Пленница дорог (СИ) - Титова Светлана - Страница 39

Рассуждая так, заметила, как открылась дверь, Латус, пошатываясь, перевалился через порог, запутался в ногах и кулем свалился на пол, жалобно простонав:

— Сури, помоги! Настелили полов неровных! Уставшему в дороге человеку не пройти, не проползти! — Рыжик завозился, устраиваясь вздремнуть прямо так.

Вздохнув, попыталась растормошить пьяного вдрызг парня. Но тот уже посапывал, вяло отбиваясь и поругивая хозяина дирижабля. Поняв тщетность потуг, притащила ему покрывало и подушку. Обнаружив под плащом на Рыжике женский черный корсет и ядовито-оранжевые панталоны с кружевом, не сдержавшись, захихикала, представляя его лицо наутро, прикрыла срам покрывалом, приготовила отвар от похмелья и отправилась спать в его номер. Долго не могла уснуть, думая, что с выводами про простых парней я поторопилась. Тут тоже свои подводные камни.

Разбудил Рыжик, проснувшийся от холода в чужом номере. Не обнаружив меня, он отправился искать, перебудив половину уставших пассажиров. К концу недельного путешествия все были вымотаны и на взводе. Латус со своей бесцеремонностью грозил стать тем, на ком с удовольствием отведут душу и выпустят пар. Накинув платье, не мешкая, открыла дверь и втянула встрепанное, опухшее нечто, прикрывающее моим покрывалом шелковое белье.

— Сури, где нож? Мне надо выпутаться из этого, — придерживая темную ткань на груди, он шуршал на кухоньке. — Кто на меня напялил эту дрянь? Как вы это носите? Вериги какие-то. То-то мне снилось, что палач вырывает ребра. Страшно так было. Я плакал и звал маму…

Послышался всхлип, звук вспарываемой материи и облегченный выдох Рыжика. Я отвернулась, чтобы не смущать парня, пытаясь подавить смех, неудержимо рвущийся наружу, представляя его в оранжевых панталонах.

— Труселя ничего… Я давно оценил, когда сбегал от дочки бургомистра, — ударился в воспоминания Рыжик. — Не нашел своих штанов. Некогда было искать. Батюшка ее со слугами уже дверь выносили. Пришлось панталоны натянуть и в окно. Розовый, конечно, не мой цвет…

— Латус, я все понимаю, но… — не удержалась от порицания, понимая, что драки из-за соблазненных им жен и девиц последнее, что нам сейчас нужно.

— Сури, я завязал. Спасибо за отвар. Никаких пьянок больше, — Рыжик глянул в сторону истерзанного корсета и твердо добавил. — Обещаю. Ты же знаешь, я только тебя люблю.

— Да-а-а?!

Поймав мой удивленный взгляд, уверенно произнес:

— Люблю, не сомневайся. А это… — он махнул рукой на панталоны. — Они даже не сопротивляются, когда видят мой хвост. А у меня инстинкт размножения. Я не могу противиться. Альфа-самец как — никак!

Латус вздохнул, взялся за панталоны, я быстро отвернулась к окну, оставляя его объяснения без комментария. Об альфа самцах вообще слышала впервые. За спиной слышались шорохи материи и приглушенная ругань.

В иллюминаторе медленно плыли под нами причудливые нагромождения белой пены облаков, на которые гондола отбрасывала густую тень. В прорывах синело безбрежье океана. В салоне аэростата стало намного холоднее. Уже не первое утро окно каюты покрывалось сверкающим инеем. Латус объяснял это тем, что Таймерия находится гораздо севернее Окавиты. В ее столице Аскатаре со дня на день ждут снега. Мысленно поблагодарила брюнетку с ее неожиданной щедростью. Ее сапожки и плащи придутся как нельзя кстати.

— Откуда на тебе вещи Тариль? — поинтересовался Рыжик, ставя чайник на плиту.

— Она мне подарила. Ей больше не пригодятся, — cкладывая свое покрывало, присела на край постели.

— В обитель собралась монахиней? — съязвил Рыжик, разливая чай по кружкам и открывая мешочек с пряниками. — Грехи решила замолить?

— Решила стать честной женой и матерью, — хмыкнула, увидев округлившиеся от удивления глаза Латуса.

— Быть не может! — изумился Рыжик, роняя сладости на пол.

По стуку пряники засохли еще во времена княжения моего деда.

— Может. А по поводу вещей, сказала, ей этот размер маловат, — кряхтя согнулась, помогая собирать рассыпавшееся лакомство.

— Ну, да. Она же раяна, — рассеянно произнес Латус, все еще не веря моим словам. — Жаль, раяны — одни из самых красивых женщин нашего мира до тех пор, пока не родят. Прямо насмешка Светлой Богини. Может, они чем-то прогневали ее?

— Ты же жениться собирался на раяне, — поддела парня, задумчиво хлебавшего горячий чай.

— Влюбился. А когда любишь, это не имеет значения, — уверенно произнес Латус, вгрызаясь в каменный пряник.

В горле стал комок. Вспомнилось ледяное равнодушие, с которым Гаролд зачитывал мой смертный приговор.

Глава 45

— Я сожалею, но корабль дальше не пойдет. У меня повреждения уважаемые паэры и перессы, — отбивался от наседающих пассажиров наш капитан, пришвартовавший дирижабль в прибрежном Брасове, не дотянув восемнадцати часов до столицы. — Мы свалимся на полпути в болота Лутарии. Всей компанией пойдем на корм хохлатым жабросам. Деньги я вам вернул.

Не слушая возмущений, крепкий, высокий мужчина сдвинул фуражку на затылок, над сломанным козырьком которой примостились очки и демонстративно захлопнул дверь.

Недовольно ворча, что недобросовестных капитанов развелось, как этих жабросов, давить некому, народ подхватывал баулы и сумки и потихоньку расходился.

— Что будем делать? — удрученно спросил Рыжик, разглядывая кучу малу наших пожитков. — Как будем добираться до столицы?

У меня мелькнула хорошая идея. Я радовалась, что Светлая Богиня расстроила планы Тика на меня. Оглянувшись, вдохнула морозный воздух и вгляделась в далекую синеву океана за деревьями.

— Не нужна нам столица. Мы остаемся здесь, Латус.

— А работа?

Вместо ответа ткнула в расположенную неподалеку доску с объявлениями. Поверх старых обрывков непривычно белой бумаги, висело свежее, крупными буквами на универсальном языке, предлагающее работу по зачистке местной нежити. Латус рысью кинулся к доске, снял объявление, пристально выискивая в тексте бонусы предлагаемой работы.

— Похоже, у них совсем плохи дела. Берут всех, кто умеет держать клинки и какие-то фаяры в руках. Форма «стражей», питание, жилье, лечение за их счет, — он посмотрел в мою сторону и сник. — Я-то согласен. Но ты — княгиня, привыкла к комфорту. Тебе ли по болотам нежить гонять?

— Латус, забудь, что я княгиня. Отныне я — твоя сестра. Суриэль Грасс, — строго глянув на заболтавшегося Рыжика, погрозила пальцем. — Запомнил?

— Запомнил. Только тебя не смущает, что я — лакки. А ты — шебитт, — отыскал дырку в плане Рыжик.

— Не смущает. У нас отцы разные, — выкрутилась я. — Давай сейчас в таверну или что у них тут для приезжих, а завтра в Управление, оформляться на службу в «Приграничные стражи».

Латус, не придумав к чему бы еще придраться, согласно кивнул и, подхватив наши вещи, изрядно пополненные за счет щедрости Тариль, потопал к остановке наемных колясок.

Для приезжих имелись небольшие мотели, с механизированной системой обслуживания. До ближайшего из них нас доставил словоохотливый водитель Чартон, лихо управляющий личной самоходной коляской. По широким улицам Брасова неспешно бесшумно катили десятки крытых и закрытых трехколесных повозок. То и дело слышались резкие звуки, заставляющие вздрагивать, когда торопящиеся прохожие перебегали улицу перед колесами. Обгоняя безлошадные экипажи, проносились верховые, на странных металлических конях, с похожим на рога рулем вместо головы. Одетые в толстую резину колеса мягко шуршали по булыжной мостовой. Под сиденьем в прозрачной сфере вспыхивали яркие огоньки. Наш провожатый пояснил, в сферы заключены стихиали, духи стихий, дающие магическую энергию для движения. Чем сильнее стихиаль, тем выше скорость. И самодвижущиеся коляски и игнисы, бегающие по рельсам главной тягловой силой имели стихиаль, преимущественно огненную, как самую сильную.

Одетые в кожу водители в странных круглых шапках и огромных очках лихо закладывали виражи на поворотах, заставляя меня ахать от страха. Глаза Латуса горели завистью и возбуждением. Я уже знала, что приобретет неугомонный лакки на первые полученные деньги.