Подлянка для попаданки. Часть 2 (СИ) - Парамонова Елена - Страница 46

«А зачем историю оспаривать? Я ж правду расскажу, как всё было».

Если вспомню. Я чего-то как-то не сильно на самом деле ею интересовалась, несмотря на диплом и соискательство. Чёрт, я такой гуманитарий, что всем гуманитариям гуманитарий.

«Чтобы продолжать борьбу. Женщины не хотят уступать», — ответил Воу, фыркнув как-то по-особенному, что это немножко походило на вздох и очень сильно на чих.

Не знаю, что это должно было обозначать, но, на всякий случай, отодвинулась.

«А если я скажу, что у нас было равноправие?» — заинтересовалась я.

«Чтобы ты не сказала, какими бы воспоминаниями о своём обществе не поделилась — это вызовет резонанс. Так что ты оружие, как для одной стороны, так и для другой, и тот из них, кто заполучит тебя, тот, скорее всего, выиграет».

Ни черта себе!..

«Но мои воспоминания и историю нельзя изменить. Так что, если у нас угнетали женщин и я об этом расскажу — это загонит женщин в угол, они ничего не выиграют. Не значит, ли что для начала им правильнее будет узнать, что там было и как, а потом уже пытаться заполучить меня?».

Что? Что ты на меня так смотришь, будто я сейчас откровенную пургу гнала? Что не так?

«Я пытаюсь понять, то ли ты так чиста помыслами, то ли мир в котором ты жила был похож на утопию».

«И ничего я не чиста, и мир у нас был обычный, людей мочили в переулках почём зря. И вообще, причём тут это? Я спрашиваю, почему они хотят со мной сотрудничать, если не уверены, что мои воспоминания будут им на руку?» — смутившись, быстро постаралась перескочить с темы я.

Не хватало ещё, чтобы он себе там что-то ещё неправильно напридумывал, а потом, как покопается в моей головушке, так сразу же в осадок и выпадет. Нет, уж, лучше сразу и правду. Или не совсем сразу.

«А кто говорит о том, что транслировать для народа будут всё, что ты скажешь или покажешь? Поэтому я и предостерегал тебя. Согласившись на предложение об опеке Кижума или кого-то из его народа, ты автоматически попадаешь под действие их законов, по которым должна оказывать помощь правительству в случае такой нужды».

Очертенеть, какая классная у меня перспектива! Чего мне теперь, в старых девах помереть что ли?

«А Кижум, он на чьей стороне?» — с замиранием сердца, спросила я.

Пожалуйста, скажи что на моей! Прошу! Умоляю! Я не хочу помнить, что вы нам всё время мешали.

«Он — мужчина, и это уже определяет его сторону. Конечно, не все женщины участвуют в восстании, как и не все мужчины, но Кижум — воин высшего эшелона, естественно он поддерживает правительство своего мира. Его долг поддерживать правительство. И кроме этого, у Кижума есть причины выступать против общих».

«Мне всё это не нравится…» — тягостно вздохнув, призналась я.

«Понимаю. Мне очень жаль, но я ничего не могу изменить. Пока ты здесь и под защитой форкошей, никто и ни к чему тебя не принудит. Даже в угоду своих интересов людям с нами ссориться не с руки, а мы сами никогда не отдадим свою Хозяйку без её на то согласия. У тебя будет время узнать и наш мир, и другие, со всеми законами и всем прочим. Если захочешь, позже можно будет в составе делегации посетить каждый из миров содружества. Только сначала тебе нужно обучиться хотя бы одному языку, туристическому этикету и стабилизировать твоё психическое состояние».

Радость во мне возрастала с каждым новым его утверждением, до тех пор, пока он не коснулся снова больной темы. Гад!

«У меня всё нормально с психикой, иначе бы как я с тобой разговаривала бы?».

«Ты нестабильна. Всплески приходятся на моменты, когда мы в разговоре затрагиваем твоё попадание в стазис-поле. Ты сама заблокировала эти воспоминания, это говорит о том, что ты знаешь, что с тобой случилось, но не хочешь об этом говорить и вспоминать».

«Я ничего такого не делала!».

Ложь! Я ничего такого не могла делать! Я попала в это поле в НИИ во время пожара, случайно!

«Сделала, поверь, мне лучше знать», — уверенно протестовал Воу, совершенно не стесняясь со мной спорить. «Ты выдумываешь, пытаешься прикрыться какими-то чуждыми тебе воспоминаниями, но чтобы жить дальше, тебе нужно принять то, что тогда произошло».

«А ты разве не можешь просто вытащить эти воспоминания?» — издевательски спросила я.

Да! Я всё помню! Ты же свободно можешь шарить по моей башке! И голова у меня сейчас опять заболела от тебя. Всё от тебя!

«Могу, но тогда тебе будет ещё больнее, чем, если это произойдёт само по себе. И таким я не занимаюсь, я сторонник щадящих методик, особенно для тебя — Хозяйки земель. Ты не должна бояться, я буду рядом с тобой. Я, моя семья, все форкоши, мы защитим тебя».

«Тогда почему раньше не рассказал мне всё?! Зачем надо было скрывать, что это не другой мир, а Земля и я просто путешественница во времени», — расплакавшись снова, спросила я, не потому, что это было сейчас очень важно, а просто чтобы что-то сказать.

«Ты не путешественница, ты дева, застрявшая вне временных потоков. А о том, что ты сначала должна освоиться, привыкнуть к этому миру, прежде чем узнать правду о себе, было решено на Совете форкошей. Мы хотели сберечь тебя и постепенно помочь тебе вспомнить».

«Ага, и для этого меня заставляли жить в древнем домике, самостоятельно готовить еду и ухаживать за смурфами!» — возмутилась я снова. Благо косяков у них хватало.

«Да. Разве это не нормальные занятия для женщины твоего времени?».

«Выкиньте ваш учебник по истории!» — зло посоветовала я, отворачиваясь.

Всё! Не могу больше…

Вот и настало время, когда мне всё рассказывают без утайки, только чего-то радости от этого я не чувствую ни на грамм. Облом сплошной. Как-то вдруг магический мир из сказки превратился в чересчур дикую реальность.

И Кижум больше не выглядит в моих глазах совсем уж геройским героем, если у него такое общество. Страшно подумать, что вот выйду я за него, в смысле, приму его опекунство, и что потом? Он будет где-то что-то решать, а я его стану дома ждать, сексом мы будем через коробочку заниматься, а детей за меня рожать будет какая-то там искусственная матка. Мерзость какая! А как же сварить борщ? А брачная ночь? А долгое ожидание первенца? И разбитых коленок у моих детей, что, тоже получается, не будет? И я просто приложением буду, буду мечтать посетить какой-то другой мир, чтобы развлечь себя новым знакомством? А потом, когда устану от всего этого, я, наверняка, захочу присоединиться к Общим, но не затем, чтобы получить в опекуны государство, а потому, что такая жизнь кошмарна.

Я уже чуточку понимаю, почему их бабы взбунтовались. Желать хорошей жизни, это, конечно, очень здорово, я сама, благодаря отцу, проблем не знала, но ведь они и мечтают не о радостях семейной жизни, а о какой-то ерунде.

А ещё секс: физическая близость — это безнравственно с их точки зрения. Как-то это меня напрягает. Кижум же вроде со мной собирался… А коробку разбил. Не просто отказался, а разбил, сделав близость такого рода для нас невозможной.

Я совершенно этого не понимаю. Вообще не понимаю его. Это ведь не укладывается в его предпочтения по их законам. Мне нужны подсказки.

«Воу, скажи, что мне сказал Кижум, там в бане, когда вы к нам рвались?».

Может, так я начну хоть немного его понимать.

«Я не могу вспомнить дословно», — поморщившись, признался форкош. Я уже готова была расплакаться, когда он внезапно продолжил: «Но суть его просьбы сводилась к тому, что когда придёт время, и ты станешь выбирать для себя опекуна, он бы хотел, чтобы ты вспомнила о нём тоже».

Оу… Боже, как у меня сердце сейчас бухнулось, будто провалилось. Звучит это, конечно, не так круто, как «выходи за меня замуж», но с поправкой на их дебильную систему ценностей и смешение понятий, тоже ничего, иначе, чего бы я так разволновалась. Как жарко сегодня, суперпечь в тереме вышла из строя что ли…

Нет, Лёля, рано, ох рано ты всполошилась. Он только предложил себя. С другой стороны, я ещё не всё поняла.