Как не потерять карьеру (СИ) - Мелевич Яна - Страница 70

«В прошлый раз я везла, теперь ты страдай. Подожду вас в школе», — ехидно заявила, исчезнув утром, пока сонный Кенар ворочался в постели. Более того, пришлось готовить завтрак на всю толпу. Правда, как обычно, сгоревшая яичница отправилась в мусорку вместе со сковородкой, а дети решительно заявили, что лучше сами, выгнав рассеянного полусонного Канарейкина, взявшись за готовку. Полчаса, и Елисей, самый умелый из троицы, гордо представил миру знаменитые американские пышные блинчики — банановые панкейки под шоколадным сиропом.

Затем еще полтора часа на сборы, и вот время уже к восьми, а они только въезжали на территорию лицея, паркуясь в гуще автомобилей, забивших почти всю парковку.

— Так, — из багажника достал три букета, вручив каждому ребенку. Парни с отвращением разглядывали цветы. Будто это змея, а Антон и вовсе пробурчал:

— Зафиг этот веник тащить? Если дарить Петровне, то две гвоздики, коза старая.

— У тебя старая, у меня молодая, но тоже коза, — задумчиво подмел асфальт розами Елисей, поправив рюкзак, решительно шагнув к воротам. — Пошлите уже, а то без нас начнут!

Было развернулись, как решительный голос и руки, схватившие за рюкзаки двух шкодников, остановили на полпути к желанному избавлению от строгого взгляда родителя.

— Куда собрались, поросята, — мрачно изрек Паша, когда они одновременно повернулись к отцу с виноватыми лицами. — Вываливайте свой стратегический запас.

— Ну, па!

— Живо!

С самыми страдальческими лицами, под злорадное хихиканье младшей сестры из карманов были вынуты кнопки, несмывающиеся маркеры, пара рогаток. Из рюкзака подушка-пердушка, искусственная рвота, баллончики с красками, перчатки, два набора юного химика, дохлая крыса, хотя бы тоже не настоящая, заводная змея и маленький радиоуправляемый самолет.

— И где учебники с тетрадями? — возмутился Кенар, рассматривая пустые рюкзаки и понурые лица.

— Может все же обратно сдать? — вновь вставила свои пять копеек Настя, показав язык на кулак старшего брата.

— Блин, пап, да кто учится в первый день? — засопел Антон, отчего Паша закатил глаза, фыркая, нырнул в багажник, вытаскивая наружу два пакета со школьным добром.

— И кого вы тут обмануть хотели, а?

— Блин, когда вырасту, точно умнее папки буду, — бурчал Елисей, закидывая все в рюкзак, с грустью наблюдая, как прячет Паша все их хулиганские штучки, захлопывая багажник.

— Не ссы, я пакетики с краской взял, — шепнул мимоходом Антон, довольный похлопав карманам. Озадаченный взор брата, опустившего взгляд к его штанам.

— И куда сунул?

Красноречивый ответ, а затем расширившиеся зеленые глаза блондина, открывшего рот.

— В трусы?!

— Вы чего там встали? — отошедший от них Павел, ведущий под руку дочь, остановился, оглядывая парочку.

— Идем! — крикнули одновременно, бросаясь вперед.

Свои классы парни нашли мгновенно, успев заметить мать, махая ей рукой. Подойти, не подошли, сделав вид, что уже взрослые для всяких обнимашек. Вот дома да, а на людях ни за что. Потому с невозмутимыми лицами встали подле своих друзей, всучив в руки растроганным учительницам по букету, злорадно усмехаясь.

— Ну, как? — поинтересовалась Кира, когда Паша оказался подле нее. Девочкой, которую нес на плече 11-классник, оказалась Настя, гордо восседавшая, задрав нос, со снисхождением смотрящая впереди себя. Паша задумчиво рассматривал дочь, в который раз мысленно усмехаясь тому, что эта маленькая девочка точно разобьет ни одно сердце. Вот только никого он к ней не подпустит. Обнял жену, притягивая к себе, привычно зарываясь носом в волосы.

— Ой, жду не дождусь, когда можно будет наедине остаться, — мурлыкнул в ухо, вызывая привычный парад мурашек, заставляя улыбнуться.

Детей повели в школу под облегченные вздохи родителей. Кто-то спешил на работу, кто-то решил остаться, а Паша с Кирой поспешили домой, дабы провести сегодняшний день только вдвоем, ведь из школы ребят должен был забрать Александр, брат Киры и оставить племянников у себя до вечера. Жарко целуясь, ворвались в квартиру, захлопывая дверь. Старый кот Сникерс только лениво приподнял морду, перевернувшись на спину, задирая лапы к верху. Добрались до спальни, сбрасывая одежду на ходу падая на кровать, как звонок смартфона у обоих одновременно прервал сладостный момент уединения.

— Боже, только не говори, что со школы, — выдохнула Кира, когда они замерли. — Мы же всего час назад, как оттуда!

А звонили действительно из школы. На ковер вызывал директор, потому, когда взъерошенные родители показались спустя полтора часа на пороге кабинета, их там ждали четверо детей, один из которых недовольно хмурился. Настя потрепанная, с подранным бантом и царапиной на щеке, Елисей довольным лицом и отчего-то красный как рак Антон.

— Павел Александрович, Кира Владимировна! Ну, невозможно же! — начал с ходу Степан Вадимович, ткнув пальцем в троицу. — Ваша дочь подралась с одноклассницей!

— Эта курица сказала, что у меня шмотки стремные, — возмутилась Настя. Паша удивленно покосился на дочь, пока ее братья поддерживающе кивали с важным видом. Это они могут с ней ругаться, другим обижать сестру нельзя.

— Пинать-то, зачем было! — развел руками директор, промакивая лысину платочком.

— Настя, — зарычала Кира, почувствовав, как Паша успокаивающе погладил ее руку. — Ты зачем девочку пнула?

Анастасия закатила глаза, сдернув разодранный бант, распуская без того потрепанную косу.

— Мам, да ничего я не пинала. Подумаешь ботинок мой на зад ее толстый приземлился. Она орала так, будто я ей копчик сломала. Ну, не серьезно.

— Настя, — возмутилась вновь женщина, толкая Пашу в бок, словно напоминая ему о веском мужском слове.

— Медвежонок, людей бить нельзя, — попытался, наткнувшись на невинный взгляд больших глаз с блеснувшими в нем слезинка.

— Паап, ну она первая…

— Не вздумай поддаваться! — зашипела Кира, прекрасная зная эту тактику. Стоило детям применить самое страшное оружие против отца — жалость и все. Паша таял на глазах, как мороженное на солнцепеке. Вот и тут. Мгновенно растаял.

— Павел Александрович! — возмутился директор.

— А пусть всякие девицы за языком следят! — рявкнул, заставляя мужчину побелеть еще больше, а парней вскинутся. Они уж было обрадовались, что про них забыли, как вновь Степан Вадимович подал голос.

— Но есть еще вторая ситуация, — ткнул пальцем в троицу и снова Антон покраснел. — Они разукрасили школы, а этот, — палец переместился на парня, сконфуженно сжавшегося в кресле. — У него вся задняя часть в краске. Вы только подумайте, доудмался пакетик с краской в… в… — мужчина запнулся, а Паша вскинул брови, подойдя ближе и за шкирку поднял младшего сына, разглядывая его испачканные светлые школьные штаны. Кира в ужасе ахнула, а двое остальных мальчишек снова хрюкнули от смеха.

— Тошка, — вздохнул Павел, садя ребенка обратно. — Ты зачем в штаны краску сунул?

— Приколоться хотел…

— А потом?

— А потом неудачно сел, — буркнул. Кира спрятала лицо в ладонях, стоя так. Плечи подрагивали, а сам Канарейкин мужественно держался, дабы не посрамить честь без того смущенного парня.

— Да уж… — затем повернулся к Елисея рядом со светловолосым парнишкой. Хоть оба были блондинами, но разного оттенка. Взгляд переместился от собственного отпрыска к сыну Тасманова, как раз, когда в кабинет влетел Ярик, пыхтя от негодования.

— Ага! Вот и вы Ярослав Марсельевич, — обрадовался мужчине директор, потирая ручки. — Вот, полюбуйтесь. Опять ваша двойка. Тасманов и Канарейкин-Леонов. Снова разрисовали школу, теперь у нас вместо милых березок на заднем плане нарисованы череп и кости, а ниже надпись: «Осторожно, токсичная зона». И все это за урок рисования, который они прогуляли. Лица присутствующих обратились к невозмутимой парочке, разведшей руками.

— Наши преступления невинны в сравнении с нашими братьями и сестрами. Мы ратуем за свободу детей, — хором заявили юные пропагандисты. Но тут же зашипели, когда получили каждый по подзатыльнику.