Враги друг друга не предают (СИ) - Титова Светлана - Страница 27

А если камень одеть на нее, может она согреется и очнется. Мне-то при потрепанной одежке он помогает окончательно не замерзнуть, может и ей поможет? Я сдвинула протестующе застонавшую эльфийку и вынула камень, приятно согревший ладонь. В центре мой кинжал оставил небольшую сквозную прорезь, через которую я с горем пополам, действуя одной рукой и зубами, продела шнурок, срезав из завязок своей одежды, и надела ей на шею. Девушка со свистом выдохнула, расслабляя плечи, заворочалась, устраиваясь удобнее и затихла, засыпая. Согласная с ней, что сон — лучшее лекарство, закрыла глаза, решив отдохнуть и выспаться. Вспомнилась малышка, так же укладывающаяся ко мне под бочок в поисках защиты и тепла.

— Пусть они спасутся, — прошептала, засыпая. — Согласна отдать вторую руку за это…

Глава 30

Факелы, факелы, множество факелов, огни сливаются, вытягиваются в длинные световые кляксы. Что-то знакомое во всем этом, словно я снова вернулась в проклятый лабиринт к горящему озеру. Гул низкими, тяжелыми вибрациями, вгрызается в усталый мозг весенним, приставучим, голодным шмелем. Не отмахнуться. Мозг лихорадочно перелистывает память, примеривая подходящее: отдаленный грохот подземной реки на перекатах, вой зимней вьюги в трубах или возмущенный ропот десятка голосов под высокими каменными сводами древнего замка.

С усилием опускаю глаза, отрываясь от завораживающей игры огня под сводами, подпираемыми украшенными грубым каменным узором колоннами. Каменный зал, слишком большой для десятка утопленных в стены факелов, и его очертания теряются во тьме, оставляя ярко освещенным центр. На стенах развешано бывшее в боях оружие, потрепанные искусно вышитые стяги, пробитые гербы соперников вперемешку с помпезными портретами великих остроухих предков в роскошных одеждах.

Толпа богато одетых людей сгрудилась возле круглого массивного стола. Два десятка высоких светловолосых и остроухих мужчин вглядываются в ярко освещенный плавающими прямо в воздухе белыми шарами центр столешницы, спорят, машут руками и говорят все вместе, горячась и перебивая друг друга.

За плотно сомкнутыми спинами не виден предмет спора, и я отвлекаюсь, разглядывая старый потемневший щит, украшенный серебряной чеканкой оскалившегося дракона, крылья которого сшиты между собой лозой гибкой лианы, безжалостно пронзающей кожу. Нелетающий дракон — печальное зрелище. Местами некогда отполированная до зеркального блеска поверхность красуется благородными вмятинами и рубцами сабельных ударов. С другой стороны в плечо упирается весь в щербинах клинок двуручного тяжелого меча, по гарде которого вьется замысловатый узор из сплетенных рун и листьев вечнозеленого, ядовитого плюща. Похоже хозяин замковой залы поклонник ядовитой лианы-паразита.

Терпкий аромат бьет в нос, вызывает слюну. Сглатываю пересохшим горлом. Мимо тенью скользит молодой слуга с подносом, на котором рядком высятся откупоренные бутылки с вином. Шум усиливается, присутствующие поднимают кубки, подставляя под льющийся душистый напиток.

— Владыка, лорд Шанел прибыл по вашему приказу, — звучный голос молодого человека, выступившего из тьмы на освещенный пятачок, отражается от стен, повторяясь эхом, заставляя стихнуть шум.

Каштановые волосы, вспыхивающие золотыми искрами в свете магических фаеров, сплетены в сложные косы. Холодный, слегка надменный прищур синих глаз. Презрительный изгиб красивых губ. Широкий разворот сильных тренированных плеч. Густой синий луч вспыхивает на правой руке, небрежно лежащей на рукояти клинка в дорогих ножнах. Дорогое шитье на темном шелковом колете. В красивом молодом мужчине с трудом угадывается симпатичный подросток, покорившийся воле деда и запоровший до смерти любимую девушку на сеновале.

За спиной мужчины, маячат две высокие тени в длинных до полу плащах, скрывающих личины.

— Шан, ты во время, — один мужчин поднимает голову, косится в сторону безмолвных теней, и повелительно кивает. — Ты вовремя привел людей. Подойди.

Старый эльф с гордостью разглядывает наследника, в глазах вспыхивают нотки удовольствия.

— Я спешил из человечьих пределов. Три дня не вылезал из седла. Надеюсь, у тебя веская причина меня вызвать, — в холодном голосе ни единой теплой ноты при виде деда. — Не для того я покинул это место вечность тому, чтобы выслушивать местечковые жалобы.

— Твое место здесь, среди равных, наследник. Важно твое слово. Совет Высших лордов решает участь людей, — не обидевшись на дерзкий тон внука, произносит Владыка. — Людишки вновь распоясались. Набеги на Приграничье участились. Банды разбойников нападают на наши обозы. Император Юстин делает вид, что ничего не происходит. Последняя капля — отказ снизить пошлины на провоз товаров к Ройским горам через их земли. Надо напомнить, кто сильнее и поставить зарвавшихся на место. Новой войны не избежать.

Сборище лордов согласно зашумело, поддерживая Владыку. Я чувствую, как тревога сдавливает грудь, наследник не спускает одновременно хищного и оценивающего прищура с деда. Словно ему важен только Владыка, и он здесь ради него, мнение Совета Высших Светлых его не интересует. С эльфом произошли большие перемены, и главная — он больше не боится деда. Он готов бросить ему вызов и победить.

— Хорошо. Но отдавать жизнь своих людей только за то, чтобы кони альвов разбрасывали свой навоз на человеческих дорогах я не стану, — в повисшей тишине был слышен треск смолы в факелах. Где-то капало вино из пролитого на стол кубка. — На человеческих землях стоит храм Астреи. Он — моя цель.

Звон упавшего из чьих-то ослабевших рук кубка был заглушен возмущенными голосами одних лордов. Другие с ужасом разглядывали бросившего вызов богам наследника Светлых. Владыка беспомощно махнул рукой, отступая от внука. На лице отразился неподдельный ужас.

— Шанел, опомнись! Ты навлечешь на всех нас страшную беду, пытаясь взять храм штурмом.

Светловолосый сильно побледнел, точеные черты исказили боль и разочарование, но он взял себя в руки, поднял голову, встречая горящий взгляд молодого наследника. Казалось, огонь в факелах замер, в ожидании развязки.

— Пока я Владыка, ты не посмеешь, — голос дрогнул, словно хозяин сам усомнился в своем праве и силе. — Альвы не запятнают себя святотатством на святой земле.

Темноволосый чуть улыбается, чувствуя сомнение и признавая за собой победу. Владыка не может позволить себе неуверенность. У меня по виску скатывается капля пота, нехорошее предчувствие сжимает тисками сердце. Его дед проиграл. Это ясно не только мне.

— Владыка, в тебе чистейшая кровь древних альвов, но ты опозорил ее собственной трусостью, — Шанел говорил тихо, но каждое слово морозным ознобом отзывается в теле. — Древнейший народ альвов тысячелетия доказывает человеческим отбросам, что он велик. Какая жалкая миссия — указывать грязи ее место. Пора исправить эту несправедливость и найти достойного противника!

— Опомнись! Ты приведешь нас к гибели! — вскрикнул светловолосый, словно в мольбе протягивая руки к молодому наследнику.

— Ты прав, кому-то придется заплатить жизнью. Ты первый… — резкий выпад в сторону Владыки не заметил никто, только блик отраженного от клинка света на секунду ослепил глаза. Владыка охнул, схватившись за грудь, где растекалось алое пятно, окрашивая золотистый шелк камзола. Пара лордов схватилась за мечи, сделав движение в сторону Шанела. Обе тени тут же шагнули к наследнику, щерясь двойными клинками. Наклонившись к деду, глядя в стекленеющие глаза, с наслаждением ловя в них недоумение, сменившее ужас, наследник прошептал:- Помнишь, я пообещал, что вернусь занять трон. Я сдержал слово.

Глава 31

— Как ты посмела коснуться священной пары? Кто ты? — звенящий голосок оглушил, разом вырывая из тяжелого сна.

Я застонала, отмахиваясь от назойливого хама, прервавшего мой сон на самом интересном месте.

Что за народ тут? Вечно будят не к месту! Зависть что ли гложет?