Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 82

Он так и не признался, что в офисе Службы его имя третье среди лучших стажёров выпуска.

***

Кирилл не знает, что его раздражает больше — напрочь отсыревшие сигареты или ледяной дождь стеной, будто заклятый всеми милинами сразу. По крайней мере, если кто и умеет управлять погодой — так это они.

В потоках ливня высокое и тёмное здание едва видно, только намёк на строгий прямоугольный силуэт. Явно покинутое и в полном запустении, оно высится башней проклятых видений и бесплотных мертвецов и духов. И даже издалека чудится резкий и противный запах теней: перегнившие листья и порох.

Холодный дождь с шипением гасит терпкую магию огня, и удерживать его при такой погоде гораздо тяжелее, чем обычно, тем более, что у Кирилла он ещё не до конца восстановился, и ему до сих пор непривычно зябко в одной кожанке поверх косоворотки.

Осенние ночи когда-то были созданы для тайных дел и призраков. Вместо последних — богатый на духов мир теней, а «стражеская чертовщина» вполне применима для первого.

Стражи полукругом рассредоточены перед единственным входом в здание, и мало у кого есть зонты — они мешают в отличие от широкополых шляп или твидовых кепок. Впрочем, дождь просачивается даже сквозь плащи и капюшоны.

Кирилла до сих пор тревожит вопрос, как внутри сохраняется хоть какое-то электричество. По крайней мере, лифты в тот раз работали, но сейчас света нет ни на одном этаже. В почти глухой темноте ночи не видно, но тогда при свете дня на голубоватых зеркальных плитах скалились кривые рисунки граффити, а сами стекла отражали другие здания комплекса и низкие деревца вокруг.

Кирилл не выдерживает и в очередной раз пытается закурить сигарету. Пламя никак не берёт отсыревший табак, и это раздражает.

А ещё он ненавидит наблюдать. Когда-то патрули по дорогам города были сущей пыткой. Николай в полном спокойствии стоит рядом и, кажется, что даже дождь немного косит от него в сторонку.

— Дерьмо! — Кирилл убирает пачку сигарет обратно во внутренний карман куртки. — Давай я уже сам посмотрю, что там и как.

— Думаешь, мне нравится здесь прохлаждаться? Ждём, пусть ребята ловушки подготовят. И резвись с тенями, сколько влезет, в конце концов, у тебя с ними явно особые отношения. Весьма близкие.

— Это явно какая-то шутка, которую я не понимаю.

— Да ладно, только ты мог найти себе женщину с тенями в крови. Будто своей мало.

— Женщины?

— Тени. Хотя… знаешь, я даже знать ничего не желаю про ваши тройные страсти.

В этот момент среди ночного сумрака города вспыхивает зелёным сигнальный огонь от печатников — ловушка завершена. На мокром и шершавом асфальте сейчас начерчены пламенные руны, разлито масло на травах против теней и около каждой — по два или три стража наготове с боевыми заклинаниями.

Николай остаётся снаружи для подстраховки и необходимых распоряжений, пока Кирилл вместе с небольшим отрядом заходит в тихое и будто дремлющее, как древний монстр в морских глубинах, здание.

***

Высокие потолки, широкие окна во всю стену, завалы из мусора, сломанной и пыльной мебели, под подошвой высоких ботинок хрустит камень и шифер.

Словно они идут по костям из камня и забытого прошлого.

Обыскать такое здание сверху донизу невозможно, тогда их ждали, а сейчас — неизвестно, есть ли здесь вообще хоть кто-то.

Или что-то.

У каждого стража в руках яркое пламя, раздвигающее мрак и глухую тишину серой пустоты, зависшей между мирами. Здесь опасно открыть хоть какую-то печать, и лучше смотреть в оба.

Не обращая внимания на грязь и пыль, Кирилл опускается на корточки в холле первого этажа перед лифтами, касается пальцами ледяного пола, и с них стекает тень, тёмными сгустками и дымчатыми разводами в воздухе. Бесформенная долговязая фигура в колыханиях тонких слоёв бархатного одеяния.

От неё другим стражам явно не по себе — угроза в чистом виде. Один из них хрипло уточняет:

— Ну что, по лестнице?

Вскинув руку в призыве к молчанию, Кирилл прислушивается. За два года и вынужденные частые походы в мир теней ради духа внутри он куда лучше многих ощущает его мир.

И понимает, что здание полно теней, затаившихся по углам и даже в самих стенах. Как тонкие паучьи сети, в которые так легко угодить, не заметив в темноте. Шорох и шёпот, стылые вздохи и те касания, от которых по спине медленно ползёт противный холодок — не страха, а предвкушения опасности.

— Уходим, — почти одними губами шепчет Кирилл, обернувшись к стражам. — Быстро, но осторожно. Никакой магии, они только этого и ждут.

— Ловушки снаружи…

— Я сказал — уходим. Давайте!

Снова неосторожный хруст камня, отсветы красно-оранжевого пламени, хрупкая тишина в ответ. Даже тень как-то пришибленно втекает обратно, растворяясь под кожей.

Почти дойдя до выхода, Кирилл замирает от оглушительной тишины вокруг, вмиг становится трудно сделать хоть один вдох. Далёкие голоса теней, поющие свои песни — или, точнее, шепчущие древние и зловещие тайны, теперь всё ближе.

Шаги за спиной в темноте, когда вы точно знаете, что кроме вас в доме никого нет.

Мышиные шорохи по углам в самые мрачные и тёмные ночи, когда наружу выползают потаенные страхи.

Тени — тёмные отражения мира вокруг, пятна мрака за гранью порядка. За столько веков даже стражи не понимают, что они есть на самом деле. Духи ли первозданного мира, когда только зарождались основы природы или проклятые души, обреченные на вечные метания в сером мире без красок.

Кирилл точно знает, что некоторые из них могут вынимать души из тел и уводить в свой мир.

Но сейчас они вокруг, сжимаются в узкое кольцо, желая обладать душой стража, лизнуть его внутренний огонь.

Сосредоточенный, Кирилл выжидает. Не напасть первым. Рано.

Выдержка и концентрация, предвкушение битвы, покалывание по всему телу. Он смотрит прямо — на проём выхода, позволяя теням колыхаться вокруг себя призраками, пока чей-то глухой голос не тычется ему в спину:

— Ты слишком опрометчив. Вернулся к теням. Не можешь без них, а?

— Я не один.

— Знаю, — в голосе явно сквозит скука. — Город полон не только теней, но и храбрых стражей. Зачем ты здесь?

— Почему ты устроил ловушку Николаю?

Короткий смешок.

— Ах, это древняя игра в вопросы и загадки. Ты — мне, я — тебе. Но, увы, тут мои правила. Честно говоря, здесь до жути тоскливо в одиночестве. Иногда я выползаю к людям. В тот чудесный клуб или какой-нибудь бар. Но, как я и сказал ещё тогда, — меня интересуют только тени, а не люди или маги. Я изучаю их мир, правда, немного вынужденно.

— Не верю, что эксперименты с магией теней или крови проводятся без тебя. Ты — то, чего ещё не было.

— Как и ты. Мы оба монстры. Почти никто не выживает, впустив в себя тень. Или она быстро поглощает душу и разум. Мы в этом схожи. Впрочем, не доверяй никому — вот мой урок. Что до экспериментов… я лишь слышал о них. Мои интересы немного другие.

— Ты знаешь, что можно сделать с тенями внутри мага?

В ответ долгая тишина, и только где-то в отдалении гул ветра в голых ветвях деревьев грядущего ноября.

Кирилл ждёт, ощущая дым собственной тени вокруг себя и её колдовской дурман, затуманивающий разум. Ты можешь его победить. Мы можем его победить.

Но это всё неправда. На самом деле, Кирилл ощущает себя едва ли не беспомощным во власти цепкой хватки у горла, в густых волнах силы хаоса, сотканной из мглы безвременья, из касаний стылых и мёртвых вод и ядовитых трав.

Но ему так отчаянно нужны ответы, что он готов вытерпеть любое количество часов наедине с монстром в башне. Наконец слышится тихий ответ.

— Разное. Но тебе ли не знать, что любые тени призывают в свой мир и уводят слишком глубоко? Так, что можно не вернуться.

Тени ещё теснее, мокрая от пота рубашка неприятно липнет к спине. Голова кругом, силуэты вокруг расплывчаты и дымчатые. Он не осознаёт, что его трясёт от напряжения, пока губы с трудом повторяют вопрос: