Скил 2. Тропы зверей (СИ) - Сиянов Дмитрий - Страница 25

Стихнувшая было в здании стрельба снова началась, но почти сразу прекратилась. Раздался какой-то грохот, потом чей-то ни то вскрик, ни то всхлип. Мы побежали внутрь со всей возможной скоростью, но всё же опоздали – матёрая тварь, может, отожравшийся кусач, может, начинающий рубер, успела натворить бед.

Именно ей были предназначены последние выстрелы, что мы слышали. Лёгкие пули калибра 5.45 хоть и пробили тварь, не успевшую полностью покрыться тяжёлой костяной бронёй, но большого урона ей не нанесли – так, разве что, замедлили.

Я сходу ударил даром Улья в голову – пробить не получилось, да я и не слишком на это рассчитывал. Чтоб удар был более «пробивным», мне нужно сконцентрировать взгляд на кокой-то небольшой точке, а на это нужно время, да и освещение не способствовало – ночь вокруг! Я рассчитывал просто ошеломить, оглушить монстра, чтоб он не кинулся на нас сразу, и мой расчет оказался верным: получив удар по голове, тварь упала на четыре конечности и затрясла башкой. Маньяк такого шанса не упустил и тут же прыгнул через голову твари. Ещё в полёте он развернулся и всадил свои томагавки ей в затылок. Та издала звук - что-то среднее между воем и рыком, встала на задние лапы, а потом рухнула на пол и задёргалась в конвульсиях. Повреждение спорового мешка ни один монстр Стикса пережить не может!

Мы достали фонарики и начали осматривать холл в поисках выживших. Картина произошедшего начала складываться совсем не радостная, надо сказать! Заражённые атаковали участок с разных сторон, может, пришли на запах, может, решили посмотреть, что привлекло сюда толпу медляков – уже не так важно. Их, кстати, не видно – видимо решили убраться подальше от своих развитых собратьев. Лотерейщики проломили забор с одной стороны, наверное, рубер послал их, как отвлекающий манёвр (развитые твари бывают чертовски умны), а сам он чуть позже вломился со стороны входа. Стоящий на посту Витёк заметил лотерейщиков и начал стрелять. Виктор и сержанты спали в небольшом помещении вроде караулки в холле, и чтобы добраться до лестницы на второй этаж, им надо было пройти через холл.

Виктор выбежал первым, и рубер просто смял его о оторвал голову. Сержанты бежали следом и успели открыть огонь, но в тесном помещении их судьба была предрешена. Потом на шум подоспели женщины и рубер занялся ими – от Светы мало что осталось, а тётю Соню он ударил походя. Потом подоспел Витёк – правильно рассудив, что нам он с верха ничем не поможет, да и не нуждаемся мы в помощи, он тоже поспешил на шум и успел выпустить в тварь очередь, но рубер смял и его.

Тётя Соня оказалась единственной, кто был ещё жив. Улар рубера практически разорвал её на две части – такие повреждение даже для старого и опытного иммунного скорее всего оказались бы смертельны, и женщина доживала свои последние секунды. И по какой-то жестокой случайности она была в сознании – в её полных боли глазах читалась просьба, она беззвучно открывала рот, силясь что-то сказать, но воздуха в разрубленных лёгких не было.

Я положил правую ладонь ей на затылок, приподнял голову, потом взял левой за подбородок и резко крутнул в сторону. Мерзкий хруст… и всё кончено… Может это и жестоко, но, когда я повернул голову тёти Сони обратно, мне показалось, что я увидел в её остекленевших глазах благодарность.

Говорят, к хорошему быстро привыкаешь - не совсем согласен с этим утверждением. По моим наблюдениям, человек быстро привыкает ко всему, что ему приходится делать часто и на чём при этом он не концентрирует все своё внимание. Так, например, начинающий водитель, которому постоянно приходится ездить на машине, вскоре начинает включать указатели поворота перед тем как перестроиться или свернуть куда-нибудь, не задумываясь об этом – рефлекторно, по привычке!

На стандартных кластерах я провёл не так уж много времени, а как вольный рейдер и того меньше – по большей части в составе колонны с боевым охранением катался в качестве водилы. Но привычка двигаться от укрытия к укрытию, избегая открытых пространств, буквально въелась в подкорку, и сейчас посреди открытого всем ветрам и взглядам поля чувствовал я себя, мягко говоря, не в своей тарелке! Мозгом я вполне понимал, что видимость вокруг - километр на километр, и не только нас отлично видно, но и мы заметим врага заранее. Но вот паранойя спорила с разумом:

- Вон с той сопки на нас смотрит очень зоркая элита, для неё ведь пару километров не такое уж и расстояние, – нашептывала паранойя.

- Да чего она в лесу забыла-то? Грибы собирает? – Отвечал разум.

- Из деревни какой-нибудь прибежала, за козой гналась! – Снова паранойя.

- За какой ещё, на хер, козой?!

- За резвой!!! Ооочень резвой козой!

- Бред…

- А ещё в лесу снайперы внешников засели! – Не успокаивалась паранойя.

- Ага! На каждой ёлке по снайперу! – отвечал с сарказмом разум. – А на вершине горы на большом кедре так сразу три сидят!

Но несмотря на доводы разума, паранойя не успокаивалась. Да и не спешил я от неё отмахиваться: во-первых, как известно, даже если у вас паранойя, это ещё не значит, что вас никто не преследует; а во-вторых, а если это не паранойя, а предчувствие? Сколько раз я слышал истории о том, как рейдеров внезапно останавливало чувство, что следующий шаг делать ни в коем случае нельзя, и именно этот шаг и отделял их от верной гибели. Так что здесь, в Улье, от своих предчувствий лучше не отмахиваться - дольше проживешь!

Но с другой стороны, если прятаться и останавливаться, как только возникнет ощущение опасности, умрёшь ещё вернее – у нас ведь и на стабах полной безопасности никто гарантировать не может. Так что я принял соломоново решение, а именно: через поля в кусты не ломился, но держался настороже как мог: прислушивался, всматривался и головой вертел на все триста шестьдесят градусов. Ну и на педали налегал со всем возможным усердием, только бы побыстрее убраться с этого чёртового поля! И Маньяк от меня не отставал, так что двигались мы довольно быстро.

Шум двигателей разорвал царившую вокруг тишину, когда до конца поля нам оставалось не более полукилометра. Мы переглянулись и рванули с дороги напрямую в сторону леса, прямо через посадки злаковых. Дорогу, видимо, строили на совесть, и прежде чем положить асфальт, добросовестные строители насыпали хорошую подушку из гравия и… не знаю, чего ещё там положено насыпать. В общем, дорога возвышалась над остальной местностью едва ли не на метр, и просто залечь в траве и, оставшись незамеченными, пропустить колонну машин у нас бы никак не вышло – метр дорога, да ещё минимум полметра машина, преобладающая высота, как ни крути!

Возможно, мы зря переполошились, и это просто честные рейдеры возвращаются с не менее честного мародёрства, как бы парадоксально это не звучало, и никакая опасность с их стороны нам не грозит, но вот при любых других раскладах нам с большой вероятностью хана! Нет, мы, конечно, парни крутые, и уже однажды вдвоём атаковали машину муров, вооружённую тяжёлым пулемётом, но то было в городе и с хорошо продуманной позиции, а вот так, в чистом поле… проще самим застрелиться, чтоб не мучиться! В общем, при плохом раскладе у нас один вариант – как можно скорее укрыться в лесу. К счастью, встреча с вероятными неприятностями произошла не в центре поля, а на краю, до опушки леса тут не так далеко – шансы есть!

Вот только ехать по асфальту или хотя бы по утоптанной грунтовке совсем не то, что по регулярно перепахиваемому полю, да и колосья, хоть и не слишком высокой, неизвестной мне злаковой культуры, тоже скорости совсем не добавляли. Вот ведь как назло – были бы они повыше, можно было бы в них спрятаться, а так и не укроешься, и ехать мешают! Одна надежда, что мы наткнулись на нормальных рейдеров, и они максимум посвистят вслед улепётывающим на максимально возможной скорости чудакам.

Но на этот раз удача, капризная дама, повернулась к нам задом! Тяжелые пули крупнокалиберного пулемёта ударили в стороне и чуть спереди от нас, и тут же раздался звук удара по металлу. Маньяк с матами полетел на землю, а в следующий миг боль рванула левый бок, и я присоединился к другу. Боль не помешала мне сгруппироваться, но по инерции я ещё пару раз перекатился и получил массу неприятных ощущений от встречи раненого бока с земной поверхностью и не сдержал не то стона, не то рыка.