Личник (СИ) - Валериев Игорь - Страница 46

- Ножевой удар сзади в почку, повреждена почечная артерия. Я думаю, она сразу потеряла сознание от болевого шока и ничего больше не почувствовала. Удар был сильный снизу-вверх с подворотом в ране. Предположу, что так точно мог ударить врач или человек, которого этому специально обучали. В то, что такой точный и сильный удар получился случайно, мне верится с трудом.

- Мне Юрий Петрович говорил, что из двадцати четырех ран, которые нанесли Цезарю сенаторы, только одна была смертельной, - произнёс я, продолжая неотрывной смотреть на лицо Дарьи.

- Слышал эту байку. А всё, что вам сказал, довёл до господина Банкова. Он только минут десять назад, как отправился к себе в управление, - Любарский сделал паузу, после которой, будто бы решившись, произнёс. – И ещё, Тимофей Васильевич, Дарья Ивановна была беременной. Точно не скажу, но больше месяца.

Услышав эти слова, я почувствовал, что проваливаюсь в какую-то темноту. Очнулся от запаха нашатыря.

«Эх, как меня нахлобучило! Это что, такая защитная реакция психики?! Впервые за две жизни свалился в обморок, - подумал я, вздыхая резкий запах ещё раз, чтобы в голове прояснилось. – А всё потому, что в прошлой жизни дважды был женатым, но детей не было. А здесь через восемь месяцев я мог стать отцом».

Я застонал или зарычал. Любарский, который смог дотащить меня и усадить на кушетку, испуганно отшатнулся, увидев, как меняется моё лицо. А на меня опять накатила волна ярости. Хорошо, что новость о беременности Дарьи я узнал только сейчас, А то боюсь, сэра Бекхэма я бы грохнул прямо в кабинете у Савельева, после того как вытряс бы у него информацию о «товарище Иване». А последнему точно не поздоровиться. Если до этого я планировал его поймать и только узнать причину, по какой он убил мою любимую, то теперь целой тушкой он точно в руки Савельева не попадёт. Три, а то и четыре точки от Джунг Ли «товарищ Иван» получит. Это обещаю, уже сам себе. После этого он просить будет, чтобы его как можно быстрее вздёрнули, как покушавшегося на царскую особу или членов его семьи.

- Тимофей Васильевич, как вы себя чувствуете? – участливо спросил Любарский, продолжая держать в руке кусок бинта, смоченный нашатырем.

- Благодарю, Василий Михайлович, пришёл в себя. надо же, как какая-то гимназистка в обморок грохнулся, - попытался улыбнуться я.

В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату просочился Тарала. Посмотрев сначала на стол и побледнев после этого, Арсений, повернув голову, увидел меня и доктора. Видимо, мой внешний вид оставлял желать лучшего, поэтому Арсений спросил:

- Тимофей, ты как себя чувствуешь?

- Хреново, Арсений, очень хреново! – почувствовав, что на глаза наворачиваются слёзы, склонил голову, чтобы никто их не увидел.

Тарала, после поздравления меня на торжестве в Военном собрании, предупредил, что на пару дней расположится у своих знакомых, чтобы не мешать мне отметить день рождения с моими братами и Дарьей. И вот появился. Очень вовремя, кстати, появился.

- Арсений, - начал я, но друг меня перебил.

- Тимофей, я всё понимаю. Ты только найди этого гада. А с похоронами я всё решу, ты не волнуйся.

Я встал с кушетки и, подойдя к Тарале, неожиданно для себя, ткнулся лбом в его плечо. Арсений, приобняв меня, прошептал на ухо:

- Найди его, Тимофей. Он не должен уйти от возмездия. А я всё сделаю.

- Тимофей Васильевич, Арсений Георгиевич, я понимаю имеющиеся у вас трудности, - произнёс Любарский. – Если вы доставите всё необходимое сюда, или профинансируете, то здесь найдутся люди, которые подготовят Дарью Ивановну в последний путь.

Я оторвался от друга и, повернувшись к доктору, произнёс:

- Спасибо, Василий Михайлович. В средствах не отказывайте. Пусть всё будет по высшему разряду.

Произнеся это, я подошёл к столу, на котором покоилось тело моей смелой птички. Склонившись, я долго смотрел в лицо Дарьи, которое не обезобразила смерть. В голове помчались мысли-воспоминания о нашей жизни. Чуть больше трёх месяцев, но, сколько же счастья было.

«Девочка моя, я найду твоего убийцу. Прости, что должен уйти, но так надо. Иначе я не смогу жить дальше», - прощаясь, подумал я, после чего поцеловал Дарью в лоб и направился на выход.

По дороге к двери подобрал с пола свою папаху, а, проходя мимо Арсения, посмотрел тому в глаза и кивнул головой. Всё меня ждёт месть.

- Ты куда сейчас, Тимофей? – спросил меня Тарала.

- К Банкову, мне нужны выходы на местных китайских контрабандистов, - ответил я.

- Тогда тебе лучше обратиться к Цзи Фантаю или, как он теперь себя называет Тифантаю. У него связей среди китайских контрабандистов куда больше, чем у господина следственного пристава, - Арсений на несколько мгновений задумался и продолжил. – Тем более, цесаревич ему благоволит, и у Тифантая до сих пор проблемы с получением российского подданства.

А я вспомнил байку, или всё-таки правдивую историю, которую прочитал в деле этого купца, которое формировало моя секретная часть.

В один из дней марта одна тысяча восемьсот девяносто первого года наследник престола цесаревич Николай, будучи во Владивостоке во время прогулки случайно зашел в мастерскую Цзи Фэнтая и в разговоре с ним обнаружил, что китаец очень хорошо говорит по-русски. Цесаревич попросил Цзи помочь ему купить пушнину. Китаец тут же сказал цесаревичу, что у него есть друг, который занимается продажей пушнины, и, если он хочет, они могут сейчас же отправиться за покупкой. Престолонаследник согласился, и когда они пришли к другу Цзи Фэнтая, он увидел, что действительно товар был высокого качества, а цена - справедливой. Но цесаревич вышел на прогулку, не захватив с собой денег. Тогда Цзи Фэнтай сказал: «Ничего, вы забирайте товар, я дам вам деньги в долг». Цесаревич, однако, распорядился, чтобы товар принесли ему на следующий день. На другой день Тифонтай, взяв пушнину, отправился по назначенному адресу и только тогда узнал, что имел дело с наследником российского престола. Цесаревич сказал Цзи Фэнтаю: «Сегодня ты стал моим другом, а как насчет того, если я дам тебе должность»? Однако китаец дипломатично отказался. Тогда цесаревич присвоил Цзи Фэнтаю высший купеческий титул.

Не знаю, байка это или нет, но Тифонтай оказался на моем дне рождения, так как был в списке, который дал мне цесаревич. Что за подарок он мне преподнёс, я не помнил, но краткое общение в виде поздравления состоялось. Значит, по местным меркам, можно, точнее нужно его навестить. А не получится, пойдем к Банкову. С этими мыслями, кивнув Арсению, я вышел из прозекторской.

Встреча с китайским купцом прошла продуктивно. Узнав, что меня интересует только «товарищ Иван» и каких-либо претензий к контрабандистам у меня нет, Цзи Фэнтай пообещал, что приложит все усилия, и очень быстро я узнаю, где находится тот, кто помышлял совершить покушение на наследника российского престола.

После этого я направился в полицейское управление, где переговорил с Юрием Петровичем. Тот с воодушевлением выслушал всё, что мне удалось узнать, и также пообещал лично встретиться со своими осведомителями среди китайцев, чтобы узнать какую-либо информацию. Теперь предстояла встреча с Савельевым, на которой мне надо было объяснить штабс-ротмистру весь тот спектакль, который был разыгран с Бекхэмом на его глазах. Надеюсь это объяснение будет им нормально воспринято. Всё-таки, мои браты, которые, можно сказать, подняли руку на офицера, попадали под уголовное наказание, да и неизвестно, как он воспринял мои действия. Выглядеть изувером в его глазах, да и потом в глазах офицерского корпуса как-то не хотелось. Надеюсь на профессионализм Владимира Александровича.

- Господин сотник, что вам ещё угодно? – таким вопросом меня встретил Савельев, которого из его кабинета, где штабс-ротмистр вместе со своим заместителем поручиком Радиевским допрашивали Лже-Бекхэма, вызвал в коридор по моей просьбе один из гражданских служащих отдела. Вид у штабс-ротмистра, когда он вышел из помещения, был очень недовольным. А на меня он смотрел как-то так… В общем определить его взгляд я не смог, но доброжелательностью там и не пахло. Поэтому не стал тянуть кота за это самое и быстро произнёс: