С ведьмой в постели (СИ) - Федин Андрей - Страница 38
- Предыдущая
- 38/57
- Следующая
— Мама звонила.
— Когда ты, наконец, нас познакомишь?
— Когда соберусь на тебе жениться.
— Это значит, никогда?
— Ну, в жизни всякое может случиться, — сказал Игнат. — Видел, кстати, сегодня Алису. Столкнулся с ней у гостевых комнат.
— Опять уходишь от ответа, — сказала Жанна. — И что эта соплюшка от тебя хотела?
— Ничего. Прошла мимо, не заметила меня. Она сильно изменилась. И не в лучшую сторону. Не сразу узнал ее. Поникшие плечи, потухший взгляд. И не скажешь сейчас, что ей только стукнуло девятнадцать. Она сильно сдала за последние дни, или мне это лишь показалось?
— Не показалось, — сказала Жанна. — По десять часов ежедневно проводит в лаборатории. Как только подписала три дня назад наши бумажки, босс отдал ее в распоряжение умников. А у тех, сам знаешь, наука превыше всего.
— Чем занимается?
— Зелья варит, как я и предсказывала. Припахали девку по полной программе. Ведьмочка и не сопротивляется. У нее сейчас как в том фильме: «Что воля, что неволя — все одно».
— Плохо.
— Плохо не это, — сказала Жанна. — А то, что мы подпортили ей жизнь своим арестом. Дернуло же ее сказать вслух об этом мажоре! А теперь дала сбой заложенная в дар программа. Девка должна была отнять одну-две жизни. Перешагнуть эту черту, как делают все ведьмы. Избавиться от моральных запретов. Не зря же дар не посвящает нас во все тонкости до первых смертей.
— И что теперь?
— Я не знаю. Она сейчас как тот хищник, который решил стать вегетарианцем и не понимает, что природа создавала его не для поедания травы. Вчера прислали бедолагу, что должен поделиться с ней энергией. Даже не слишком страшного.
— Кто такой?
— Ты видел его. Один из молодых террористов, что пытались заложить бомбу в развлекательном центре. Вас с Бельским четыре месяца назад отправляли по их души. Следствию этот больше не нужен. Ему «разрешили» умереть в изоляторе от «угрызений совести».
— Как отреагировала на него Алиса?
— Сперва решила, что над ней подшучивают. Дурочка. А потом у нее случилась истерика. Я и уговаривала ее, и запугивала. Бесполезно. Глаза на мокром месте. На любые доводы реакция одна: слезы. Всю ночь скулила в своей комнате, как брошенный щенок. К утру подушка — хоть выжимай. Ну, не умею я общаться с детьми. Не мое это.
— Какие с ней есть варианты?
— Ждать. Либо образумится, смирится с тем, что она ведьма. Либо свалится без сил. Еще пара дней, и у нее седина в волосах появится при таком расходе энергии. А через месяц она окончательно сляжет древней старухой. Возможно, начальству придется в итоге решать, как поступить с ее даром.
— Или появится ее инкуб.
— Кстати, да. Это третий вариант. Этот товарищ такой же ненормальный, как и наша соплюшка. Даже обидно. В кои-то веки появился мужик, с которым можно переспать, не убивая, а он оказывается моралистом. Чем-то они мне напоминают Октябрину и Вилиора. Такие же сумасшедшие.
— Кого напоминают?
— Была в середине прошлого века одна парочка. Отечественные Ромео и Джульетта. Прямо как наши Иванов и Алиса. Над этой историей не только я в юности рыдала — вся Москва ее лет тридцать друг другу пересказывала. Вилиор, кстати, последний инкуб, о котором было известно, до появления нашего красавца. А Октябрина была такой же зеленой ведьмой, как Алиса.
— И что с ними случилось?
— Влюбились друг в друга. А потом наша организация за какие-то грехи отправила ведьму в «Морозную обитель». Не знаю, за что. Разное поговаривали.
— А что инкуб?
— Инкуб, когда узнал об этом, повесился.
— Веселая история, — сказал Игнат. — И как там наш Ромео? Жив еще? Бельский заманил его в свои сети?
— Ты что, не в курсе? — сказала Жанна. — Ведь ты же числишься в группе, работающей по инкубу.
— Да… как-то все некогда интересоваться.
— Чем же ты так занят?
— Вчера новый спиннинг купил. Ультралайт. И еще кучу разных интересных штуковин. Вон, на столике лежат. Что-то у меня с крупной рыбой пока ничего не получается. Попытаюсь ловить мелких хищников. А то скоро надо мной все местные рыбаки потешаться будут. Угробил в этом месяце кучу снастей, а поймал лишь одного окуня, пусть и крупного.
— Ну, ты даешь!
— Да ладно тебе, — сказал Игнат. — Слышал, что Бельский натравил на Иванова кого-то из московских ведьм. Беллу, кажется?
— Эта старуха уже четвертый день пускает слюни на нашего инкуба. Читала только что отчет. Ты тоже полистай: интересное чтиво.
— Что там?
— Большую часть бесед между Ивановым и Беллой удалила наша цензура.
— Почему?
— Даже не представляю. Что эта карга рассказывала такого? Я пыталась расспросить ребят из прослушки. Но те сказали, что у них из-за этих отчетов даже подписку о неразглашении взяли. Откуда эта старуха вообще может знать какие-либо секреты?
— Ну, она раза в два старше тебя. В ее голове много разной информации скопилось, — сказал Игнат.
— Мне любопытно, какой, — сказала Жанна.
— Да кто его знает. Поддается на чары старушки наш Иванов? Как он там? Сколько раз уже успел изменить нашей молоденькой ведьмочке?
— Ни разу. Я же говорю: ненормальный. Сидит, прикованный к стене цепью, как пес. Люди Беллы два вечера подряд били его. А теперь отрезают пальцы на ноге. Но Иванов все не желает расставаться со своей невинностью. Стойким оказался. Только сегодня, когда отрезали второй палец, перестал отпускать свои шуточки. Закончился у него юмор.
Игнат приподнялся на локте. Пружины дивана заскрипели.
— Отрезают пальцы? Вы с Бельским совсем с головой не дружите?
Жанна усмехнулась.
— Степан Семенович говорит, что Белла хорошо умеет ломать людей, и после нее Иванов нам достанется тихим и послушным. Посмотрим.
Игнат сел, свесил с дивана босые ноги.
— Ну ладно Бельский, — сказал он, — этот кровосос всегда был обычным маньяком; голова ему не для того, чтобы думать. Подруга, но у тебя-то мозги всегда хорошо варили!
— Да ладно, Игнат, — сказала Жанна. — Тебе жалко инкуба? Переспит он потом с кем-нибудь десяток раз, да отрастит себе пальцы. Для них это не проблема.
— И где вы с Бельским были, когда мозги раздавали? Ты не о том думаешь. Вы, правда, хотите его сломать?
— Степан Семенович считает, что так проще будет с ним договориться.
— Ты же сама когда-то заставила меня изучить его досье!
Жанна удивленно приподняла брови.
— Игнат, ты чего так возбудился? На тебя не похоже. Что тебя так задело?
— Ты читала о его родителях?
— Ну… да. Причем здесь они?
— Что случилось с его отцом, помнишь?
— Сорвался на матери, избил; возможно, изнасиловал. Вероятно, он тоже был инкубом: это передается по мужской линии. Полагаю, с интимными отношениями у них с женой дела обстояли совсем худо. Вот и не выдержал. Это же инкуб! Этим все сказано. Они — маньяки.
— Вот именно. А фото его ты видела?
— И что?
— Обычный мужчина средних лет. Лысый, как коленка. А ведь наш Иванов отрастил себе волосы довольно быстро. О чем это говорит?
— Иванов-старший не спал с женой.
— Вот именно. И много лет, судя по всему, — сказал Игнат. — А потом сорвался.
— К чему ты это говоришь?
— Что сделал отец Иванова после срыва?
— Застрелился.
— Молодец, тебе пятерка! — сказа Игнат. — А как поступит Максим, когда вы его сломаете? Имея такой-то пример перед глазами?!
— Как? — сказала Жанна.
И вдруг нахмурилась.
— Ты думаешь?
Теперь усмехнулся Игнат.
— Проверим? Сколько ему уже пальцев отрезали?
— Сегодня второй.
— Подруга, — сказал Игнат, — принимаю ставки. Цепь, на которой его держат, длинная?
Глава 17
1.
Максим не спал вторые сутки. Не мог даже лежать. Он ходил от стены к стене, постукивая по полу пяткой, не находя в себе силы, чтобы остановиться.
Удар по полу пяткой, шаркающий шаг правой ноги и позвякивание цепи, резкий кивок головой. Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок. Так снова и снова.
- Предыдущая
- 38/57
- Следующая