ему удалось уложить ее на спину в прошлый раз. За вечерним визитом прятался какой-то расчет.

Хотя какое это имеет значение? Кто откажется, когда себя предлагает такая женщина? Эредин аккуратно притянул чародейку к себе, и она податливо скользнула в его объятия. Алебастровая кожа показалась ему мягкой, как вода, все ее тело напоминало покатый изгиб, готовую обрушиться волну.

Дейдра кокетливо засмеялась, когда он увлек ее на двуспальное ложе, но стоило ему накрыть ее собой, она выскользнула из-под него с лукавой улыбкой. Эредин вздохнул, уступив ее играм; не стал возражать, когда она оседлала его бедра и взглянула на него сверху вниз.

На ее полуобнаженном теле осталась только затейливая комбинация из кружев и шелка, из тех, что надевают для постельных игр. Эредин положил обе ладони на гладкие бедра и притянул ее к себе.

Когда она скользнула навстречу, ему показалось, что он вложил свой член в ножны из нежнейшего шелка. Плавно покачивая бедрами, Дейдра откидывала назад голову, как актриса, пытающаяся принять наиболее выгодную позу перед зрителями.

Эредин не торопился, медленно двигаясь в такт, помня, как той нравится неторопливость. С каждым плавным взмахом огненных локонов в памяти возникали гнилостные воспоминания, отравляя удовольствие, смешивая его с чем-то похабным.

Новая женщина должна была смыть ту историю, как вода грязь, но грязь только глубже въедалась в него.

Как же он ненавидит этот мир. Как же он ненавидит его обитателей. Как же он ненавидит железную суку.

Эредин закрыл глаза и представил, как смыкает ладони на смуглой шее. Как тварь брыкается, пока ее легкие не покидает последний глоток воздуха. Как содрогается в предсмертном спазме… Как в глазах отражается ужас неизбежной смерти.

Образы, хоть от любовных игр и далекие, только распаляли его. Не так уж сложно смешать страсть и насилие, превратить вздохи в крики, дрожь — в конвульсии. Чем яростнее становились мысли, тем больше ему мешала неторопливость соития.

Дейдра застыла на нем, уперев ладони в бока, Эредин оперся на локти, не понимая, к чему передышка в самый неподходящий момент и, увидев раздражение в миндалевидных серых глазах, понял.

Diable! Да как она смеет! Читать чужие мысли в такой интимный момент — неслыханная, невероятная наглость!

—Не смей, Дейдра, — Эредин стряхнул ее с себя, как зарвавшегося щенка, и прижал за загривок к подушкам лицом вниз. — Не смей лезть мне в голову.

Он взял ее сзади, невзирая на приглушенный протест — слепой и глухой ко всему, кроме жажды разрядки. Наслаждаясь вновь приобретенной властью, брал нетерпеливо и с размахом, любуясь подрагивающими в такт рывкам хрупкими плечами. Если бы перемена не была ей по нраву, Дейдра без труда нашла бы способ скинуть его с себя.

Женщины сами не знают, чего хотят — приходится подсказывать. Немногим позже, удовлетворив свою страсть, Эредин скатился с пыхтящей под ним Дейдры и лег рядом.

Бросив сквозь зубы ядовитую ремарку про дхойневские повадки, та поднялась с кровати и вытерла стекающее по бледным бедрам семя полотенцем. Стоило запалу схлынуть, как Эредин сам устыдился своей невоздержанности.

— Прости мне мою бестактность, Иволга, — примирительно назвал он ее ласковым прозвищем. — Проклятый мир дурно на меня влияет.

Дейдра промолчала, скривив губы в капризной гримаске. Надо бы ей что-нибудь подарить поизысканней, чтобы сгладить неловкость и удостовериться, что эта неловкость до ушек Эльтары не долетит.

Эредин откинулся на подушки с самым усталым видом, надеясь, что гостья уловит намек. Гостья его не уловила и направилась к ванне, которую отделяла от спальни тонкая стенка из стекла. Эредин вздохнул. Да почему она просто не уйдет прочь? Неужели в ее покоях не найдется ванны?

— Я хотела кое-что обговорить, Эредин, — сказала Дейдра, явным усилием воли подавив обиду. Ее голос едва слышался из-за струящейся из крана воды. — Вернее — кое о чем попросить.

Триста лет опыта, а он опять попался на древнюю уловку… Какой же очевидной она кажется, стоит только оставить семя в той, что расставила силки.

— Что я могу сделать для тебя, Дейдра? — спросил Эредин, растянувшись на кровати.

Дейдра подняла ножку и опустила ее в воду — ойкнула, аж подпрыгнув, и шикнула про себя заклинание. Пар перестал подниматься над водой.

— Те ооциты, которые изъял Карантир… — сказала Дейдра, наконец погрузившись в воду. — Вам нужна для них утроба, не так ли?

Ха, великие боги! Как жестоко было заложить в женщинах такое стремление наполнить утробу новой жизнью и поставить такие преграды к осуществлению этого желания.

— Хочешь предложить свою кандидатуру? — ухмыльнулся Эредин. — Обмануть древнюю сделку — бесплодность в обмен на магический дар?

— Не припоминаю никаких сделок, — фыркнула Дейдра. — Только оплошность природы, которую dh’oine догадались исправить. Да, я хочу стать матерью ребенка, в чьих жилах течет Aen Inchaer — а кто бы из женщин Aen Elle не хотел бы такой судьбы?

Значит, хочет предложить ему стать отцом. Эредин имел мало представления об отцовстве: его собственный родитель, единожды взяв на руки младенца, велел привести сына обратно лет через тридцать, когда станет ясно, выйдет ли из него что-нибудь путное. Второй раз им не довелось встретиться — отец пал в первой, самой разрушительной войне против единорогов.

— Мне лестно, Дейдра, — сочувственно ответил Эредин, — но боюсь, моего первенца должна понести Эльтара. Не хочу смуты на Тир на Лиа — а она настанет, если ты вернешься из похода с наследником трона.

Дейдра принялась рассматривать ногти на правой руке, закинув длинную ножку на изголовье бадьи. Идеально каплевидной формы, будто нарисованные росчерком пера груди поднималась над водой.

— При всем уважении… — тихо сказала она, — не припомню, чтобы предлагала тебе стать отцом.

— Прошу прощения? — опешил Эредин.

— Ребенок Старшей Крови, способный открывать Врата Миров… — протянула Дейдра. — Кто станет ему лучшим отцом, чем главный Навигатор Aen Elle?

Эредин выдохнул. Ему не приходило в голову, что разным ооцитам может быть уготовано семя разных отцов.

— Карантира совершенно не заботят вопросы плоти, — растерянно ответил Эредин, не найдя лучшего аргумента.

Все искания плоти, традиционные и не очень, были Навигатору противны, и чем старше он становился, тем сильнее делалось омерзение. Аваллак’х винил в такой особенности отсутствие родительской ласки, дворцовые сплетники шептались о детской травме, Эредин в сплетнях не участвовал и молча уважал его право на целибат.