Враги друг друга не предают (СИ) - Титова Светлана - Страница 45

Я глянула на руку с браслетом и с отвращением поморщилась, узнав темный мех куртки насильника, которую так неудачно сдернула с крючка.

— Чой морщиси, кацавейка не хороша? — со смехом прокаркал старик и закашлялся, отдышавшись, вынес свой вердикт:- Справная! Носить — не сносить.

— Давай меняться, дед Монтий, — решительно повернулась к семенящему погонщику. — Ты мне свой зипун, а тебе эту куртку.

— А и давай, — раззадорился старичок. — Ты молодка себе еще нашалишь, а дедушке хворые кости греть надоть.

— Нашалишь?! — усмехнулась я, без сожаления стаскивая полушубок и застегивая дедушкин винтажный зипун. — Как это?

— Дык, дело молодое, — пояснил дед. — Девка ты справная. Надарют полюбовнички-то.

Я пожала плечами и отвернулась, не желая развивать тему. Дед по себе судит, его не переубедишь. Старенькая одежка приятно согрела плечи и спину, идеально сев по фигуре. Сунув нос в мех, вдохнула впитавшийся запах, удивляясь мимолетному, едва улавливаемому аромату знакомого мужского парфюма.

Ой, Лекса, хорошо тебя затылком-то приложило! Уже ароматы французской туалетной воды мерещатся.

Дедушка, сияя как дитя, получившее вожделенную игрушку в подарок, поглаживал обнову, не замечая, что утонул в одежке не на один размер превышающей требуемую.

— Ничего, запас карман не тянет, — подворачивая рукава и подпоясываясь кожаным ремнем, изрек Монтий и проказливо подмигнул. — Я завсегда на вырост беру.

Я прыснула, подумав, что семидесятилетний дед-малорослик и в молодости был неказистым пареньком, скорее всего, привлекал девушек чувством юмора и не иссякающим оптимизмом.

— Расскажите, куда я провалилась? — меняя тему, полюбопытствовала, допрашивая словоохотливого деда. — Как вы меня достать-то смогли?

Было интересно узнать, как щуплый на вид дедок смог вытянуть меня из подвала и уложить на ящера.

— Дык, тайный подпол. Ты жа, голуба моя, попала в зимовник или место тайных ходов из города. А там тех ловушек, что рогов у Бьерна, — охотно пояснил дед-балагур. — Ну достал-то знамо как… Вот…

Он вытащил из-за пазухи бесцветный кристалл на тонкой серебряной цепочке и покачал из стороны в сторону.

— И как это работает? — поинтересовалась, разглядывая кулон, похожий на определитель нечисти Фиксы.

— Магия, — буркнул нехотя дед и тут же пояснил:- И токо с позволения жрицы. Законы не нарушаем.

Он спрятал занятную вещицу и продолжил:

— Вытянул я тебя, на холку Русику пристроил, а зимовник возьми и займись огнем-то. Знатно полыхало. Егозы-то радовались, прыгали вокруг.

Служка дернул ступившего пару шагов в сторону шурха и выразительно глянул на небо.

— Быть бурану, — уверенно произнес дед. — Вишь, курит как?

Я глянула, куда ткнул пальцем погонщик, и увидела серый дымок, стоящий не тающим в воздухе столбиком над едва различимыми за плотной пеленой туч горами.

Странно, по мне серый столб больше похож на дым, чем на снежный буран. Это же над тем самым перевалом, что я недавно преодолела, добираясь до Трехснежья. Там, где нас Лориль едва не угробили камнееды — плохая примета.

Глава 49

Приоткрыв рот и выпучив глаза, разглядывала чудо архитектуры, покачиваясь на нетерпеливо топчущемся и роющем слежавшийся снег шурхе, не веря, что узрела, наконец, храм богини Астреи. Уносясь ввысь, две спирали из полупрозрачного материала чистейшего белого цвета, рядом с которым только что выпавший снег казался сероватым, обвивали друг друга, на манер молекулы ДНК.

— Ты, девуля, спешись. К храму ногами пройдись, чай не богиня. Соблюди уважение, — строго глянул на меня дедок.

— Это храм? — сумела выдавить из себя, высоко задирая голову, стараясь разглядеть «крышу» строения.

При слове «храм» воображение рисовало тяжелые серые стены из камня, грубоватые узоры, статуи ангелов или горгулий, многочисленные колонны подпирающие своды. Но точно не это легкое сооружение в стиле хай-тек, больше подходящее солнечному Дубаю, чем суровому Галатусу.

— Он самый, — кивнул дед Монтий, помогая мне спуститься со спины ящера. — Старее ево нет ничево в ентом мире. Ворота в божью обитель.

Служка упер кулачки в бока и гордо вскинул тощий кадык и залюбовался стройным строением, сияющим айсбергом, высящимся над снежной целиной.

— Кто же все это построил? — изумилась я. — И архитектура странная и материал явно искусственный.

— Глазастая, — от внезапно зазвучавшего женского контральто я едва не подпрыгнула. — Умненькая к тому же. Сердечная и заботливая.

Ящер фыркнул, не соглашаясь со словами нахваливающей меня высокой, статной женщины в белом, вышитом золотом и жемчугом плаще из плотного атласа. Седые волосы, обрамлявшие бледное лицо с тонкими чертами аристократки, были прихвачены золотым ободом и спускались до самых пят. Взгляд метнулся на выглядывающую из-под полы плаща тонкую кисть, унизанную золотыми браслетами, точными копиями моей ящерки. Я насчитала не меньше семи. Сердце замерло, пропустив удар.

Это же порталы! Наверняка рабочие. Если попросить, она сможет отправить меня на Землю. Или в другой мир? Если существуют Земля и Галатус, то могут существовать и другие, где нет вечной зимы и народ добрее.

Перед глазами возникли заплаканные, измученные глаза детей, их измученные, дрожащие тела.

Как там бедная Тайша? Не вляпались ли опять в историю Фишка и маленькая Мартина?

Словно прочитав мои мысли, женщина усмехнулась. Меня так же разглядывали, изучая каждую деталь глазами неожиданно темными на бледно-фарфоровом лице.

— В порядке твоя девочка. Спит пока. Давай знакомиться, раз уж сама заявилась, — произнесла женщина без тени раздражения. — Я жрица храма богини справедливости Астреи. Отвечу сразу на твой вопрос, храм, вернее портал в обитель богов был возведен по приказу демиургов — строителей миров. Считай сама сколько ему от сотворения мира.

— А вы…

— А я надзираю за порядком на Галатусе.

Что-то не очень радеете, судя по тому, что тут твориться.

— Монтий, работу сделал — можешь быть свободен, — разрешила удалиться жестом истинной аристократки, одарив меня непонятным взглядом. — Идем, у тебя ко мне вопросы, а у меня к тебе…

Пожав плечами, еще раз поблагодарила деда за спасение, погладила Русика по спутанной шерсти и двинулась по утоптанной дорожке, возникающей в снежной целине, под ногами плавно движущейся к храму жрицы.

Подойдя к целиковой стене на растоянии вытянутой руки, разглядела неоднородность цвет и структуры материала. В глубине полупрозрачного вещества, бегали сотни голубоватых огоньков, похожих на электрические импульсы. Заметив, что я притормозила и разглядываю внутреннее содержание храмовой стены, жрица пояснила:

— Это магия. Она течет непрерывно.

— Магия, — эхом повторила за женщиной, словно забывшись. — Если вы позволяете себе магичить, почему она под запретом на Галатусе?

Мне вспомнилась незавидная судьба лейлы, жестоко убитой наемницей за то, что магия ведьмы, запертая внутри тела, обернулась против нее и превратила Суриль в жестокое чудовище.

Жрица высвободила руку и легко провела по гладкой, словно пару дней назад установленной здесь поверхности. Повинуясь ее движению, часть поверхности начала истончаться и таять, образуя проход.

— Идем, Лекса. Или все же Александра? — проигнорировав мой вопрос, позвала за собой жрица, вступив в светлое пустое помещение, напомнившее мне чистый холл городской больницы.

— Лекса, — немного резко ответила, занервничав от того, что женщина застала меня врасплох вопросом. — Мне так привычнее. А вас как величать?

— Величать?! Уволь от сомнительного удовольствия, — хмыкнула жрица, распахивая плащ, вступив на слабо засветившийся под ногами пол светлыми сапожками, украшенными серебром носами и голенищами.

Надо же, модница! И жрицам ничто человеческое не чуждо.

По стройному телу при каждом шаге струилось белое шелковое платье с газовыми, расшитыми рукавами, подпоясанное широким серебристым кушаком, длинные концы которого спускались до вышивки подола.